После распада СССР мир стал свидетелем возникновения целого ряда национальных государств. Большинство новых независимых республик получили юридическое признание со стороны подавляющего большинства стран и были включены в международную политическую матрицу (ООН, МВФ, ВБ и т.д). Вторую группу государств составляют страны, имеющие де-факто все необходимые атрибуты государственности, однако непризнанные или частично признанные де-юре международным сообществом. Центробежные процессы стали особенностью современной системы международных отношений, которую 41-й президент США назвал «Новым мировым порядком».
Новая система и новые правила. Современный научный мир по-разному трактует международную систему, в рамках которой определены правила игры. Говорить об актуальности Ялтинско-Постдамской системы и принципов, заложенных в «Хельсинском акте по безопасности и сотрудничестве в Европе», уже не целесообразно по объективным и субъективным причинам. Объективная причина – это распад СССР как одного из факторов биполярности и, как следствие, уничтожение идеологической концепции политической матрицы. Субъективные причины кроются в особенностях национальных интересов ведущих стран, задающих политический тон в современной мировой политике. При этом большинство экспертов выдвигает две ошибочные гипотезы, которые весьма популярны в аналитической и политологической среде. Первая гипотеза – начало «Холодной войны» между Россией и США. Данная гипотеза не выдерживает никакой критики, ввиду того, что «Холодная война» была не просто противостоянием двух геополитических титанов, а войной идеологий, носителями которых были США и СССР. Сегодня Россия не несет в себе «идеологической миссии», ибо внешнеполитическая идеология формируется из аналогичных внутренних парадигм.
США после распада СССР заявили о «новой миссии» - международной демократизации, обоснованной тезисом 42-ого президента США Билла Клинтона: «Демократии не нападают друг на друга». Развить эту модель США смогли на примере Японии и Южной Кореи, ввиду внутреннего конфликта и усиления Китая в период биполярной системы. Демократизация Японии и Южной Кореи стала идеологической победой США, также как и становление коммунизма в Китае и Северной Корее стало победой СССР. Однако, события в Югославии в 90-х, Магрибе на Ближнем Востоке в период 2001-2013 годов позволяют сделать вывод о том, что миссия американской «мировой демократизации» потерпела крах. В данном аспекте нынешняя политическая матрица не насыщена идеологической войной, что было в основе самой философии «Холодной войны». Так, в своей работе «Конец истории» американский исследователь Френсис Фукуяма пишет, что нет идеологии, способной бросить серьезный вызов либерализму. Но события 11 сентября 2001 года наглядно продемонстрировали, что мир получил нетрадиционную угрозу - терроризм, в основе которого лежит религиозный фундаментализм.
Вторая гипотеза – актуальность Хельсинкского акта от 1975 года. В целом Хельсинкский акт можно разделить на три основных раздела: 1) военно-политический; 2) экономический; 3) гуманитарный. И если об актуальности последних двух разделов можно еще дискутировать, то основной блок соглашений перестал де-факто существовать с 3 октября 1990 года. В третьем разделе акта обозначено: «Государства-участники рассматривают как нерушимые все границы друг друга, так и границы всех государств в Европе, и поэтому они будут воздерживаться сейчас и в будущем от любых посягательств на эти границы. Они будут, соответственно, воздерживаться также от любых требований или действий, направленных на захват и узурпацию части или всей территории любого государства-участника». Исходя из этого, с юридической точки зрения, принцип нерушимости границ был нарушен фактом объединения Германии. В дальнейшем распад СССР и Югославии без всяких сомнений поставил крест на актуальности основополагающих принципов: 1) невмешательство во внутренние дела другого государства; 2) применение силы или угроза применения силы. Таким образом, Хельсинкский акт от 1975 года де-факто трактуется тем или иным государством, исходя из конкретной выгоды тех или иных положений. Подобная система работает в случае использования фактора Хельсинкского акта в рамках императивы сильного государства против слабого (failed states).
Международное право. В рамках международного права сталкиваются два основополагающих принципа – принцип территориальной целостности и принцип народов на самоопределение. В Декларации ООН №1514 «О принципах международного права», принятой Генеральной Ассамблеей от 24 октября 1970 года отмечается: «Все народы имеют право на самоопределение; в силу этого права народы свободно устанавливают свой политический статус и осуществляют своё экономическое, социальное и культурное развитие». При этом довольно парадоксально в шестой статье той же Декларации говорится: «Всякая попытка, направленная на то, чтобы частично или полностью разрушить национальное единство и территориальную целостность страны, несовместима с целями и принципами Устава Организации объединённых Наций». По Венской Декларации: «Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие». Более того, Всемирная конференция по правам человека рассматривает отказ в праве на самоопределение как нарушение прав человека и подчеркивает необходимость эффективного осуществления этого права.
Неотъемлемым образом с принципом осуществления народами права на самоопределение связан принцип сотрудничества государств. Одновременно с Уставом ООН принцип сотрудничества был зафиксирован в учредительных документах многих международных организаций, в международных договорах, многочисленных резолюциях и декларациях. Принцип сотрудничества также содержится в ст. 55 и 56 Устава ООН. Комментируя данный парадокс, специалист в области международного права Мартти Коскенниеми в своей работе «The Politics of International law - 20 years later» поясняет: «На данный момент не существует конкретных, до конца оформленных международном правом чётких критериев, на основании которых новое государство может быть признано или не признано мировым сообществом, а имеющаяся система де-факто не может гарантировать ни национальной целостности государств, ни права наций на самоопределение».
В свою очередь принцип народов на самоопределение можно разделить на два ключевых аспекта: 1) культурно-социальный – естественное право народа быть собой; 2) аспект перераспределения власти и создания политических элит – политическое решение народа и принятие ответственности за нее. Исходя из этого, становится понятно, что каждый субъект в силу своих политических интересов, оставляет за собой право решения о привилегированности того или иного принципа международного права. Иными словами, именно подобные юридические противоречия способствовали развитию политики двойных стандартов.
Так, в случае с Югославией ряд государств пренебрег принципом «нерушимости послевоенных границ в Европе» в пользу «принципа народов на самоопределение». При этом те же самые государства делают акцент на принципе территориальной целостности, когда речь идет об Абхазии, Южной Осетии или Приднестровье. Существует также «сбалансированный подход» к двум основополагающим принципам международного права, ярким примером реализации такого подхода является Нагорно-Карабахская Республика. НКР, несмотря на свой международный юридический статус непризнанной республики, имеет официальные представительства в ряде стран Европы, США и на Ближнем Востоке. США, не признающие НКР де-юре, оказывают ей официальную финансовую поддержку по лини программы «USAID». Более того, развивается и процесс локального признания, когда одни субъекты государства признают независимость де-факто другого субъекта вопреки официальной позиции федеральной власти и её законодательных органов. На сегодняшний день, вышеназванный Нагорный Карабах уже получил поддержку и признание от ряда американских и австралийских штатов, округов и городов. А в парламенте Литвы была сформирована официальная группы дружбы с НКР.
В целом, можно сделать вывод о том, что «Новый мировой порядок» - это порядок, основу которого составляют не принципы международного права, а прагматичный интерес и императив силы. При этом, в отсутствии идеологической концепции, правила игры определяются из интересов конкретных политических элит.
Арег Галстян, политолог, американист