В рамках юбилейного турне в Ереване прошел концерт "Мои года - мое богатство" любимого певца и актера Вахтанга Кикабидзе. Ему 75 лет. А накануне состоялась встреча с журналистами, во время которой Вахтанг Константинович отвечал на все вопросы, намеренно избегая политических.
- Так как название концерта перекликается с названием песни Алексея Экимяна, расскажите о вашем знакомстве с композитором.
- Вы вообще видели его когда-нибудь? Я, например, увидев его впервые, испугался. Потому что он пришел на встречу в белой парадной генеральской форме. Мне позвонили в Тбилиси из КГБ и сказали, что приехал гость, который очень хочет, чтобы я записал его песни. Придя на студию звукозаписи и увидев там незнакомого человека в погонах, у меня упало настроение, потому что я не люблю людей в погонах. А их там было много - наше КГБ и МВД Москвы. Мне сразу расхотелось записывать его песни. Но, чтобы взбодриться, я попросил коньяк - был уже злой. Чтобы вам не морочить голову, сразу скажу: выпил коньяк и в итоге записал 16 песен. Экимяну очень понравилось, а через два месяца я был уже у него дома. Мы очень подружились. Он был замечательным человеком и гениальным мелодистом, хотя не имел музыкального образования. Музыку наигрывал одним пальцем, но мелодизм у него был от Бога, этому не учатся. К сожалению, сейчас настоящих мелодистов очень мало. Когда в 1979 году мне в Москве сделали тяжелую операцию, Экимян один из первых пришел навестить меня в своей форме и с большой авоськой продуктов, которые мне были необходимы. Человеком такого же плана был Расул Гамзатов. Они - люди другого измерения.
- Раз вы заговорили о дружбе, то невозможно не упомянуть Фрунзика. Конечно, о вашей дружбе много рассказывалось и писалось, но, наверное, в вашей памяти сохранились эпизоды, которые не очень известны...
- Конечно. В нашей дружбе повинен Данелия, именно благодаря "Мимино" публика так нас полюбила. Когда мы снимали фильм, работали над отдельными, пока еще не связанными друг с другом эпизодами, ни Фрунзику, ни мне не было понятно, что мы делаем, тем более что между героями фильма велись совершенно несуразные диалоги, произносились какие-то идиотские фразы... И мы недоумевали, что делает Данелия, для кого он снимает? Но не случайно говорят, что картину делает режиссер. Когда картину собрали, получилось, что такие люди, как наши герои, должны быть занесены в Красную книгу. Сейчас таких нет, или их очень мало.
Фрунзик был очень талантливым, необыкновенным человеком. Когда я с ним познакомился, мне было непонятно, почему этот веселый, жизнерадостный человек имеет такие грустные глаза. Почему? Я не знал подробностей его жизни, а потом понял, что он нес в себе очень большое тяжелое горе. Это был его крест.
В своей жизни я встречал только двух людей с таким искрометным юмором, как у Фрунзика, - его и Юрия Никулина. Когда Фрунзик что-то смешное рассказывал, он сам не смеялся. А Никулин, который очень любил рассказывать анекдоты, смотрел на реакцию человека: если ты не смеешься, значит ты - дурак.
Один раз Фрунзик мне сказал: "Знаешь, моей жене надоело, что я все время прихожу домой пьяный. Как-то зимой возвращаюсь домой, дверь в комнате закрыта, мне пришлось лечь спать в лоджии на тахте, а там очень холодно". Я спрашиваю: "И что?" - "Замерзаю, Буба джан". - "И что?" - "Нет, ничего. Вспомнил, что у меня в кармане советский паспорт лежит, и он меня так согрел сразу".
Как-то он приехал в Тбилиси на съемки фильма "Не горюй", в котором у него была маленькая роль. Ну вы же знаете вечное "соревнование" между грузинами и армянами - это построили мы, и это построили мы... Я вожу его по Тбилиси, по территории одного из храмов IX века, он смотрел с большим вниманием, а потом, улыбаясь, сказал: "Я не верю, что этот храм построили грузины...". А на стенах храма высечены грузинские буквы. Я промолчал, но прошло несколько месяцев, уже идут съемки "Мимино". Мы живем в разных номерах московской гостиницы "Россия". И тут мне захотелось его разыграть. В половине четвертого утра звоню ему в номер по телефону: "Фрунзик джан, извини меня, но я не мог тебе не сообщить. Только что по "Голосу Америки" передали сногсшибательную новость. В Дилижане археологи нашли камень, надпись на котором свидетельствует, что армянскому комсомолу 500 лет". В трубке гробовая тишина, а затем Фрунзик говорит: "Неужели археологи не могли найти этот камень в районе 11-12 часов дня?"
Жаль, что его так рано не стало. Но я рад, что Фрунзика везде и искренне очень любят. Об этом свидетельствует и другой эпизод. Как-то в Ереване мы были приглашены на обед к его другу. На улице мы ждали машину. А мимо нас проехал троллейбус. Вдруг он остановился. И я увидел, что все пассажиры, прильнув лицами к стеклам, смотрят на нас. А водитель спустился, подошел к нам с серьезным выражением лица, молча пожал наши руки, повернулся и пошел обратно к троллейбусу...
- Расскажите, пожалуйста, о вашей книге "Лицо кавказской национальности".
- Книга почти готова, ее уже надо сдавать в издательство. Но я поменял название, потому что этот ярлык очень обижал кавказцев. Старшее поколение помнит, что в России в свое время среднеазиатов называли "чучмеками", евреев - "жидами", а нас - " лицами кавказской национальности". Правда, не все русские так думают.
Сейчас книга будет называться "Они". Я вообще не люблю автобиографические книги, где авторы все время пишут про себя и часто фигурирует местоимение я. Поэтому долго думал, как же мне написать, чтобы в книге меньше фигурировало это самое "я". А потом вспомнил одного человека, кстати, армянина, живущего в Сан-Франциско, который совершил необычный и красивый поступок. Вместе с ним мы как-то летели в самолете. И он мне сообщил, что никогда не был у пилотов в кабине. В результате, пользуясь моим авторитетом, стюардессы провели нас в кабину. Когда самолет приземлился, он немного задержался, разговаривая со стюардессами. С тех пор прошло три месяца, когда я возвращался уже обратно в Тбилиси, попал на рейс к тем же пилотам. Мы разговорились, и они меня спрашивают: "А этот ваш друг, чем занимается?" А я не сразу понял, о ком идет речь, - прошло много времени. Потом вспомнил, что, представляя фирму Siemens, он был первым, кто привез в Советский Союз плазменные телевизоры. Оказалось, что спустя некоторое время после полета и интересного общения с летчиками мой друг прислал и презентовал им три таких телевизора... Это необычное действо, потому что не каждый человек совершит такой поступок.
Моя книга вся основана на таких историях, где я рассказываю о необычных людях, которые окружали меня. Среди них и армяне, и грузины, и русские, и итальянцы, и азербайджанцы, и китайцы. Это люди, которых можно назвать "белыми воронами". Кстати, в ней есть и глава, посвященная скрипачу Каро Айрапетяну.
- А себя вы считаете "белой вороной"?
- "Белая ворона", которая так себя называет, плохо воспитанна.
- Все исполняемые вами песни трогают за душу людей уже нескольких поколений. Есть ли в вашем репертуаре новые, современные песни?
- Некому писать такие песни, которые пришлись бы мне по душе. Поэтому я пишу их сам. К сожалению, многих из тех людей, с кем я работал, уже нет в живых, другие куда-то уехали. А петь песню, главный рефрен которой: "Пока я ждал тебя, ждал тебя, ждал твоего звонка, телефон перегорел...", я не могу.
- Поступают ли вам предложения сниматься в кино?
- Очень много. Но в основном такие, как песня с предыдущим рефреном. Сериалы я не люблю. Но в прошлом году на экраны вышли три фильма с моим участием.
- Вахтанг Константинович, вы - человек, умудренный жизненным опытом. Определили ли вы, в чем смысл жизни?
- Я думаю, что да. Более великого смысла, чем сама жизнь, нет. Это мое личное мнение. Совсем недавно я похоронил одного из очень близких друзей. Мы были не разлей вода. У него были страшные боли, его кололи, давали лекарства, но ничего не помогало. И вдруг он мне говорит: "Я счастливый человек", а у самого идут слезы от боли. "Наконец, я дожил до того момента, когда ощутил, что чувствует человек перед смертью. Мне всегда это было интересно...". Это было очень тяжело слышать. Но все-таки, наверное, надо дерево посадить, дом построить, ребенка на ноги поставить, родину надо любить. А если соседа будешь любить - еще лучше. Вот и весь смысл.
- Как вы относитесь к памятнику героям "Мимино"?
- Я отношусь нормально, но есть люди, которых он раздражает. Меня с иронией спрашивают - это твой памятник? Нет, конечно, это памятник моему герою. Но когда я увидел его впервые, мне стало грустно, потому что вдруг понял: остальных-то двух героев, которых играют Фрунзик и Леонов, уже нет. Мне стало стыдно. Наверное, пришла уже и моя очередь.
- Вас долгие десятилетия называют Бубой. Откуда это прозвище?
- Об этом рассказывала мне мама. Первое слово, которое я произнес во младенчестве, было "буба". Вот оттуда все и пошло.
Елена Галоян, "Голос Армении"