Обострение отношений между Турцией и Германией в июле вышло на новый уровень, затронув экономические контакты двух стран. Напомним, что 20 июля глава МИД Германии Зигмар Габриэль заявил о пересмотре политики в отношении Турции. В частности, речь идет о рассмотрении введения экономических ограничительных мер против страны. По словам главы МИД, власти Германии пересмотрят основания гарантий, которые предоставляются германским предпринимателям для ведения экономической деятельности в Турции им, вероятно, порекомендуют избегать вложений в экономику Турции.
ГАБРИЭЛЬ ТАКЖЕ ЗАЯВИЛ, ЧТО НЕ ВИДИТ ВОЗМОЖНОСТИ ПРОДОЛЖЕНИЯ переговоров с Анкарой о вступлении в таможенный союз с ЕС. "Мы должны обсудить, как быть дальше с рамочными инвестиционными условиями и предоставлением германской помощи", - также заявил министр. Союз немецкой оптовой и внешней торговли уже заявил, что в случае принятия правительством мер против Турции объем экспорта в Турцию значительно сократится. Еще одним направлением санкций может стать военно-техническое сотрудничество двух стран – по данным Bild, правительство Германии планирует заморозить программу поставок вооружения Турции.
Формальным поводом к санкциям со стороны Берлина послужил арест судом Турции главы турецкого представительства Amnesty International Идиль Эсер и еще пятерых правозащитников, в числе которых гражданин Германии Петер Штойдтнер. В то же время все последние годы, особенно после военного мятежа в Турции, отношения двух стран постепенно, но последовательно ухудшаются. В числе накопившихся за последние годы между Берлином и Анкарой противоречий недовольство Турции признанием парламентом ФРГ Геноцида армян, разногласия вокруг права посещения германскими парламентариями размещенных в Турции немецких военнослужащих (которых в итоге Берлин решил вывести из страны), а также требования Анкары о выдаче скрывающихся на территории ФРГ участников военного мятежа.
В то же время все эти причины лежат на поверхности и, скорее, отражают более системные факторы, способствующие нарастающему кризису в отношениях Берлина и Анкары. В настоящее время можно выделить два подобных фактора. В первую очередь конфликтность между Германией и Турцией активно эксплуатируется элитами двух стран во внутриполитических целях. В Германии жесткие меры против Турции были анонсированы на фоне предстоящих парламентских выборов, на которых жестко конкурируют ХДС/ХСС и СДПГ, в настоящее время объединенные в рамках правящей коалиции.
ДЛЯ ОБОИХ КОНКУРЕНТОВ НЕПРИЕМЛЕМА ДЕМОНСТРАЦИЯ СЛАБОСТИ в отношениях с Анкарой в условиях роста в Германии (да и в Европе в целом) правых настроений и появления на политическом поле крайне правых несистемных политических сил. Более того, правоцентристская ХДС/ХСС в указанных условиях активно конкурирует с ультраправыми за их избирателей, во многом эксплуатируя повестку внесистемных правых. В свою очередь в Турции Эрдоган по традиции использует антизападную риторику для консолидации своей популярности в преддверии предстоящих парламентских и президентских выборов, которые должны будут оформить установление авторитарной власти турецкого лидера.
В то же время анонсированные Берлином экономические меры свидетельствуют о наличии новых факторов в рамках конфликта, так как в случае реализации означают его выход на качественно новый уровень. До сих пор в отношениях сохранялась двойственность: стороны постоянно ужесточали риторику, кризисы в контактах между Берлином и Анкарой следовали один за другим, однако все это не затрагивало экономической реальности, в рамках которой Германия, как и все последние десятилетия, оставалась ключевым инвестиционным и торговым партнером Турции.
Отмеченный выход конфликта на новый уровень отражает рост системных противоречий между Турцией и Германией и прежде всего растущую с точки зрения Берлина неуправляемость и непредсказуемость Анкары. Данная тенденция отражает радикальный сдвиг в соотношении сил в турецкой элите, произошедший после попытки военного переворота в Турции в 2016 году. Тогда, воспользовавшись как поводом мятежом военных, Эрдоган и его окружение развернули кампанию массовых репрессий в стране. Основной удар пришелся именно по ориентированной на Запад части турецкой военно-политической и культурной элиты, что в свою очередь резко сократило возможности Запада воздействовать на внутри- и внешнеполитическую повестку Турции.
В целом Эрдоган по итогам военного мятежа продемонстрировал, что выбрал курс на укрепление своей личной власти в ущерб политическому сближению с ЕС. Этот выбор на практике означал, что Европе и Германии придется иметь дело со все более неконтролируемым партнером, к тому же активно использующим антиевропейскую риторику во внутриполитических целях. В результате стало неизбежным вступление турецко-германских отношений в длительный период взаимных конфликтов и кризисов.
ОДНАКО ДО СИХ ПОР КОНФЛИКТНОСТЬ НОСИЛА ХАРАКТЕР, скорее, взаимных маневров, не затрагивая основ отношений Турции и Запада в военно-политической и экономической сферах: членства Турции в блоке НАТО и ее экономической привязки к ЕС. В этом плане заявления главы МИД Германии означают выход конфликта на качественный уровень. В то же время пока под вопросом остается готовность Берлина реализовать свои угрозы на практике, а также возможность определенных уступок со стороны Турции с учетом того, что ухудшение экономических контактов несет риски для обеих сторон.
Так, Берлин может столкнуться с ухудшением своих позиций на турецком рынке, где германский бизнес и так имеет дело с растущей конкуренцией со стороны Китая. Затем санкции со стороны ФРГ могут вызвать новые маневры со стороны Анкары и, в частности, движение Турции в сторону расширения контактов с ЕАЭС и активизации участия в продвигаемых Китаем интеграционных проектах. Однако для самой Турции последствия экономических санкций могут оказаться более серьезными.
Для дальнейшей переориентации экономики в направлении Восточной Азии Анкаре потребуется время, при этом угроза экономического давления со стороны Германии озвучена на фоне кризисных процессов в турецкой экономике, имеющих место на фоне вовлечения Турции в военные конфликты на Ближнем Востоке. Также экономический конфликт с Германией может вызвать рост разногласий и внутри режима Эрдогана, где сохраняются сторонники сближения с Западом, также возможно и противодействие со стороны части турецкого бизнеса, связанного с европейским капиталом. В результате в настоящее время ключевым вопросом остается реальный (в отличие от деклараций) характер германских ограничений в отношении Турции, ведь если Берлин в самом деле пойдет на реализацию экономических санкций, это едва ли приведет к укреплению социальной и политической стабильности Турции.
Давид Арутюнов, "Голос Армении"