Особый случай: за шпионаж в пользу Ирана арестован бывший израильский министр. Учитывая антагонизм между двумя странами, это кажется чем-то немыслимым. Но все вопросы отпадут, если посмотреть на личность Гонена Сегева. А посмотрев, подумать, насколько опасны такие люди в коридорах власти...
Гонен Сегев был арестован в Экваториальной Гвинее еще в середине мая, после чего экстрадирован на историческую родину. Там убеждены, что начиная с 2012 года бывший министр энергетики и инфраструктуры передавал иранским спецслужбам информацию о расположении секретных объектов энергетической инфраструктуры страны.
Сегев для Израиля фигура показательная, хотя и несколько фарсовая. А вся эта шпионская история чрезвычайно интересна для понимания того, как в разведке «делаются дела» – и насколько занимательные личности попадаются в этой сфере деятельности.
Израильские специалисты по разведывательной деятельности употребляют фразу «небеса не рухнули», поскольку большая часть информации, которую Сегев мог передать иранцам, относится к инфраструктуре двадцатилетней давности. Более того, в свою бытность министром Сегев не имел допуска к досье Агентства по атомной энергии (эвфемизм для израильской военной ядерной программы), в отличие от нынешнего министра Юваля Штейница.
С другой стороны, даже устаревшие данные Сегева содержат информацию о критических точках энергетической инфраструктуры Израиля. Если ее «совместить с гугл-картами», доходчиво объясняют израильтяне, иранцы вполне могут получить уточненный список целей для ракет, диверсий и кибератак. Но вновь подчеркивается, что «Сегев – не Олдрич Эймс», так что ничего особо трагичного не случилось.
Наоборот, есть успехи тактического характера: «украденное ядерное досье Ирана» и воздушные атаки на иранские военные объекты в Сирии. Оптимисты стараются даже провал с Сегевом превратить в успех. Мол, если он расскажет контрразведке Шинбет все, о чем его расспрашивали иранцы, можно будет понять, сколь далеко Тегеран продвинулся в деле шпионажа.
Аргумент так себе. Сегев может приврать, да и самим иранцам мог нагородить с три короба. Наибольший ущерб от деятельности, видимо, не в «гугл-совместимом шпионаже», а в личностных характеристиках, которые он мог дать иранцам на военных и политических деятелей Израиля. Например, он дружил с генералом Ореном Шахором – ныне популярным политиком и миллиардером, импортирующим нефть из Азербайджана и постоянно влезающим в публичные дела типа выборов мэра Иерусалима. В армии генерал Шахор был ни много ни мало начальником штаба (координатором) действий на Западном берегу.
Гонен Сегев мог – и наверняка это делал – подсказывать иранцам, кто из израильтян может быть подвергнут успешной вербовке – и кого из тех, кто близок к государственным секретам и вопросам безопасности, можно использовать «втемную».
Лучший шпион – это тот источник, которые даже не подозревает, что его используют...
В Израиле грустно шутят, что в Сегеве сошлись две отличительные черты национального характера. Во-первых, он мечтал сделать много денег, причем быстро. Во-вторых, искренне убежден, что может обмануть весь мир вокруг него благодаря своим исключительным интеллектуальным способностям и личному обаянию. В Израиле таких – каждый второй.
Сегев и впрямь считал, что обладает великой харизмой, которой окружающим нечего противопоставить, – и они будут раз за разом попадаться в ловушки его феноменального ума. Работая на иранскую разведку, он полагал, что сможет водить за нос и ее тоже.
Он обладает еще и той чертой характера, которую прикладные психологи называет «разрывом суперэго». У него нет привычных для большинства людей тормозов, которые запрещают нам переступать через моральные ценности или законы ради какой-то цели. Сегев же на пути к своей главной цели – получить гигантскую прибыль и прославиться – легко это делал, из-за чего регулярно получал проблемы с законом. При этом разрыв между его реальными интеллектуальными возможностями и самомнением был настолько велик, что все его аферы выглядели любительской возней и почти детским, карикатурным мошенничеством.
Ну вот кем надо быть, чтобы обычной шариковой ручкой изменить срок действия дипломатического паспорта? Сегев не знал, что пограничники пробивают их по номерам (тем более в Израиле, где буквально помешаны на внешней безопасности)? Кем надо быть, чтобы, прикрывшим «исправленным» диппаспортом, пытаться провести в Израиль из Амстердама несколько тысяч таблеток экстази, замаскированных под конфетки M&M's? Зачем тебе тысячи конфеток в чемодане из Амстердама? Неужели кушать?
И уже совсем за гранью то, что бывший министр энергетики попытался взломать банкомат в Гонконге, а затем оправдывался тем, что у него якобы украли кредитку.
Есть версия, что на личность Сегева впервые обратили внимание не иранцы, а палестинцы из «Хезболлы». И было это не в 2012 году, когда он, выйдя из тюрьмы, где сидел за M&M's и китайский банкомат, переехал в Нигерию, а в конце 90-х – начале «нулевых», когда, оставив пост министра, принялся реализовывать свои аферы в бизнесе. Молодой палестинец, гражданин Израиля и активист разведки «Хезболлы» Кайс Убайда выбирал тогда кандидатуру высокопоставленного израильтянина, которого можно было бы похитить, а затем обменять на сидевших в тюрьме членов «Хезболлы». Для этого требовалось, чтобы израильтянин был прост для вербовки и похищения, лучше всего – вовлечен в какую-нибудь криминальную активность.
Сегев прекрасно подходил по всем психофизическим параметрам. Бывший министр и публичный политик с суперэго и страстным желанием разбогатеть, зато без моральных тормозов. Предполагалось предложить ему выгодную сделку с наркотиками, выманить в одну из стран Залива, где захватить и перевезти в Бейрут.
В последний момент что-то изменилось, и Убайда сделал выбор в пользу другого израильтянина с похожими характеристиками – отставного полковника Эльханана Тенненбаума, промышлявшего тем, что помогал списывать пошлину на импортируемые из Ливана стиральные машины. С Тенненбаумом все прошло как по маслу. Ему предложили 200 тысяч долларов за партию экстази, выманили в Абу Даби, захватили, привезли в Бейрут и затем обменяли на членов «Хезболлы». Тенненбаум заключил сделку с израильским следствием, признался в мошенничествах и попытке ввоза наркотиков, но клялся на суде, что больше не будет, потому что получил урок на всю жизнь.
Но Сегев этого урока не получил. Выйдя из тюрьмы, он был потрясен тем, что врачебная ассоциация не стала восстанавливать его докторскую лицензию (по образованию бывший министр энергетики – врач), поэтому стал «доверенным врачом» уже в Нигерии, а заодно сотрудником израильского посольства и членом местной еврейской общины. Для этого израильская врачебная лицензия не требовалась.
Сегев был на отличном счету, получал грамоты за свою работу и однажды спас жизнь офицеру безопасности посольства. У него была успешная частная практика, и он в любой момент мог вернуться в Израиль, но отказывался и утверждал, что вернется на родину только после восстановления лицензии «с высоко поднятой головой». Все это время за ним наблюдала иранская разведка, которой палестинцы передали Сегева как потенциальный объект для легкой вербовки. Наконец, в 2012 году иранцы сделали успешный вербовочный подход.
Теперь Сегев утверждает, что не он работал на иранскую разведку, а она работала на него, всего такого гениального и очаровательного. А он якобы собирался втереться в доверие к персам и выудить у них что-нибудь важное, чтобы передать эти данные в Моссад и вернуться в Израиль героем. Никто, кроме него самого, в это не верит.
Когда срок пребывания Сегева в Нигерии истек, он попробовал перебраться в Экваториальную Гвинею, но его туда не пустили, проверив по компьютеру его криминальную историю. В итоге гвинейцы депортировали бывшего министра в Израиль, где его арестовали прямо в аэропорту.
Реальный масштаб ущерба, который Сегев нанес безопасности своей страны, пусть оценивают израильтяне – в истории их государства уже бывали похожие случаи, правда, не с министрами. Сейчас Сегеву вменяют «помощь врагу в военное время», а с таким обвинением можно вообще из тюрьмы не выйти. Для нас куда интереснее отсутствие препятствий у людей с психотипом Сегева для карьеры в публичной политике. Он стал министром энергетики в коалиционном правительстве Ицхака Рабина после «распределения ролей», а ранее об этой самой энергетике знал только то, что, если нажать на выключатель, появится свет.
Да, в публичной политике нарциссов и людей с суперэго достаточно, но должны же существовать некие препятствия на их пути к власти. Да, суперэго – не диагноз, с этим живут, но формальные критерии для успешной вербовки поделом ставят людей с таким типом личности на одно из первых мест.
Евгений Крутиков, https://vz.ru/