Известно, что эпос является зеркалом души народа, сводом его представлений о жизни, нравственности. Зная эпос, можно предположить и объяснить многое в сегодняшнем поведении представителей той или иной нации, хотя, казалось, прошли века.
Знаем ли мы эпос навязавшихся нам в соседи в последнюю тысячу лет турок и азербайджанцев? Нет или почти нет. Сказки, пословицы, песни более или менее нам известны. А вот о существовании огузского героического эпоса "Книга моего деда Коркута" наверняка осведомлены немногие. "Книга Коркута" восходит к предкам туркменов, турок, азербайджанцев и является записью сказаний, передававшихся у этих народов на протяжении IX-XVвв. Не претендуя на полноту охвата всего там изложенного, обращу внимание на ряд тенденций, улавливаемых при прочтении невооруженным глазом. Цитаты приводятся по изданию 1962г.: "Книга моего деда Коркута". Огузский героический эпос. Перевод академика В.В.Бартольда, издание подготовили В.М.Жирмунский, А.Н.Кононов.
В ЭПОСЕ ЛЮБОГО НАРОДА ПРИНЯТО ПРОСЛАВЛЯТЬ ФИЗИЧЕСКУЮ СИЛУ, КРАСОТУ, УМ, БЛАГОРОДСТВО "СВОИХ", а "чужие" очень часто выглядят хилыми, уродливыми, коварными, неблагодарными и т.д. Не составляет исключения в этом смысле и огузский эпос. Сражения, победы над врагами - тоже непременный эпический атрибут. Есть таковые и в "Коркуте". Но представления о доблести тут исключительно ассоциируются с реками пролитой "нечистой" крови и горами отрубленных голов, к чему подрастающие отроки приучаются от младых ногтей.
Поразительно, но, просматривая все 105 страниц текста, невозможно обнаружить ни одну, где бы не употреблялись слова "убить", "срубить", "кровь", смерть" и производные от них, связанные по смыслу и обнаруживающие неистребимую тягу кочевника к уничтожению и захвату чужого: земли, людей, добра...
Примеры подобной доблести содержатся во всех 12 главах эпоса. Вот, к примеру, в 3-й главе (стр.33) говорится о сыне Бай-Бура-бека: "В тот век юноше не давали имени, пока он не отрубил головы, не пролил крови" (курсив мой. - Г.М.). Естественно, на той же странице сын исправил сей недостаток, а виновными, как обычно, были представлены гяуры. После этого парню дали имя и помолились, чтобы оно принесло счастье джигиту.
В 4-й главе (стр.49) и в других есть емкая формула доблести: "... он отрубил головы, пролил кровь, получил награду, достиг славы". В 6-й главе (стр.64) Канлы-Коджа говорит своему сыну Кан-Турали: "Сын, доблесть нужна, доблесть. Кан-Турали говорит: "Отец, я оседлаю своего черногривого кавказского коня, совершу набег на народ обагренных кровью гяуров, отрублю головы, пролью кровь, заставлю гяуров изрыгать кровь, приведу рабов и рабынь, выкажу доблесть".
В разных главах героического эпоса набеги и погромы сопровождаются признанием: "Церковь гяуров они разрушили, на ее месте построили мечеть, их попов перебили". Ну и само собой, что после всех этих подвигов "благородные витязи" пируют и празднуют, а прислуживают им, конечно, дочери гяуров "с красными сосками на грудях". Тут как тут - дед Коркут: "Пришел мой дед Коркут, заиграл радостную песнь, сложил песнь, сказал слово, рассказал, что сталось с борцами за веру" (стр. 48).
НУ А КАК В ЭПОСЕ ПОДАНЫ "ОППОНЕНТЫ" БОРЦОВ ЗА ВЕРУ, ТО БИШЬ ГЯУРЫ? Доблестный "черный пастух" в диалоге с "нечистыми" говорит: "Не говори пустых речей, собака-гяур; пьющий из одной чашки с моей собакой мою грязную воду, злой гяур! Что ты хвалишься своим пегим конем, что под тобой? По мне ему не сравниться с моей пестроголовой козой. Что ты хвалишься своим шлемом?" (стр.23). И т.д. и т.п. Ни шлем, ни копье, ни стрелы у "поганых" гяуров, естественно, никуда не годятся. В конце эпоса угодивший в плен хан Казан не унимается: "Гяур, лающий как собака, чье свойство - грязная жадность, чья пища - мясо полумертвой свиньи, чье ложе - мешок соломы, чья подушка - полкуска кирпича, чей бог - кусок дерева!" (стр.98). Конечно, во всех эпосах не очень-то жалуют врагов. Но степень агрессивного неприятия в "Коркуте" бьет через край. Я уж не говорю о степени бахвальства, ибо не кочевникам сравнивать свои примитивные быт и обычаи с тем, с чем они столкнулись на покоренных землях.
Интересно, что в ряде глав встречается выражение "армянская возвышенность". У огузов тогда не хватало хитрости переправлять географические названия, придумывая, как их сегодняшним потомкам, перлы вроде "Восточной Анатолии" (что в переводе означает "восточный восток"). При сопоставлении путевых деталей с описанием подвигов джигитов нетрудно заметить, что прежде чем добраться до земель гяуров и снести там сотню-другую голов, огузским героям нужно было пройти несколько дней конного пути. Сегодня эти и другие исторические детали из оригинала мечом не вырубишь, не отредактируешь, как это пытаются сделать наши соседи, фальсифицируя свою и нашу историю.
"КНИГА МОЕГО ДЕДА КОРКУТА" НА АРМЯНСКИЙ ЯЗЫК НЕ ПЕРЕВЕДЕНА, что, на мой взгляд, является серьезным упущением. Могут возразить, сказать, мол, чего такого нового извлекут из нее армяне, испытавшие геноцид 1896-1921гг., когда лились в буквальном смысле реки армянской крови... Нового, конечно, ничего, но, увязая на каждой странице в лужах пролитой крови гяуров, армянский читатель поймет истоки происходящего, усвоит тысячелетнюю шкалу огузских ценностей, узнает их эпических героев и убедится (уже на событиях XX и XXI веков), что время ничего не изменило. Перефразируя известное выражение, приходишь к заключению: "Скажи мне, кто твой герой, и я скажу, кто ты..."
Все те же "эпические богатыри" убивали беззащитных армянских "гяуров" в Сумгаите, Мараге, Баку, крушили хачкары Джуги, чтобы "построить мечети". А самым ярким "эпическим храбрецом" в Азербайджане ныне слывет достойный пера Коркута изувер, убивший топором в Будапеште спящего армянского офицера. Это же не мы, а азербайджанцы возвели его в ранг героя в полном соответствии с канонами эпоса предков.
Надо все-таки перевести деда на армянский, а русский, английский и французский переводы не мешало бы подарить сопредседателям Минской группы. Для общего развития.
Грачик МИРЗОЯН, профессор
"Голос Армении"