Интервью политолога Александра Маркарова информагентству АрмИнфо.
- Г-н Маркаров, правящая коалиция Армении отказалась голосовать за резолюцию партии «Наследие» о признании НКР. На Ваш взгляд, в данном случае, на что может ссылаться армянская дипломатия, убеждая своих партнеров признать НКР, если сама не признала ее?
- Вопрос признания Арменией Нагорного Карабаха является козырной картой в руках Еревана, и, по всей видимости, данную карту можно будет разыграть в дальнейшем, на сегодняшний день это преждевременно.
Если мы признаем независимость НКР, то сложно говорить о том, что это изменит на данном отрезке переговоров. Мы должны исходить из того, будет ли способствовать признание Нагорного Карабаха урегулированию этого конфликта, однозначный ответ – нет. Следовательно, в данном случае признание становится самоцелью, а значит и может навредить делу.
Естественно, основой для признания НКР в качестве субъекта международного права является с одной стороны де-факто становление и институционализация данного государства в качестве независимого субъекта, с другой стороны можно апеллировать к нормам международного права, в рамках которого Нагорно-Карабахская Республика как вышла из состава Азербайджанской ССР, так и провозгласила свою независимость. Здесь можно говорить и об исторической правомерности данного решения, и о моральной правомерности. Можем совершенно справедливо утверждать, что сегодня Азербайджан не имеет ни правовых, ни исторических, ни моральных, ни каких-либо основ для признания Нагорного Карабаха частью своей территории.
- На этом фоне, каковы перспективы урегулирования конфликта в текущем году
- Думаю, что переговорный процесс продолжится в рамках МГ ОБСЕ, и что очень важно, все другие организации признают данный формат в качестве наиболее конструктивного для процесса урегулирования.
Однако это не мешает другим организациям, в частности, НАТО выдвигать резолюции, содержащие формулировки относительно карабахского урегулирования
Натовскую резолюцию в данном случае можно рассматривать в определенной мере конструктивной, поскольку Альянс заявил, что не видит своей роли в процессе карабахского урегулирования, и в рамках того заключения, которое было принято после Лиссабонского саммита в ноябре прошлого года, было указано, что для НАТО приемлем формат МГ ОБСЕ.
Другой элемент, на который следует обратить внимание – это то, что несколько более активной в переговорах по карабахскому урегулированию выступает Россия, свидетельством тому были несколько встреч президентов Армении и Азербайджана, которые так скажем, модерировались президентом РФ. Это своеобразная «побочная» ветвь в переговорном процессе, когда в рамках трехстороннего формата предпринимаются попытки решить какие-то небольшие, но вопросы. Одним из них является достигнутая в Астрахани в октябре договоренность об обмене военнопленными и телами погибших.
- Обратимся к не менее важной теме внешней политики – армяно-турецкому процессу. На Ваш взгляд, продемонстрирует ли Анкара в ближайшие месяцы готовность продолжить процесс примирения с Арменией с тем, чтобы в очередной раз избежать употребления слова «геноцид» со стороны президента США?
- Как известно, Вашингтонская администрация в лице Рейгана в свое время уже упоминала слово «геноцид», в том числе и применительно к Геноциду армян, но как мы знаем, воз и поныне там. Разумеется, Турция будет предпринимать попытки, направленные на предотвращение нежелательных для себя сценариев.
С другой стороны говорить о возможном продолжении армяно-турецкого диалога в ближайшие 3-4 месяца маловероятно. Я не думаю, что Анкара изменит тот внешнеполитический курс, который она проводила даже тогда, когда были парафированы армяно-турецкие протоколы, и на сегодняшний день имеет место приостановление процесса ратификации данных протоколов. Быть может, речь уже должна идти о подготовке некого нового документа, который должен лежать на столе переговоров. Хотя я склонен исключать такой вариант, но вместе с тем, настоящие протоколы уже кажутся устаревшими. Они сыграли свою роль - показали конструктивизм Армении, готовность пойти на диалог без всяких предусловий, а также то, что Турция в своей внешней политике является заложницей своих отношений с Азербайджаном, она не может принимать решения без оглядки на своих союзников.
- Недавно президент США в интервью турецкой газете заявил, что отношения с Турцией важны для Вашингтона как никогда. Это очередная попытка удержать Анкару в зоне американского влияния после определенного склонения в сторону исламского мира?
- США, несомненно, имеют свои интересы в регионе, и в течение достаточно длительного периода Турция и Израиль выступают в качестве оплота для распространения американского влияния в регионе. Безусловно, в данном случае, когда турецкая внешняя политика принимает некий крен в сторону исламского мира, получает другие оттенки, США понимают, что их влияние на стратегического партнера может снизиться, и потому делаются попытки для восстановления взаимоотношений, а вместе с ними и влияния на Анкару. Америка в определенной мере нуждается в Турции, но и последняя прекрасно понимает, что нуждается в американской поддержке отнюдь не меньше. Определенные трения, которые существуют между этими государствами, продолжатся, но они не коснутся основ союзнических отношений.
- Поговорим о внутренней политике: недавние кадровые перестановки вызвали широкий общественный резонанс, способны ли они улучшить функционирование данных ведомств?
- Необходимость улучшения работы тех или иных сфер действительно не вызывает сомнений. А будет ли назначение новых министров способствовать этому совершенствованию или нет – уже совсем другой вопрос. В целом, смена руководства, если система в данном случае неэффективна, не может изменить содержательной части этой кадровой политики.
Вместе с тем шаги, предпринятые до сегодняшнего дня, скорее, указывают на положительную тенденцию в том смысле, что сменившие действующих министров лица являются профессионалами в своем деле, и наличие их в качестве руководителей того или иного направления может и должно положительно сказаться на функционировании данной системы. Улучшение же системы, как мне кажется, в определенной мере ослабит оппозицию, поскольку поводов для критики станет меньше.
- А эта критика приводит к реальной конкуренции между ними, тем более что выборы не за горами?
- Конкуренция между правящей коалицией и оппозицией, несомненно, существует. И этот процесс в течение этого года будет лишь нарастать. Вместе с тем, мы видим определенные тенденции, которые с одной стороны, показывают готовность коалиции к позитивным изменениям. С другой стороны, оппозиция сегодня пытается кристаллизироваться и выступить уже не в качестве силы, которая функционирует на негативной основе – против кого-то, а силы, которая хочет сформировать свою какую-то позитивную, конструктивную программу, предложение обществу.
- В поведенческой линии АНК все чаще видны тенденции к дистанцированию от остальных оппозиционных сил, в частности, «Наследия» и АРФД, которую Конгресс никогда не считал оппозицией, в чем причина такого «отчуждения»?
- По всей вероятности, Армянский национальный конгресс хочет монополизировать оппозиционную нишу с той подоплекой, что когда он придет к власти, то станет единственной властью. Я не говорю, что он может прийти к власти, просто речь идет о том, что естественно, любая оппозиция пытается позиционировать себя как будущую власть. Соответственно, исходя из этого, АНК дистанцирует себя от других сил, которые на данный момент выступают в парламенте в качестве оппозиции, в данном случае, АРФД и «Наследие». Должен также отметить, сегодня АНК выступает в качестве непарламентской оппозиции и обладает достаточно большим шансом стать парламентской после очередных выборов. Дистанцирование призвано, с одной стороны показать тот водораздел, который существует между парламентской и непарламентской оппозицией, с другой стороны, продемонстрировать борьбу за электорат между ними.
Беседовал Ашот Сафарян