17 августа в Армении отмечают день памяти героев Ошаканской битвы. Казалось бы, что об этом историческом событии сказано всё, но, как показывают документальные источники, до сих пор остаются факты, о которых мы мало что знаем. Продолжая проект «Единый крест: Россия и Армения», предлагаем почитать статью из рубрики «Малоизвестные страницы истории», в которой рассказывается о сражении.
История русско-армянских отношений богата страницами боевой славы, геройства и братства. Но Ошаканская битва, когда три тысячи солдат генерала Афанасия Красовского, защищая Святой Эчмиадзин, выступили против тридцатитысячной персидской армии, заслуживает отдельного внимания. Об этих героях говорили, что они прошли ущелье ада, а настоятель Эчмиадзинского монастыря Нерсес Аштаракеци назвал их «горстью русских братьев, которая пробилась сквозь тридцатитысячную армию разъярённых врагов». «Эта горсть стяжала себе бессмертную славу, и имя генерала Красовского останется навсегда незабвенным в летописях Эчмиадзина», – сказал владыка.
Битва разразилась 29 августа (по старому стилю – 17 августа) 1827 года недалеко от Эчмиадзина, Аштарака и Ошакана. Именно это сражение стало переломным моментом в ходе Русско-персидской войны 1826-1828 годов, подорвав силы и веру шаха Аббаса-Мирзы, который, пользуясь внутренней политической нестабильностью в России, решил «отыграться» за проигранную войну 1804–1813 годов. Именно эта битва, которая была обречена на проигрыш русской стороны, показала, как русские братья могут сражаться – до последнего солдата, до последней капли крови, до последнего вздоха. Именно эта битва показала, насколько армяне и русские духовно близки и нужны друг другу. Именно эта битва придала уверенности русской армии, а спустя полтора месяца генерал Иван Паскевич освободил Эриванскую крепость от персидского владычества.
В тот август 1827 года стояла невыносимая жара. Русско-персидская война длилась уже год. Эриванская крепость находилась под властью персов. Первопрестольный Эчмиадзин – духовный центр армян, где был построен первый христианский храм после принятия христианства на государственном уровне в 301 году, находится всего лишь в 20 километрах от Эривани (Еревана) – именно туда отправилась часть персидской армии под командованием Юсуф-хана, Зограб-хана и Топчибы и осадила монастырь.
В Эчмиадзинском монастыре находились всего лишь 500 бойцов из батальона Севастопольского пехотного полка и конная сотня из армянской добровольческой дружины при пяти орудиях. Продовольствие было на исходе. Юсуф-хан попытался подкупить коменданта, обещая блага на шахской службе, на что получил ответ: «Русские собой не торгуют, а если монастырь персиянам нужен, то пусть они войдут в него как честные воины, с оружием в руках».
Генерал Красовский в тот момент, по распоряжению главнокомандующего Отдельным Кавказским корпусом, находился около Эриванской крепости с небольшим наблюдательным отрядом, когда сам Иван Паскевич с действующим корпусом отошёл к Нахичеванской области. Решение вступить в бой с персами Красовский принял без согласования с главнокомандующим, не видя иного выхода, за что потом попал в немилость. Между тем, когда происходило Ошаканское сражение, Паскевич смог без боя взять Нахичевань и осадить находящуюся в нескольких верстах крепость Аббас-Абад — важную переправу через реку Аракс.
…Красовский с отрядом в 2800 штыков и сабель и 12 орудиями выступил на помощь Эчмиадзину. Перед этим он обратился к братьям по ружию с такими словами: «Ребята! Я уверен в вашей храбрости, знаю готовность вашу бить неприятеля. В каких бы силах он с нами ни встретился, мы не будем считать его. Мы сильны перед ним единством нашего чувства: любовью к отечеству, верностью присяге, исполнением священной воли нашего государя. Помните, что строгий порядок и устройство всегда приведут вас к победе. Побежит неприятель — преследуйте его быстро, решительно, но не расстраивайте рядов ваших, не увлекайтесь запальчивостью. У персиян много конницы; потому стрелкам не отходить на большие дистанции и, в опасных случаях, быстро собираться в кучки. Вас, господа офицеры, прошу иметь за этим строжайшее наблюдение. Надеюсь, ребята, что мои желания исполнятся в точности, что порядок, тишина и безусловное повиновение будет для каждого из вас святой и главной обязанностью».
Передвигались они по ущелью. Часть персидской армии перекрыла выход из ущелья, часть расположилась на возвышенности, но это не остановило русского генерала — он видел только один путь: «Вперёд!».
Такого кровавого боя ни раньше, ни позже не было в истории русско-персидских войн. Девять часов тридцать тысяч персов сражались с трёхтысячным русским отрядом, преодолевая ущелье, скалистые подъёмы и спуски, передвигаясь к Эчмиадзину.
Историк Василий Потто писал, что на протяжении всей битвы, находившиеся в монастыре переживали, монастырский инок отец Иосиф с колокольни «с ужасом следил за тем, как русские воины бились, окружённые тридцатитысячной армией самого Аббас-Мирзы», а Нерсес Аштаракеци, вздымая вверх монастырскую реликвию — «римское копьё, обагрённое кровью Христа», вместе со всей паствой коленопреклонно молился за победу «Русского воинства».
Шах Аббас-Мирза и его армия потерпели поражение – сняли блокаду и отошли от святого Эчмиадзина.
Армянский журналист и исследователь Арис Казинян в своей книге «Ереван: с крестом или на кресте» отмечает, что Ошаканская битва – это, своего рода, синтез идеологических, моральных и военных приобретений, почти полностью деморализовавших персидскую армию, чем было обусловлено паническое бегство из Еревана сардара Гусейн Кули-хана и отступление престолонаследника Аббаса-Мирзы».
Ошаканское сражение нашло большой отклик в сердцах армян. Через несколько месяцев после знаменательной битвы был поднят вопрос о возведении памятника героям. Декабрист Евдоким Лачинов, проходивший службу в составе 39-го Егерского полка, который тоже принимал участие в Ошаканском сражении, в своих записках отметил, что 2 января 1828 года «близ Эчмиадзина, в 2 1/2 верстах, генерал [Красовский] с архиепископом Нерсесом и другими членами монастыря осматривали место, на котором будет строиться памятник избавления Эчмиадзина 17 августа 1827 года. Памятник сей по данному рисунку сооружается от монастыря, под распоряжением архиепископа Нерсеса. Благодарные армяне, видя, что битва 17 августа совершенно убила дух персидской армии и, поселя в ней робость и уныние, была главнейшею причиною блистательных успехов впоследствии, всеми мерами стараются изъявить признательность свою спасителям своим и передать память незабвенного дня сего позднейшему потомству, из рода в род, из века в век, и по утверждению патриарха в сей день ежегодно будет отправляться во всех армянских церквах благодарственное молебствие богу сил».
Но в 1828 году Нерсес Аштаракеци и Афанасий Красовский, как уже было сказано выше, впавшие в немилость Паскевича, покидают Армению. Католикос Ефрем, поддерживая желание армянской общественности, с вопросом об увековечении памяти героев, павших под Ошаканом, обратился к генерал-лейтенанту Панкратову, который, в свою очередь, написал в Санкт-Петербург графу Чернышеву: «На медных досках, врезанных в пьедестал, патриарх желает означить имена главного и прочих частей начальников, равно и названия полков и артиллерии, кои находились в составе войска, сражавшихся 17-го августа 1827 года для спасения монастыря Эчмиадзинского...». В том же году Николай Первый подписал разрешение на строительство памятника, которое было начато в 1833 году и завершено через год.
Ежегодно 17 августа с чувством большого уважения к памяти героев здесь проводятся мероприятия с возложением цветов и литургия. Молитвы на русском и армянском языках, участие русских и армян в мероприятии призваны не только вспомнить и почтить память героев, но и ещё раз показать, что мы нужны друг другу, что наша дружба скреплена кровью отдавших жизнь за армянские земли.
Елена Шуваева-Петросян
Материал подготовлен в рамках проекта «Единый крест: Россия и Армения»