Обязательным атрибутом всех российско-турецких встреч последних лет на высшем и высоком уровнях стала констатация роста товарооборота между двумя странами. Российско-турецкий товарооборот стал определённым барометром динамичности развития и углублённости содержания двусторонних отношений исторических противников, решивших отдать себя в руки длящегося несколько лет межгосударственного торгово-экономичекского “медового месяца”. Конечно, аналогии между взимоотношениями государств и проявлениями людских страстей в пору половой зрелости их осознаной жизни не могут служить даже образным параметром оценки. Однако, можно предположить, и практика жизни свидетельствует в пользу этого, что межгосударственные отношения могут испытывать “порывы любви” в сытые и немного наивные годы предкризисного этапа, но в дальнейшем будет неминуемо испытание этих отношений на прочность противостояния рутиным, “житейским” испытаниям.
Дело не в том, что премьер-министр России во время своей последней встречи с турецким коллегой констатировал огромное падение товарооборота двух стран на 40 процентов. И даже не в том, что Москва и Анкара, как ни в чём не бывало, стали жонглировать более внушительными цифрами, что называется на перспективу: ни много, ни мало – 100 млрд. долларов в течение пяти лет, то есть к 2015 году.
Есть более глубинные ассоциации с нынешним этапом в цепи сближений и расхождений, понимания и недопонимания между Россией и Турцией. Товарооборот – это конечно весьма конкретное выражение уровня, динамики и направленности двусторонних отношений. Но разве история не знает примеров самых ожесточённых схваток между двумя и несколькими государствами, товарооборот которых до момента этой схватки бил рекорды как по своему объёму, так и по качеству.
По всей видимости, наиболее показательным примером в этой связи являются предвоенные торгово-экономические связи между СССР и Германией в XX столетии. Читатель может сказать: “но ведь теперь это крупнейшие торговые партнёры, прошедшие длинный и каменистый путь в понимании всех ужасов войн между собой и решивших навеки исключить это средство выяснения отношений в двустороннем формате”.
Читатель будет прав, но эта правда не применима к российско-турецким отношениям. Выражаясь на несколько приземлённом, но, наверное, самом подходящем для этой части статьи языке, можно сказать, что между Россией и Турцией не было такой “большой разборки”, как в отношениях между СССР и Германией или, например, США и Японией. В последних всё предельно ясно: после 1945 – Россия и Германия, как и США и Япония никогда друг с другом воевать не будут. Кто может сейчас поручиться, что данная неприложность относима и к отношениям России и Турции. Да, есть динамика отношений, начиная с 2002 года. Да, российские газ и нефть на 70 процентов покрывают энергетические потребности Турции, а в некоем проценте турецкие строительные мощности покрывают потребности России в этой услуге. Да, счёт российских туристов в Турции пошёл на миллионы, а счёт военно-промышленного комплекса России уже стал пополняться деньгами из Турции (сделка по поставкам в Турцию российского противотанкового ракетного комплекса (ПТРК) “Корнет-Э”).
Кстати, в советско-германских отношениях были некоторые парадоксы в военнопромышленном сотрудничестве, которые наводят на определённые параллели с нынешними проявленниями российско-турецких военно-технических контактов. Так российские историки отмечают следующее: “В 1930-е годы Советский Союз строил свою промышленность практически с нуля и крайне нуждался в новых станках, материалах, технологиях. Однако из-за начавшейся в конце 1939 года советско-финской войны СССР попал в международную изоляцию, и Германия стала едва ли не единственным поставщиком важного для оборонной промышленности оборудования. В свою очередь, Германия нуждалась в поставках сырья из России. Сотрудничество было взаимовыгодным. Например, немецкие станки использовались при производстве танков Т-34” (Алексей Исаев, Газета “АиФ” № 43, 21.10.2009).
Очень своеобразное проявление взаимовыгодности, особенно когда вспоминаешь о роли этого танка в ходе Великой Отечественной Войны и разгроме фашистской Германии. Сейчас не хотелось бы думать о том, что поставленные в Турцию ПТРК “Корнеты” могут стать решающим средством для достижения турецкого стратегического превосходства на театре военных действий в ходе возможного военного конфликта между Россией и Турцией.
Это всё есть, присутствует. Отсутствует только уверенность, что в Турции появится свой И. Кобзон с песней “Хотят ли турки войны?”.
Турки войны с Россией не хотят, но последовательно к ней готовятся и здесь избитая формулировка (“хочешь мира, готовься к войне”) имеет совершенно другую подоплёку: “не хочешь воевать с Россией, тогда говори ей приятные слова и выказывай миролюбивую активность”.
“Медовый месяц” в российско-турецких отношениях подходит к концу. Финансовый кризис несколько ускорил этот процесс, но не обусловил его. Главное, что в Москве стали понимать голую правду отношений с турецкой государственностью: по ту сторону Чёрного моря тебя начинают уважать тогда, когда у тебя сильные ВМС, ВВС и сухопутные войска, а не тогда, когда “Газпром”, “Лукойл” и иже с ними прорубают себе бизнесс-окно в Турцию.
Между вековыми противниками не может иметь место стремительное наступление долгосрочного партнёрства. Это могут быть упражнения в дипломатической словесности по поводу констатации “многопланового партнёрства” или даже “стратегического партнёрства”, но ровного и предсказуемого хотя бы на краткосрочную перспективу партнёрства нет.
Степан Тер-Мелконян
Земляческое объединение “Трабзон-Ардвин-Батум”