14 декабря командующий Пограничными войсками Азербайджана генерал-полковник Эльчин Гулиев выступил с весьма любопытным заявлением, озадачившим отечественные СМИ и общество в целом. Гулиев поведал, что согласно приказу Верховного главнокомандующего, президента Ильхама Алиева, части погранвойск Азербайджана заступили на боевое дежурство на армяно-азербайджанской границе, по всей протяженности Агстафинского и Казахского районов. Было заявлено также, что отныне именно погранвойска, а не подразделения Минобороны будут защищать этот ответственный участок границы.
Некоторые азербайджанские СМИ, явно будучи в замешательстве от неожиданной новости и отсутствия дополнительной информации, попытались сами объяснить столь загадочное решение президента. Надо признаться, вышло это у них совершенно неубедительно и дилетантски. В частности, было высказано предположение, что, поскольку части погранвойск по своей боевой подготовке и степени оснащенности сопоставимы с элитными подразделениями МО, то именно поэтому им и был доверен этот ответственный участок границы. Якобы, имеющиеся на вооружении у погранчастей вертолеты Ми-35 и ПТРК Spike лучшее тому подтверждение. И конечно же, прозвучал аргумент о высокой доблести пограничников и их боеспособности.
Весьма красноречива следующая цитата: «Значительные достижения этого подразделения впечатляли еще во время апрельской войны. Точечными ударами пограничники обратили в бегство разгромленную оккупационную армию в Карабахе… Страна может жить спокойно, если пограничники в авангарде войны за Карабах».
Прежде чем перейти к сути затрагиваемого в данной публикации вопроса, хотелось бы оставить пару комментариев по поводу приведенной цитаты.
Во-первых, подчеркнув участие азербайджанских погранчастей в апрельских боестолкновениях, бакинские журналисты тем самым сами же опровергли годами тиражируемую ими ложь, что, якобы, именно армяне весной 2016-го начали наступление на азербайджанские позиции в Карабахе. Ведь даже самому неискушенному в делах военных человеку ясно, что Азербайджан банально не имел бы времени на затруднительную передислокацию погранподразделений для «отражения внезапной армянской атаки». В этом не было бы никакого смысла. Другое дело - применение этих частей в наступательных боях. Для этого хватило бы и времени и был бы резон основательно подготовить и задействовать спецподразделения погранвойск в штурмовых операциях, что собственно и было на самом деле и о чем проговорились азербайджанские журналисты.
Во-вторых, слишком режет ухо лозунг «точечными ударами пограничники обратили в бегство разгромленную оккупационную армию в Карабахе». Где логика этого утверждения, если «разгромленная и обращенная в бегство» армия до сих пор уверенно и надежно контролирует Карабах и все районы пояса безопасности? Исключительно все примеры из истории военного дела свидетельствует, что разгромленные армии либо рассыпаются и капитулируют, как Вермахт в 1945-ом и как воинство Наполеона в 1812-1813 гг., либо, в лучшем случае, проиграв фронтальную войну, трансформируются из регулярных частей в партизанские отряды, как это было с армией Югославии в период с 1941-го. по 1945г.
В данном случае ни первого, ни второго с армянской армией не случилось, что, мягко говоря, девальвирует победные реляции взахлеб азербайджанской прессы.
Но вернемся к вопросу о неожиданном приказе президента Алиева, о котором стало известно из уст генерала Гулиева.
Прежде всего, нужно отметить, что версия о том, будто Алиев руководствовался фактором высокой боеспособности погранвойск и именно поэтому приказал их разместить на армяно-азербайджанской границе вместо частей МО, совершенно неубедительна. Не нужно быть военспецом чтобы знать, что задачи, функции погранвойск, а, следовательно, и методика их подготовки вместе со спецификой боевой техники, имеющейся у них в наличии, в корне разнятся с назначением армейских частей.
В Азербайджане боевое дежурство этих подразделений производится на границах с Ираном, Россией, Грузией, Турцией (нахиджеванский отрезок) и на водах Каспия. Несмотря на массу противоречий с соседями, в том числе касающихся и демаркации границ, Азербайджан ни с кем из перечисленных государств не находится в состоянии войны, и поэтому легкое оснащение погранвойск (бронемашины, катера, вертолеты и т.д.) полностью достаточно для выполнения задач, поставленных перед этой силовой структурой. А задачи эти в основном сводятся к декларированной борьбе с наркотрафиком, контрабандой и незаконным пересечением границ, к защите морских месторождений и нейтрализации всевозможных террористических групп и т.д.
Одним словом, погранвойска Азербайджана номинально заняты соблюдением суверенитета государственных границ в условиях отсутствия прямой военной угрозы со стороны соседей. Конечно, при возникновении необходимости, они могут быть использованы для решения более широких задач, как случилось уже в дни апрельской агрессии против Республики Арцах. Но их действия в этой войне явились лишь дополнением к общевойсковой операции.
Автономно вести боевые действия на фронте против Армении и Арцаха эти войска не в состоянии. И дело здесь вовсе не в доблести и даже не в качестве подготовки, а, как уже указывалось, в специфике функций и предназначений. Армяно-азербайджанская граница – это единственная граница, где азербайджанские погранвойска никогда не осуществляли боевое дежурство, потому что по сути им там до сей поры делать было нечего. Граница в классическом понимании там отсутствует, как и отсутствуют задачи, которые способны выполнить азербайджанские пограничники. Вместо того, на этой границе в наличии все атрибуты и условия, присущие самой что ни есть настоящей зоне войны.
Армяно-азербайджанская граница с начала 90-ых в Баку воспринималась как линия фронта. Фактически она такой и была (если отложить в сторону условную политико-дипломатическую терминологию), поскольку боевые действия здесь не утихали параллельно карабахской кампании. Разница лишь в том, что существенных сдвигов в какую-либо сторону этот фронт не претерпел, тогда как в Арцахе целые районы, города и сотни селений переходили из рук в руки. В остальном же эта граница отождествляется с классическим фронтом с фортификационными укреплениями, большим скоплением живой силы и техники, постоянными обстрелами, диверсионными вылазками, сотнями жертв среди армейского состава и мирных жителей.
В Баку эту границу прямо именовали фронтом, исходя из политической цели представить карабахский конфликт не как вопрос самоопределения, а как проблему отторжения Ереваном земель у Азербайджана. Понятие «фронт» должно было указать на наличие фактической войны между Арменией и Азербайджаном, и что «граница» в своем классическом смысле давно рассосалась. За последние годы для Еревана этот термин «фронт» в применении к армяно-азербайджанской границе также стал обыденным и можно сказать, даже приемлемым, поскольку подтверждал, что движимый агрессией Азербайджан фактически навязал Армении тотальную войну.
В общем, надо сказать, что конфликт обострился до такой степени, а за последние годы стороны приобрели такие виды мощного оружия, что им пришлось оборудовать границу по всем статьям фронтальной войны. Конкретно азербайджанская сторона с годами неуклонно наращивала свои силы у армянских границ, и особенно на отрезке Агстафа – Казах, потому что именно здесь открывается горловина долины Куры, самого густонаселенного и уязвимого региона страны. А еще именно здесь, в полутора десятках километров от армянских позиций практически одним пучком проходят основные жизненные артерии Азербайджана – газопровод, нефтепровод, железная дорога и трасса на Тбилиси. Классическая трехлинейная оборона здесь по логике должна быть насыщена самыми боеспособными частями МО в составе Шамкирского корпуса, дублировать задачи которого даже на первой линии едва ли способны относительно немногочисленные и приспособленные к иным функциям силы погранвойск.
Конечно, эти мобильные силы могут дополнить несущий боевое дежурство личный состав МО в качестве дополнительной цементировки, как, скажем войска МВД Армении, ныне командируемые на границу в порядке ротации. Но ведь Эльчин Гулиев прямо заявил о полной замене частей МО Азербайджана своими солдатами. Но поскольку, как уже сказано выше, такая практика нерациональна и в принципе невозможна, то можем предположить, что речь идет об откровенной дезинформации.
Во-первых, если даже будь оно так, то зачем высокопоставленному лицу официально заявлять о передислокации родов войск и изменении их структуры, когда такие данные весьма кстати противнику?
Во-вторых, почему для полной замены сил МО Алиевым выбран именно участок армяно-азербайджанской границы по линии Агстафа – Казах, а не один из участков азербайджано-арцахского фронта, где, между прочим, «боеспособные» части нужны Азербайджану ничуть не меньше?
С точки зрения военной стратегии такой приказ и, тем более, его выполнение на практике не поддаются логике, и, следовательно, заявление Гулиева следует считать информационным вбросом, сделанным с далеко идущей политической целью.
Конечно же, части МО в составе Шамкирского корпуса на деле никуда не уйдут с передовых постов, и, тем более, со второй и третьей линии обороны. Армия будет там стоять, как и прежде, возможно, чуточку подвинется, для того чтобы освободить некоторое место для пограничников. Но зато само заявление и его фейковая суть, должны по плану принести дивиденды Баку в политической игре за Карабах. Азербайджан, как видно, спешно начал принимать меры для придания видимости того, что будто бы снижает градус напряжения в своих отношениях с Арменией. В эту логику встраивается относительное спокойствие на армяно-арцахском фронте и заявления Алиева в соцсетях о надеждах на конструктивные переговоры в 2019-ом. Идеологическая переформатировка понятия «армяно-азербайджанский фронт» в более «разгрузочный» термин «граница» и обыгрывание этой комбинации в международном пропагандистском поле и переговорной площадке также должны способствовать планам Алиева по выстраиванию некой новой стратегии решения карабахского вопроса. Тем самым Алиев, якобы, делает своеобразный миротворческий жест Армении в лице Пашиняна и совершает следующий после астанинских «лифтовых» договоренностей шаг «доверия».
Конечно, в декларативном плане это выглядит довольно эффектно, но по сути слишком диссонирует с культивируемой годами политикой нетерпимости по отношению к армянам, с манифестным обозначением «врага номер один» и с обещаниями «вернуть Иреван с Зангезуром».
Но по логике Алиева этот ход, пропагандистское раздувание которого нас еще ожидает в будущем, должен урезать неопытному Пашиняну с его командой пространство для маневра и загнать его на тропу ответных и более ощутимых жестов «доверия» по отношению к Азербайджану. В случае получения этих ожидаемых ответных жестов, Алиев, бесспорно, будет шаг за шагом преподносить подобные сюрпризы «миролюбия», будучи уверенным, что в любом случае не прогадает. Если Пашинян поведется на игру, то забредет на поле, выйти из которого без реальных уступок по Карабаху не обойдется.
Если же пашиняновские ответные «миротворческие» ходы вызовут в армянской среде и в известных внутриполитических кругах протест, то это грозит вылиться в бурю со всеми предпосылками гражданского противостояния в Армении, а не в очередное «бархатное» смещение власти. Надо ли говорить, что может предпринять «миротворец» Алиев в этой ситуации?
В любом случае, выбор остается за Пашиняном, на неопытность которого уповают в Баку и на способность которого трезво мыслить надеемся мы.
Сегодня Азербайджан декларирует о замене войск МО на погранвойска. Завтра объявит о трансформации фронта в обыкновенную границу с погранпостами. Затем последуют первые попытки терпетросяновского «кирвушничества», обернутые в фантик совкового братства народов. И весь этот процесс, согласно задумке Баку и строго своеобразно его местническому мышлению, должен начаться именно с того отрезка границы, где будущий премьер Армении еще отроком вкусил тяготы и страхи войны.
Не символично ли? И не слишком ли прозрачны намеки? Как, впрочем, и прозрачна вся комбинация с «границей», за которой все равно маячат азербайджанские штыки наготове и главная цена вопроса – Арцах.
Богдан Атанесян, https://www.aysor.am/