Россия активно укрепляет свои экономические связи с региональными сверхдержавами – Ираном и Турцией – в преддверии борьбы за усиление своего политического влияния на Южном Кавказе.
Схватка ожидается в двух плоскостях: между региональными и мировыми сверхдержавами, и легкой победы никому не обещано.
Два аспекта борьбы сверхдержав за влияние на Южном Кавказе
Когда говорится о назревающей схватке за влияние в регионе, который, несмотря на свою небольшую площадь (если сравнить с тем же Близким Востоком или Средней Азией), имеет огромное стратегическое значение, то вовсе не имеется в виду, что будут обстрелы, бомбежки и боевые действия на земле.
Хотя и такого – нежелательного — развития событий не стоит исключать. Ведь вполне может получиться так, что в какой-то момент одному из участников этой схватки (неважно, в каком из указанных ракурсов) на политической арене изменит удача. И тогда в ход вполне могут пойти запрещенные приемы, вплоть до эскалации напряженности и откровенного провоцирования боевых действий.
Опасность подобного рода действительно велика, поскольку регион-то крайне взрывоопасный, по максимуму накачанный оружием и взаимными территориальными претензиями расположенных тут стран.
А ведь на мировой политической арене противоречия между великими державами действительно достигают апогея. А это значит, что в какой-то момент у кого-то могут не выдержать нервы – и тогда обострения в потенциальных горячих точках Южного Кавказа не избежать.
Другое дело, что на Южном Кавказе действительно свет клином не сошелся. И пока существуют горячий сирийский конфликт, противостояние в Ираке, в Афганистане, политическое противостояние Запада и Ирана, мировым сверхдержавам удается хотя бы по поводу местных, региональных проблем придерживаться консенсуса. Тому яркое подтверждение – Карабах, которым занимается Минская группа ОБСЕ (Россия, США и Франция).
Но ведь глобальная политика – штука ненадежная.
Вдруг один из акторов, проиграв на другой геополитической арене, решит отыграться именно на Южном Кавказе. Начнет совершать резкие телодвижения, использует для этого сотрудничество или конфликт с одной из региональных сверхдержав. И прощай тогда хрупкий мир (вернее даже состояние, когда "ни мира, ни войны"), скажем, на карабахско-азербайджанской линии соприкосновения. Или же на северо-востоке Грузии.
Ведь мировым сверхдержавам всегда следует считаться с позициями держав регионального масштаба. Каждая из которых (а их на Южном Кавказе две) имеет свои претензии, свои интересы, свои требования.
С Ираном трудно договориться, однако если удалось, то он от своего слова уже не откажется
С тем же Ираном, с государством весьма претенциозным и требующим к себе повышенного внимания и уважения, договариваться касательно геополитических раскладов весьма сложно. Контролировать его поведение на политической арене, будь ты хоть Россией, хоть Соединенными Штатами – тот еще вопрос. Требует щепетильного дипломатического подхода.
А ведь от него во многом зависит ситуация в регионе. В частности, на линии противостояния на границе Карабаха с Азербайджаном.
И хорошо, что Тегеран и к своей миссии в регионе, и к своему поведению на международной политической арене относится так же щепетильно. Без каких-либо взрывных эмоций и импульсивности. Именно благодаря такому подходу ситуация вдоль иранских северных границ (с Карабахом) относительно спокойна.
Однако для того, чтобы иметь соответствующее реальное воздействие на ситуацию в регионе Южного Кавказа, сверхдержавам необходимо иметь с Ираном точки соприкосновения. И чем их больше – тем больше шансов и козырей в руках мировой сверхдержавы.
Россия, например, это отлично понимает, и взаимоотношения Москвы с Тегераном весьма близки к дружеским и союзническим. В этом плане беспокоиться следует лишь по поводу того, что интересы Турции — регионального соперника Ирана — в какой-то момент могут стать камнем преткновения во взаимоотношениях между двумя странами.
В Кремле, видимо, и это учитывают и предпринимают какие-то конкретные, предметные шаги. Например, недавняя информация о том, что российские нефтегазовые корпорации планируют серьезные финансовые инвестиции в сферу энергоносителей Ирана (речь идет о 50 миллиардах долларов) – свидетельство этой работы.
Причем подобные объемы инвестиций изначально предполагают, что Россия свои союзнические взаимоотношения с Ираном фиксирует на долгий промежуток времени.
Или же упомянем запланированное в мае подписание пока что временного (на три года) договора между ЕАЭС и Ираном об открытии совместной Свободной торговой зоны – шаг, и в экономическом плане весьма выгодный для обеих сторон. Ведь объединение двух объемных потребительских рынков (иранского – 80 миллионов, ЕАЭС– 180 миллионов) для экономики – это всегда хорошо.
Но ведь, кроме этого, есть и геополитические расклады. И подобный договор свидетельствует о том, что два государства нашли те самые точки соприкосновения, о которых было сказано.
И в ожидающейся схватке за влияние в небольшом, стратегически и геополитически важном южно-кавказском регионе сверхдержавы будут выступать единым фронтом.
"Имеешь дело с турком — не выпускай палку из рук"
Что касается другой региональной сверхдержавы – Турции — то относительно нее вопросов, конечно же, больше, чем ответов. И в первую очередь вопросы имеются именно у самого близкого союзника России в регионе – у Армении.
Да хотя бы потому, что налицо карабахский кризис, в котором официальная Анкара, в типично своем стиле поведения, изначально заняла позицию, которая для уважающего, считающего себя региональной сверхдержавой государства попросту неприемлема.
Речь, конечно же, идет об однобокой позиции Турции, направленной на защиту интересов Азербайджана, и из-за этого оставляющей Анкару за бортом каких-то серьезных региональных процессов, касающихся и Карабаха, и Армении.
На самом деле подобная позиция Турции изначально была для Армении выгодна. В том плане, что наш западный сосед на первом же этапе развития карабахского противостояния, еще двадцать пять лет тому назад, сам себе связал руки. Сам себя лишил возможности участвовать в политических процессах, в которых, конечно же, оказывал бы поддержку именно позиции Азербайджана.
Ну, политика – это такая вещь, в которой импульсивные шаги не приветствуются. И представители Анкары (и Эрдоган лично) в ответ на просьбу присоединиться к переговорному процессу, не раз натыкались на жесткий отрицательный ответ от всех участников карабахского урегулирования. И в первую очередь – от России и конкретно президента Путина.
В этом плане Еревану можно быть спокойным, хотя внимательно отслеживать процессы, происходящие во взаимоотношениях между своим союзником – Россией — и откровенно вражески настроенной Турцией необходимо. Все остальное (и атомная станция в Аккую, и газопровод, и обмен ЗРК С-400 с помидорами) – это к Армении и Карабаху отношения не имеет.
С одной стороны, эти отношения позволяют Кремлю привязать к своим геополитическим интересам региональную сверхдержаву не только на Южном Кавказе, но и в Сирии, и на Черном море, где вырисовываются гораздо более серьезные проблемы, связанные, скажем, с Украиной и, через нее, с основным соперником – Соединенными Штатами.
С другой стороны следует иметь в виду еще и то обстоятельство, что Турция сейчас обросла таким количеством серьезных геополитических проблем по всему периметру своей границы, что ей явно не до защиты интересов своего "младшего брата" — Азербайджана — в карабахском противостоянии.
Это же надо — на протяжении почти тысячи лет существовать так, чтобы обрасти таким количеством врагов, начиная с Болгарии и Греции, заканчивая Сирией, Ираком (ну, про Армению, думаю, рассказывать не стоит). А еще иметь в качестве недоброжелателей всю Европу и Соединенные Штаты…
Нет, Турции еще долгое время будет не до азербайджанских территориальных претензий. Опыт апреля 2016 хоть чему-то должен научить Анкару, ведь если мировое сообщества аккуратно обходит тему "кровавого апреля", это не значит, что никто не догадывается, кто на самом деле спровоцировал четырехдневную войну в Карабахе…
Арман Ванескегян, политический обозреватель Sputnik Армения