Леон Агаджанов - профессиональный военный, автор нескольких книг про карабахскую войну, пишет в жанре миниатюр, легко и с юмором. «Его юмор добродушный, непринужденный и жизнерадостный, с удовольствием перечитываю его книги», - пишет об авторе генерал-майор А.И.Тер-Тадевосян. Предлагаем вниманию читателей несколько миниатюр о войне офицера и писателя Леона Агаджанова.
.
Огонь прямой наводкой
Господствующая высота, занятая азерами, словно вклинивалась в нашу территорию. Поразить противника огнем артиллерии непросто: небольшой недолет, перелет или отклонение, — и снаряд упадет на своих. Когда нет возможности пристрелки, можно вывести орудие на прямую наводку; это обеспечивает более точную стрельбу, однако орудие выводится из укрытия на открытое место и артиллеристы оказываются как на ладони у противника. Стрелять прямой наводкой — дело рисковое. Выполнить задачу вызвался старлей Ашот Шекикян. Ночью он вместе с тремя бойцами выдвинулся в направлении высоты. В кромешной тьме, вручную толкая орудие и ориентируясь на силуэт высоты, проступающей на фоне ночного неба, бесшумно подобрались к азерам. Начали закреплять орудие, роя штык-ножами замерзшую землю, стараясь, чтобы не было слышно. Рассвело. Бойцы обнаружили, что приблизились слишком близко к противнику. Только бы не заметили! Быстрее первый выстрел! Подготовили орудие к стрельбе, а в это время наша пехота готовилась к атаке. Огонь! С горы открыли ответный огонь из стрелкового оружия. Артиллеристы стреляли с гребня горы, к тому же станины орудия закрепляли наощупь в темноте; немудрено, что после третьего выстрела (отдача у Т-12 не слабая) пушка сорвалась со своего места и покатилась в пропасть. Артиллеристы не побежали в укрытие, они бросились за пушкой, вцепились в нее и вернули на прежнее место. В то время их обычная 100 мм Т-12 была даже не на вес золота, а на вес жизни... Пехота, выйдя на рубеж перехода в атаку, подала артиллерии условный знак прекратить огонь и заняла высоту.
.
Каджик
Коммандос попросил водителя Каджика (в переводе с армянского — “храбрец”) побыстрее доставить его к месту назначения. Каджик, чтобы не делать значительный крюк, объезжая гору и лес, решил поехать по кратчайшему пути, а именно перед позициями противника, надеясь проскочить... Азеры, увидев шустрый командирский “Уаз”, ударили по нему из пушки. Снаряд попал в строение, стоявшее рядом с дорогой, поднялся столб пыли, и наши бойцы, потеряв “Уаз” из виду, впали в отчаяние. К счастью, все обошлось; Каджик, как говорится, “баров-херов” (благополучно) доехал до места. Коммандос, молчавший всю дорогу, изрек:
— Дурак, б....! Но храбрец. Скажи спасибо, что артиллеристы плохие попались.
.
Правила движения
Водитель Арут на редкость аккуратно ездил по городу, безукоризненно соблюдая правила дорожного движения. Однажды Арут вез начальника штаба полка Карена Маргаряна по фронтовой дороге. Карен предупредил:
— Сейчас будет участок, который обстреливается из пулемета. Нужно быстро проехать.
— Понял.
Ударил пулемет, пуля пробила колесо. Арут включил “моргатель”, принял вправо и притормозил.
— Ты что делаешь?! — закричал Маргарян.
— Сейчас колесо поменяем и поедем.
— Какое колесо?! Вперед!
Водитель тяжело вздохнул и неохотно тронулся с места.
.
Вай, это ты?!
В Карачинар прибыл священник Тер Григор, чтобы поддержать бойцов. Священник был в гражданской одежде, с автоматом. Вскоре сюда же в Карачинар прибыл Монтэ Мелконян со своим отрядом. Монтэ не знал Тер Григора, но почему-то разговорился именно с ним и вдруг спонтанно бросил:
— Нам в отряде обязательно нужен священник: покрестить, причастить перед боем...
Бойцы весело переглянулись между собой, но промолчали, а Тер Григор ответил:
— Зачем нам священник? Его содержать надо, а мы и так еле сводим концы с концами. Нам священник не нужен.
— Ты крещеный? — спросил Монтэ.
— Да.
— И утверждаешь, что священник не нужен?
— Конечно, не нужен!
— Ты ничего не понимаешь, ты турок! — возмутился Монтэ и принялся объяснять несознательному бойцу значение духовного воспитания личности.
— Знаешь, в Верин-Шене в церкви есть какой-то священник, — сказал Тер Григор.
На следующее утро Монтэ отправил
ся в Верин-Шен, нашел церковь; во дворе церкви увидел Тер Григора в церковном облачении, но не узнал его.
— Благослови, святой отец! — обратился он к священнику.
— Господь благословит тебя, сын мой.
Монтэ присмотрелся повнимательнее и удивленно воскликнул:
— Вай, это ты?! Почему же ты не сказал?..
Обнялись, посмеялись, а потом вошли в храм и зажгли свечи...
.
Негры в Карабахе
Карабахцы ожидали вертолет с подкреплением, на опушке леса была подготовлена площадка, и Коммандос поручил бойцу Грикору встретить гостей. Стемнело. Грикор, услышав вой волков, зажег старую покрышку и просидел возле нее всю ночь. Надо сказать, копоть от горящей покрышки стоит жуткая...
Вертолет так и не прилетел, а утром из леса вышел “негр” в черном камуфляже и с черным автоматом. Конечно же, это был бедный Грикор, и, может быть, он даже напевал в эту минуту замечательную армянскую песню “Хехч мшеци”, но местные жители, ожидавшие подкрепления, этого не знали. Когда они узрели его, то в первую минуту родился слух, что в Карабах прилетел на вертолете чернокожий боевик. Потом было много смеха, но слух о том, что в рядах карабахских ополченцев сражается негр, разошелся по всему свету.
.
Паргев, я тебе приказываю
Однажды епископу Паргеву Мартиросяну довелось с оружием в руках защищать Гандзасар. Позывной у епископа был “Паргев”. Азеры обстреливали из “Града”, и генерал Гурген Далибалтаян вышел на связь:
— “Паргев”! Я тебе приказываю окружить и уничтожить противника!
Спустя несколько лет архиепископ, предводитель арцахской епархии, сказал генералу:
— Помните, приказы мне отдавали?
— Как я мог приказывать священнослужителю?
Архиепископ напомнил ему.
— Так это ты был в Гандзасаре?!
.
Основные ориентиры
Коммандос отправил бойца Овика в разведку, наказав обратить внимание на основные неподвижные ориентиры местности: строения, столбы, деревья, большие камни... Тот, вернувшись, доложил:
— На лугу пасется корова. В лесу бродят шакалы.
— Какие шакалы?! — возмутился Коммандос.
— Один большой и два маленьких.
Коммандос сам пошел в разведку, взяв Овика с собой. Вечером они увидели корову, которая паслась на прежнем месте, а ночью — блеск трех пар глаз в кустах, одни ярче и крупнее, другие поменьше.
— Вот, — показал пальцем “разведчик”, — я же вам говорил... Это шакалы: основные ориентиры.
.
Б...ь
Французский армянин Овсеп приехал на позиции Феликса Гзогяна. В это время в атаку пошли азерские танки и БМП. Феликс, как настоящий офицер Советской Армии, отдавая команды, через слово-другое кричал “б...ь”. Овсеп, с любопытством прислушиваясь к незнакомой русской речи, спросил:
— Адига вор техникан биляд гкочве (какая из этой техники называется “б...ь”)?
.
Лазер гялды!
С этой фразой связано несколько фронтовых историй, но одна, на мой взгляд, самая интересная. Ночью бойцы пробрались к азерским постам, заложили возле них взрывчатку и протянули провода к нашему посту. Направляя мощным фонарем луч света примерно в то место, где было заминировано, бойцы одновременно производили детонацию. Луч — взрыв, луч — взрыв...
Психологическое воздействие превзошло все ожидания. “Лазер гялды!”, — отчаянно взвыл командир азербайджанских позиций по рации. Азеры покинули свои посты и пустили слух, будто армяне применяют лазерное оружие...
.
Памидор утох танк
Лето 1994 года, район Воскепар — Воскеваз — Баганис. Батальон занял выгодные для обороны рубежи и закрепился. Азеры открыли интенсивный огонь по нашим позициям и селам из танков, БМП, минометов и пулеметов. Неподалеку в местности, называемой Арснакар, на горе стоял наш танк, но он не открыл ответный огонь. Связи не было. Виген Авагян с группой бойцов, укрывшись за огромным камнем, отстреливались из автоматов, а комбат Сашик Максудян поехал к танку. Машина забуксовала на крутом склоне, противник заметил командирский “Уаз” и немедленно перевел на него шквальный огонь. Комбату чудом удалось невредимым подняться наверх. Вместо того чтобы поддержать огнем батальон, которому танк был придан, танкисты поставили перед собой ящик помидоров и принялись их уплетать; за этим занятием их и застал комбат. Нерадивый командир танка получил подзатыльник, только после этого танк выехал из укрытия и выстрелил один раз. Этого оказалось достаточно, чтобы азеры прекратили огонь. Бойцы дали танку прозвище: “Памидор утох танк” (“Танк, который ест помидоры”).
Через несколько лет после войны Виген Авагян встретился по службе с одним из военнослужащих; вдруг тот объявил, что воевал вместе с ним.
— Я тебя не помню, — удивился Виген.
— Я был командиром танка, который стоял в Арснакаре летом 94-го...
— А-а-а! — вспомнил Виген и улыбнулся. — Памидор утох танк!
Бывший танкист покраснел как помидор и поменял тему разговора.
.
“Матах”
Была ночь, лил проливной дождь. Хачик Оганян перепутал дорогу и, ничего не подозревая, заехал в азербайджанское село. На трассе стоял промокший пожилой человек с поднятой рукой. Хачик, пожалев его, притормозил, попутчик сел в машину и вежливо поздоровался:
— Салам алейкум!
Хачика словно кипятком ошпарило.
— Салам... — лихорадочно ответил он и, исчерпав свой азербайджанский словарный запас, присмотрелся к номеру проезжающей машины: АЗ...
Немного придя в себя, Хачик спросил азербайджанца по-русски:
— Ну, что вы имеете против нас, армян?!
Хачик был в военной форме, и мирный азер перепугался так, что чуть на ходу не выскочил:
— Ничего против армян не имею. Клянус чесны слова!
— Тогда покажи дорогу на Армению. Обманешь — пеняй на себя.
Приехав в Ереван, Хачик сделал “матах” (жертвоприношение): зарезал барана и раздал мясо близким и знакомым...
Куда прешь, козел?!
Во время боя на наш танк из-за поворота выскочила азерская БМП, едва успев затормозить. Танкисты сразу сориентировались, но стрелять в упор по такой цели нельзя: можно повредить ствол. Воспользовавшись замешательством противника, командир танка открыл люк, высунулся и закричал: “Куда прешь, козел?! Сдай назад! Еще! Ладно, хватит! — и тут же своему наводчику: — Огонь!”
Остались от БМП рожки да ножки.
.
Научи меня
В штаб к Аркадию Тер-Тадевосяну прибыл священник Тер Григор. Он объявил, что каждое утро будет благословлять трапезу и отправился с Юрой Оганесяном на пост. Юра (“Двадцать шестой”) связался с епископом Паргевом:
— Ты кого нам прислал?! У нас же бойцов не хватает!
Тер Григор взял чей-то автомат, почистил его, заправил магазин, повесил оружие на плечо и пошел за Юрой на позиции. Юра говорит:
— Святой отец, твое оружие — крест. Оставь автомат в покое.
Пошли вдоль линии фронта; их заметил противник и открыл огонь, пришлось укрыться за деревом. Тер Григор распахнул рясу и достал из-за пояса пистолет ТТ. Юра опешил:
— Ну, ты даешь, святой отец!
В штаб Тер Григор вернулся вечером, пройдя пешком около трех километров по пересеченной местности, он устал и утром проспал завтрак вместе с благословением. В комнату к нему зашел Коммандос, разбудил и говорит:
— Научи меня, я сам буду читать эту молитву перед завтраком, а ты спи, сколько хочешь. Между прочим, мой дед был священником.
.
Особенная земля
Благодаря усилиям Армянской ассамблеи Америки весной 1994 года в Карабах приехали жены американских конгрессменов (сами конгрессмены проявили политическую осторожность). Делегацию возглавляла Кэтрин Портер. Командование Армии обороны НКР представило гостьям образцы оружия американского и турецкого производства, захваченного у азеров, которое было получено из Турции в нарушение всех резолюций ООН и законов США. Кэтрин сделала видеосъемки и взяла с собой упаковки от американских снарядов, которыми бомбили мирное население Карабаха. Она выступила на специальных слушаниях в Конгрессе; ее доклад, а точнее страстная речь об отчаянной битве армян за свободу и независимость произвела столь сильный эффект, что законодатели запретили Белому дому оказывать официальную помощь Азербайджану...
Находясь в Карабахе, американки попросили отвезти их на самую отдаленную точку фронта. Их доставили в Матахис. Женщины были поражены мужеством простых деревенских парней, спокойных, молчаливых, которые взводом стояли против полка азеров. Один из ребят сказал:
— Это наша земля, земля наших предков. Нам отступать некуда. Погибнем, но останемся здесь.
Кэтрин подошла к брустверу, достала пакет и стала насыпать в него каменистую почву. Заметив удивленные взгляды окружающих, она совершенно серьезно пояснила:
— Я собираюсь дать вашу землю на химический анализ. В ней непременно есть что-то особенное, раз вы так самоотверженно сражаетесь за нее...
.
Языковые барьеры
В 1992 году в Ереван приехала группа японских тележурналистов. Они направились в Степанакерт с целью снять документальный фильм о борьбе карабахского народа за самоопределение. Там они узнали о Монтэ Мелконяне — патриоте, талантливом командире, интересном, необычном человеке и поехали в Мартуни. Монтэ принял их в штабе. Японец начал вежливо говорить. С ним было два переводчика: один переводил с японского на английский, другой — с английского на армянский. Монтэ внимательно и с уважением выслушал текст на японском, затем на английском и на армянском. После небольшой паузы он ответил на чистом японском. У тележурналистов из Страны Восходящего солнца и переводчиков от неожиданности округлились глаза.
Тут мы сделаем небольшой экскурс в прошлое. В пятнадцатилетнем возрасте Монтэ как одного из лучших учеников его калифорнийской школы отправили в Японию, где он прожил больше года. Монтэ изучал японский язык, знакомился с культурой и традициями страны, занимался японскими боевыми искусствами кэндо и каратэ, изучал кодекс чести воина “Бусидо” и китайское “Семикнижие”, в частности “Трактат о военном искусстве” Сунь-цзы, ставший впоследствии его настольной книгой. Кстати, иногда в Карабахе, записывая какие-то секретные сведения, он пользовался иероглифами, вспоминая времена своей “самурайской” юности.
— Вы говорите как настоящий японец! — заметил один из тележурналистов. — Где научились?
— В городе Микиши, неподалеку от Осаки, — ответил армянский командир потрясенным гостям.
Беседа пошла без переводчиков.
.
"Новое время"