Вопрос официального признания независимости НКР со стороны Республики Армения в последнее время приобрёл очередную актуальность. Экспертные оценки и обмен мнениями по данному вопросу стали одной из основных тем в армянских печатных и электронных изданиях. Общий диапазон рассуждений строится с претензией на ответ, во многом носящий рациональный в политическом смысле характер и одновременно являющийся производным от вопроса “признавать или не признавать?”, – “мы от этого больше выиграем или проиграем?”.
Один из известных армянских аналитиков связывает данные вопросы с неспособностью политического руководства Армении проводить хотя бы минимально самостоятельный курс в карабахском вопросе. При этом в оборот вводится понятие “мудрое подчинение” в пику официозным клише, наподобие “инициативная политика”.
Подчинение остаётся подчинением, а мудрость такого поведенческого кода, конечно же, не может не вызывать оптимистических ожиданий. Соглашаясь в целом с ходом и деталями рассуждений армянских экспертов, рассматривающих внешнеполитические подходы руководства Армении с ущербных позиций “мудрого подчинения”, мы одновременно хотели бы поделиться своим восприятием происходящего вокруг вопроса “признавать или не признавать?”
Нам представляется, что вокруг карабахского вопроса сложилась приблизительно следующая схема договорённостей между тремя внешними и двумя внутренними акторами, без понимания которой трудно вести серьёзные разговоры вокруг признания или не признания НКР. Говоря о том, что есть некая схема договорённостей, мы отнюдь не утверждаем наличие каких-либо императивных и тем более письменно зафиксированных обязательств акторов в карабахском урегулировании. Это именно схема, общие рамки понимания акторов о том, что “можно делать, а чего нельзя”. По своему позиционированию в общей иерархии принципов урегулирования, предлагаемая ниже схема договорённостей стоит выше (в политическом смысле) так называемых “мадридских принципов” и быть может даже выше принципа “ничего не решено, пока всё не решено”. Данная схема составляет общие рамки пребывания конфликта в положении статус-кво, поддерживается внешними акторами, оказывающими тем самым стабилизирующее влияние, и позволяет (самое главное для внешних акторов) контролировать действия Армении и Азербайджана на предмет дестабилизации. Здесь можно говорить даже об определённой “сделке” по формуле 3 + 2, содержание которой можно выразить так: внешние акторы говорят руководителям Азербайджана “вы не начинаете войны, но мы позволяем вам милитаризм в риторике, дабы вы могли остаться у власти в стране”, а Армении – “вы не признаёте Карабах, но мы позволяем вам контролировать территории вокруг него, дабы вы могли остаться у власти в стране”.
В итоге и в Баку, и в Ереване необходимость стабильности в договорённостях с внешними акторами вытекает из внутриполитических опасений потерять власть, а основными элементами удержания этой власти в своих руках в Азербайджане и Армении выступают соответственно милитаризм во всём, что касается карабахской темы, и контроль над территориями. Здесь интересным фактом выступает важность для армянских руководителей удерживать территории вокруг Нагорного Карабаха дабы сохранить общую схему договорённости в рабочем состоянии.
Многие задаются вопросом, в чём геополитический интерес держав по отношению к карабахскому урегулированию и совпадает ли он в первую очередь между Россией и США в карабахской теме. Геополитичность по определению задаётся территориальным фактором. Ни России, ни США по большому счёту не интересно какой флаг будет реять над зданием правительства в Степанакерте, и вообще столица Нагорного Карабаха будет называться Степанакертом или Ханкенди. Им интересно кто будет осуществлять эффективный контроль над территориями, являющимися предметом спора. Не надо быть настолько наивными, чтобы предполагать фактическое существование государства НКР в расширенных границах одними лишь внутренними силами. В ситуации “мудрого подчинения” этого не может быть по определению. Значит кто-то больше нас заинтересован в том, чтобы территории были армянскими, а не азербайджанскими, а если при этом делаются противоположные по смыслу заявления, то на то это и политика, где соблюдение договорённостей важнее, чем полное соответствие своих реальных поступков устным изречениям.
Принцип удержания власти является для Баку и Еревана абсолютным приоритетом, не сравнимым по своей приоритетности с другими следствиями, например для Еревана, вытекающими из факта возможного признания НКР. Если бы не было боязни внутриполитических изменений кардинального характера, то ответ на вопрос “признавать или не признавать?” нашёл бы своё положительное разрешение уже в конце прошлого века. Очевидно, что признание подчеркнёт принципиальность армянской стороны, перестроит в более ясную сторону её позиции в международном общении на двустороннем и многостороннем уровнях (в международных организациях), когда те, кто заинтересован в хороших отношениях с официальным Ереваном (а таких стран много, и, как минимум, столько, сколько политически активных армянских общин в зарубежных странах) будут вынуждены соизмерять свою политику с фактом признания Арменией НКР, сделает неотлогаемым вопрос прямого участия руководства НКР в переговорах. Но всё это ничто, если встаёт вопрос сохранения власти. Признав НКР, Республика Армения окончательно скажет всем: “НКР мой союзник, но это независимое государство, так что решайте все вопросы напрямую с этим государством”. Такого поворота событий не нужно внешним актором в ситуации и без того оттягощённых разными проблемами с другими заинтересованными странами отношений. А если так, то это не нужно и Армении (можно называть данное подчинение “мудрым” или “глупым”, но от этого суть не меняется).
В политике главное соблюдать отвечающие твоим интересам договорённости, а назовут это “мудрым подчинением” или как-то иначе – это не важно. Для нас важно сохранить армянское население в расширенных государственно-территориальных пределах НКР. Если это нужно и для властей Армении, то мы, простые люди, и наши фактические руководители идут к одному и тому же, пусть и при разных целевых установках.
Ваган Вардикян,
Земляческое объединение Трабзон-Ардвин-Батум