Недавние события, связанные с проектом TRIPP (Trump Route for International Peace and Prosperity) и активизацией американского присутствия в регионе Южного Кавказа, вызвали неоднозначную реакцию у ключевых игроков — России и Ирана. За ней последовала серия дипломатических контактов между Ереваном, Тегераном и Москвой на высоком уровне. Как эти страны воспринимают инициативы Армении и США? Удалось ли Еревану развеять их опасения? Об этом и многом другом в эксклюзивном интервью с Бениамином Погосяном, старшим научным сотрудником аналитического центра APRI Armenia. Он анализирует двойственные сигналы из Тегерана и Москвы, разбирает геополитические интересы и предсказывает, что ждёт регион в ближайшем будущем.
- На ваш взгляд, можно ли говорить, что опасения России и Ирана, которые существуют и сейчас, были вызваны визитами Пезешкиана в Армению, а также Оверчука? И удалось ли армянской стороне убедить эти страны или развеять их опасения?
- В первую очередь, важно отметить, что заявления Ирана и России не были полностью идентичными. У Ирана было несколько разных реакций. Например, круги, близкие к духовному лидеру и Корпусу стражей исламской революции (КСИР), делали более жёсткие заявления. Мы помним, как господин Велаяти сказал, что Иран не допустит создания, так называемого, "Зангезурского коридора" или "коридора Трампа" — ни с Россией, ни без неё. Он даже назвал это "кладбищем для наёмников Трампа".
В то же время, президент, министр иностранных дел и МИД Ирана выступали с более мягкими заявлениями, утверждая, что дорога будет находиться под юрисдикцией Армении, что, по их мнению, защищает "красные линии" Ирана.
Это была первая реакция Тегерана. Было много телефонных разговоров, в том числе между Пезешкианом, секретарем Совета безопасности Армении Арменом Григоряном и новым секретарём Высшего совета национальной безопасности Ирана. Затем последовал визит господина Пезешкиана в Ереван. Насколько я знаю, этот визит планировался ещё до 8 августа, поэтому я не думаю, что его можно считать экстренным, вызванным событиями в Вашингтоне. Тем не менее, события 8 августа, безусловно, имели большое значение и для самого визита, и для всех обсуждений, которые велись во время него.
Заявления господина Пезешкиана также звучали двойственно. С одной стороны, он сказал, что Иран доволен тем, что территориальная целостность Армении защищена, что Тегеран против изменения границ. Однако, его позиция не была полностью ясной. Например, когда он заявил, что Иран против присутствия "третьих сил" или "внерегиональных сил" в регионе, в том числе на армяно-иранской границе, не было чёткого понимания, что именно он имеет в виду. Является ли Иран противником военного присутствия или же он против любых сил, связанных с безопасностью, включая даже частные компании?
Мы пока не знаем деталей, касающихся проекта TRIPP. Но очевидно, что американцы будут играть там какую-то роль. Даже если это будет совместная американо-армянская компания, зарегистрированная в Армении и работающая по армянским законам, она всё равно будет иметь эксклюзивные права на управление этой коммуникацией, которая должна располагаться недалеко от границы с Ираном. А это значит, что какое-то американское присутствие у армяно-иранской границы будет. Насколько я понимаю, иранская позиция до сих пор не до конца ясна. Против ли они любого американского присутствия или только военного? Если будет создана армяно-американская компания для управления дорогой, и это не создаст проблем для торговли и транзита иранских товаров через Армению в Россию или Европу, то, возможно, иранцы не будут делать жёстких заявлений. Таким образом, даже после визита Пезешкиана и его заявлений, у меня нет окончательной ясности по поводу позиции Ирана.
- А что насчёт России?
- Что касается России, её первые заявления были, так скажем, нейтрально-позитивными. Россия заявила, что всегда поддерживала стабильность и развитие на Южном Кавказе. Вице-премьер-министр России Алексей Оверчук даже сказал, что если документы, подписанные в Вашингтоне, помогут создать более стабильный Южный Кавказ, то Россия это поддерживает. Он подчеркнул, что Армения — стратегический союзник и дружественная страна, и если для Армении это хорошо, то это хорошо и для России.
Однако эти заявления прозвучали 9-10 августа. Затем, после 10 августа, мы услышали заявления представителя МИД РФ, которые уже содержали некоторые нюансы. Россия заявила, что, хотя она и рада миру и стабильности, есть вопросы, требующие прояснения.
- Первый нюанс: На границе Армении и Ирана находятся российские пограничные войска. Россия хочет понимать, что означает потенциальное присутствие американцев на этой территории, в какой бы форме оно ни было. И как это соотносится с договором 1992 года, который Армения и Россия подписали о размещении российских пограничных войск на армяно-иранской и армяно-турецкой границах?
- Второй нюанс: Армения говорит, что американцы будут участвовать в вопросах транзита и таможенного контроля. Россия задаётся вопросом, что это означает, ведь Армения является членом Евразийского экономического союза (ЕАЭС), а США — нет. По сути, граница Армении — это единая таможенная территория ЕАЭС. Россия считает, что это может создать проблемы.
Я думаю, что в целом и Россия, и Иран не могут быть довольны. Геополитическая логика говорит, что это не может их устраивать. Однако у Ирана сейчас очень большие внешние и внутренние проблемы. Существует множество разговоров о том, что недавняя 12-дневная война не решила стратегические задачи Израиля, и ситуация с иранской ядерной программой не изменилась. Есть оценки, что вероятность новой ирано-израильской войны очень высока, возможно, даже до конца 2025 или в 2026 году. Понятно, что сейчас главная цель Ирана — подготовиться к этой возможной агрессии. Отсюда сообщения о новых военных закупках Ирана у России (системы ПВО) и Китая (новые самолеты). В этом контексте я не думаю, что Иран в состоянии предпринимать жёсткие действия на Южном Кавказе, в том числе, чтобы остановить TRIPP.
Кроме того, иранцы понимают, что пока был подписан только меморандум о намерениях и декларация. Никаких реальных действий пока не происходит. Американцы не появились в Сюнике (южный регион Армении, граничащий с Ираном – ред.), и американо-армянская компания ещё не зарегистрирована. Я думаю, Иран будет ждать, чтобы понять, какие именно американцы и с какими целями появятся в Сюнике.
- Как вы оцениваете усилия МИД Армении по контролю ущерба? Дают ли эти старания какие-то результаты?
- Сложно сказать. Я не знаю, насколько иранцы и россияне были информированы о готовящихся документах до 8 августа. Мы знаем, что азербайджанский журналист, живущий в Вашингтоне, в начале августа уже дал утечку о саммите лидеров Армении, Азербайджана и США, а также предстоящих документах. Если Армения проинформировала Иран и Россию о предложении США и работе над Вашингтонской декларацией только в конце июля или начале августа, то вряд ли можно говорить о нормальной работе по "контролю ущерба" до 8 августа.
Однако после 8 августа мы видели, что премьер-министр Армении созванивался со многими лидерами, в том числе одним из первых был звонок президенту России. Затем состоялись разговоры с Пезешкианом и другими лидерами, а заместитель министра иностранных дел Армении Ваан Костанян 11 августа был в Иране.
- В случае России тоже были такие контакты и до сих пор они происходят.
- Да, имел место был разговор между Арменом Григоряном и Сергеем Шойгу. То есть, после 8 августа правительство предприняло определённые шаги для контроля ситуации. Если говорить о России, то здесь нужно понимать, что 8 августа была встреча в Вашингтоне, а 15-го — встреча на Аляске на уровне лидеров России и США. У России и США более глобальные вопросы, чем только Южный Кавказ. Наверняка руководство России решило, что жёсткая критика TRIPP за несколько дней до встречи с Трампом — не самый правильный шаг.
Но стратегически, Южный Кавказ намного более важен для России, чем для США, для которых он является второстепенным регионом. Для России это пространство бывшего Советского Союза, где она всегда заявляла о своих интересах. Поэтому в долгосрочной перспективе россияне вряд ли будут рады, что на территории ЕАЭС появится американская компания с неясными полномочиями, возможно, на 99 лет.
Но пока что TRIPP — это всего лишь декларация, подписанная в Вашингтоне. И, как оказалось, для президента Трампа это декларация, подписанная между «Азербайджаном и Албанией» (перепутал Армению и Албанию, говоря о конфликте с Азербайджаном – ред.), а не Азербайджаном и Арменией. Так что пока ничего не происходит, и, думаю, Россия тоже ждёт.
Но стратегически, если здесь действительно появится эта американская компания, даже если она будет зарегистрирована в Армении и работать в рамках армянского законодательства, это, безусловно, будет минусом для России. Однако я думаю, что Россия понимает, что пока прикладывать существенные усилия в этом направлении не стоит. Пока мы говорим о процессах, которые, возможно, начнутся только в 2026 году. Никто не знает, когда американцы реально появятся здесь, когда будет зарегистрирована компания.
Я не исключаю, что это произойдёт только после подписания мирного договора Армении с Азербайджаном или даже после парламентских выборов в Армении. Ведь TRIPP — это всего лишь декларация, а не договор, ратифицированный парламентом, который новое правительство было бы обязано выполнять. Это документ, не имеющий юридической силы. Есть также меморандум о намерениях, но это тоже всего лишь меморандум. Так что, если будет новое правительство, оно может заявить, что Вашингтонская декларация не имеет для него юридической силы.
Поэтому я думаю, что американцы тоже будут ждать парламентских выборов в Армении в 2026 году. Реальные шаги по реализации TRIPP, если он вообще станет реальностью, будут предприняты только после выборов, и только в том случае, если нынешняя правящая партия победит. У России есть как минимум 8-9 месяцев, чтобы ждать и понимать, что всё это означает.
ИАЦ «VERELQ»