В не столь давние времена, один печально известный мастер пропаганды выработал для манипулирования толпой особые приемы, содержащие принцип «бесконечного повторения одной и той же лжи» и известную фразу «чтобы в ложь поверили, она должна быть чудовищной». Публикации Вартанова вполне вписываются в вышеуказанные приёмы. Создается впечатление, что Вартанов пытается зомбировать читателя непрерывными публикациями по одной и той же теме и повторением одной и той же лжи из статьи в статью. Новое «произведение» Вартанова под названием «Донские армяне как факт истории и этно-фикция» в формате книги в 100 страниц - это уже третья публикация, в которой автор поднимает вопрос о происхождении донских армян. Оседлав благодатную для себя тему, и ловко манипулируя фальсифицированными фактами для обоснования многократно повторенной лжи, Вартанов в который уже раз упорно настаивает на том, что вместо армян на Дон были переселены тюркоязычные кипчаки, которые якобы в спешном порядке были обращены в Крыму в христианство, а затем переселены на Дон. Для подкрепления своей «кипчакской» теории Вартанов, приводит цитаты из исторических документов, в которых говорится о том, что «… козловские некоторые татары обьявляют свое желание также выехать вслед за христианами в Россию…» и ссылается на чалтырского исследователя Х. Поркшеяна, не приводя при этом никаких цитат из его работы, а лишь вольно трактуя его слова: «…Хачерес Поркшеян точнее указывал на происхождение нахичеванцев. При этом он изобрел обходной маневр. На слово кипчак он набросил прозрачную вуаль, подменив скандально-неприемлемое «кипчако-армяне» на «черкесо-армяне…». Пытаясь ввести читателя в заблуждение, Вартанов допускает грубый подлог и полностью искажает смысл текста Х. Поркшеяна. Вот прямая цитата из работы Х. Поркшеяна: «…И в Нахичевани, и в селах, особенно в селе Крым, много граждан, носящих фамилию Черкесян. Старики, на основании преданий, уверяли нас, что эти Черкесяны - бывшие черкесы. Все они проживали в Крыму вместе с армянами в селах и городах; при переселении армян они, не желая отставать от своих земляков, приняли христианскую веру и вместе с ними переселились на Дон. Даже рассказывали старики такие подробности, что татары, принявшие христианство, выехали из Крыма вместе с греками, а черкесы – с армянами. Рассказывали, что только один татарский род Тохтамышевых выехал из Крыма с армянами и обосновался на Дону, где потомки его проживают и поныне… В городе теперь трудно искать следы черкесского происхождения этих черкесов, но в селах еще знают об этом и многих просто называют черкесами…Существовало предание, что несветайцы не армяне, а происходят от крымских магометан, принявших христианскую веру при переселении армян…».
"Переселение армян на Дон", художник - Ованес Лусегенов
Как видно из цитаты, Х. Поркшеян не набрасывает никакой «вуали» ни на какие слова, никого не называет «черкесо-армянами» и даже не намекает на черкесское или тюркское происхождение всех без исключения донских армян, а внятно говорит именно о небольшой части переселившихся с армянами на Дон татар и черкесов, потомки которых носят сегодня фамилию Черкесян именно потому, что их предки были черкесами, а не кипчаками. Однако Вартанов намеренно не приводит прямых цитат из работы Х. Поркшеяна, при этом грубо искажает слова автора и замалчивает истинные факты, поскольку они противоречат его доморощенной «кипчакской» теории. Из текстов исторических документов и работы Х. Поркшеяна, на которые ссылается Вартанов, следует только одна конкретная информация: основная масса переселенцев из Крыма были христиане (армяне и греки), а вместе с ними пожелала выехать некоторая часть татарского и черкесского населения. Казалось бы, вопрос полностью исчерпан, и обсуждать нечего, однако, Вартанова не интересуют явные факты из исторических документов, поскольку его цель - не выявить истину, а замазать всех донских армян одной краской и представить всех без исключения переселенцев на Дон тюрками-кипчаками. Далее, снова ссылаясь на исследования Хачереса Поркшеяна и не приводя никаких прямых цитат из его работы, Вартанов дает только свой комментарий: «…Поркшеян скрупулезно высчитывал первые слова, что усваивал младенец в такой семье. Он выявил феномен первых ста слов… 90-95 слов из ста, что слышит и воспроизводит младенец, не имеют привязки к языку закавказских армян. Они или кипчакчкие, или производные от крымского кипчакско-татарско-итальянского смешения диалектов…». Вартанов и здесь в очередной раз прибегает к грубой фальсификации текста Х. Поркшеяна, поскольку Х. Поркшеян писал об исследованиях, проводимых только в тех семьях, предки которых были черкесами или татарами, однако Вартанова такая правда не устраивает, т.к. не укладывается в его «кипчакскую» теорию, поэтому снова пускается в ход ложь и подтасовка фактов.
Все языки имеют базовый словарный состав, сложившийся в период возникновения той или иной этнической группы. В лингвистической среде принято пользоваться 100-словным списком базовой лексики американского лингвиста Мориса Сводеша для определения близости или удаленности одних близкородственных языков от других. В новонахичеванском диалекте список базовой лексики не имеет заметных различий в сравнении с аналогичным списком современного восточноармянского языка: только восемь слов, заимствованных из персидского (ырринд, рринд - хороший, хорошо), турецкого (хорр - зола, йапррах - лист, хум - песок, кhокh - корень, сахъ - весь, живой) и крымскотатарского (йалдов - плавание, номай - много), вошли в базовый 100-словный список, причем слова из персидского и турецкого активно употребляются также в других армянских диалектах. За 800 лет жизни в отрыве от общеармянской языковой среды донские армяне сохранили 92 из 100 базовых слов армянского языка, возникших в далекой древности (при этом надо учитывать, что за 1000 лет раздельного развития близкородственных языков меняются 14 слов из 100). Именно эти базовые, исконно армянские слова (пhор - живот, мэдз - большой, хазнэл - кусать, хымэл - пить, удэл - есть, дал - давать, спанэл - убивать, арун - кровь, оскорр - кость, бахъ - холодный, дакh - тёплый, горячий, кал, гал - приходить, варрэл - жечь, чhор - сухой, ангадж - ухо, охъунг - ноготь, машт, март - человек, анун - имя, виз - шея, кэдин - земля, шун - собака, hавгит - яйцо, ачк - глаз, вотк - нога, кылох - голова, цэррк - рука, эштал, эртал - идти, маз - волос, сирд - сердце, йэс - я, тун - ты, минкh (западноарм.) - мы, киднал - знать, барргэл - лежать, эрган - длинный, мис - мясо, цуг - рыба, нор - новый, кhышэр - ночь, гылор - круглый, дэснэл - видеть, лысэл - слышать, кhун лал (западноарм.) - спать, кhар - камень, гананчh - зелёный, лизу - язык, пэран - рот, кhитh - нос, чhэ - нет, агрра (древнеарм.) - зуб, тhатhав (древнеарм.) - дождь, дзарр - дерево, чур - вода, инчh? - что?, вов? - кто?, джэрмаг - белый, тэхъин - желтый, ина (западноарм.) - тот, са (западноарм.) - этот, бочh - хвост, арэв - солнце, луснинга (западноарм.) - луна, гармир - красный, джампhа - дорога, ныстэл - сидеть, гайнэл - стоять, тhыррчhэл - летать, амб - облако, астых - звезда, годош - рог, дзунг - колено, мэг - один, эргу - два, мух - дым, йэхъ - масло, hунд - семя и т.д.) слышит ребенок в первые месяцы и годы своей жизни и активно их воспроизводит, когда начинает говорить. О каких кипчаках может здесь идти речь? Какие тюркоязычные кипчаки в состоянии сохранить базовую лексику армянского языка, возникшую несколько тысяч лет назад?
Кроме того, согласно исследованиям академика Г. Ачаряна, новонахичеванский диалект, в отличие от многих других диалектов, а точнее говор сёл Чалтырь и Крым (Топти), по сей день сохраняет спряжение глаголов на -у-, существовавшее еще в древнеармянском языке: кhцhуцhунум, khцhуцhунус, кhцhуцhуну - я показываю и т.д.; гулум, гулус, гулу - я наливаю и т.д., гыдэснум, гыдэснус, гыдэсну - я вижу и т.д., гаррнум, гаррнус, гаррну - я беру и т.д. В некоторых словах новонахичеванского диалекта сохранились падежные окончания древнеармянского типа склонения: с окончанием исходного падежа грабара -ацh: астийацh - с этой стороны, адтийацh, антийацh - с той стороны, вортиацh - с какой стороны; с окончанием родительного и дательного падежей грабара -оцh: маштоцh - людей, дыхъоцh - детей, исходного падежа кhахъкhоцh кhахъакh - из города в город, дароцh дари - из года в год и местного падежа дэхъоцh дэхъ - местами, кое где; с окончанием исходного падежа грабара -мэ: маштоцhмэ - от людей, дыхъоцhмэ - от детей; с окончанием творительного падежа грабара -мов: маштоцhмов - людьми, дыхъоцhмов - детьми: с окончанием творительного падежа грабара -окh: сирдокhыс - мне по сердцу; с окончанием родительного падежа грабара -н с изменённой срединной гласной: мытhан - ночью, в темноте. С чего вдруг тюркоязычные кипчаки сохранили бы древнеармянские формы спряжения и склонения?
Есть исторический факт: вместе с армянами из Крыма переселилось некоторое количество тюркского населения, принявшего христианство. Как следует к этому относиться? Весьма положительно. Татары и черкесы слегка разбавили армянскую кровь. В свое время, русская кровь, слегка разбавленная татарской, дала миру Ф.М. Достоевского, И.С. Тургенева, Н.М. Карамзина, Анну Ахматову (список можно продолжить), предки которых происходили из татар.
Войдя во вкус, Вартанов не останавливается на псевдоисторических измышлениях и, сваливая в одну кучу тюрков-кипчаков и донских армян, выдает следующее: «… речевое и лексическое своеобразие армянского языка и его словарный багаж они отвергали, предпочитая кипчакские…, тот же принцип, спустя восемь столетий, обнаруживается в речи и в литературных творениях донских армян…Отчего, став кипчаками, они забыли свой язык и богатейший армянский словник?». Это утверждение относительно языка донских армян в переводе на человеческий язык звучит так: как же вы, находясь 800 лет в отрыве от общеармянской языковой среды и постоянно подвергаясь агрессивному влиянию тюркских языков, не сохранили тот язык, на котором сегодня говорят в Восточной Армении? Абсолютно нелепое высказывание, свойственное дилетанту, не имеющему даже поверхностного представления о языковой ситуации в армянских диалектах. Носителя любого западноармянского диалекта, словарный запас которого изобилует тюркизмами, можно упрекнуть в том, что он «отвергает» своеобразие армянского языка и его словарный багаж. В любой научной работе об армянских диалектах можно найти информацию о том, что западноармянские диалекты заимствовали огромный пласт тюркизмов, как из турецкого, так и из вымершего куманского (кипчакского) языков. В самой Армении, различие между диалектами настолько сильное, что носители разных диалектов и говоров (например, северо-западные диалекты с южными) с трудом понимают друг друга.
Исследуя новонахичеванский диалект, академик Г. Ачарян определил его как диалект ветви «кы» западноармянской диалектной группы армянского языка, а по степени удаленности лексического состава, грамматической и фонетической систем от древнеармянского языка (грабара) расположил на 20-м месте из 36 армянских диалектов. Это очень высокое место, свидетельствующее о том, что даже 800 лет жизни в инонациональной среде не привели к полной тюркизации языка, как это произошло с некоторыми другими диалектами. Новонахичеванский диалект имеет два говора. По звуковому составу говор Нор-Нахичевана, сёл Большие Салы, Султан Салы, Несветай близок диалекту константинопольских армян, а говор сёл Чалтырь и Крым (Топти) близок другим западноармянским диалектам – себастийскому (ныне Сивас в Восточной Турции), акнскому (ныне Кемалие в Восточной Турции), харбердскому (ныне Элязыг в Восточной Турции), ерзинкайскому (ныне Эрзинджан в Восточной Турции). По грамматическому строю (по формам спряжения глаголов и порядковых числительных) новонахичеванский диалект близок евдокийскому (ныне Токат в Восточной Турции), родостскому (ныне Текирдаг на северо-западе Турции), сучавскому (Румыния). По формам склонения существительных он отличается от вышеназванных диалектов и примыкает к диалекту гавара Карин (ныне Эрзурум в Восточной Турции), поскольку в обоих диалектах винительный и дательный падежи имеют одинаковую форму. По другим классификациям, составленным по принципу многопризнаковой классификации диалектов, выделенной академиком Г.Б.Джаукяном, новонахичеванский диалект также относится к ветви «кы» и наряду с гюмринским и арабкирским (малатийским) диалектами занимает промежуточное положение между восточноармянским и западноармянским группами армянского языка (хотя и тяготеет к западной группе), т.к. отделился от армянской языковой среды еще в XIV в, до разделения армянского языка на западную и восточную диалектные группы в XVII в.
По подсчётам академика Г. Ачаряна, из 6000 слов новонахичеванского диалекта, исследованных им в начале XX в., около 3000 слов имеют армянское происхождение (включая диалектные слова), из которых около 1200 слов восходят к исконно армянским словообразовательным корням древнеармянского языка (для сравнения: в кесарийском диалекте около 1000 слов, в бурдурском около 1600 слов, в ардвинском 1400 слов, в шатахском 1400 слов, в араратском 3000, в шагахском 1300 слов, перешедших из древнеармянского языка). Остальные 3000 слов новонахичеванского диалекта заимствованы в основном из персидского, арабского, турецкого, крымско-татарского, русского и в меньшей степени из греческого и итальянского языков.
Академик Г.Ачарян собрал 4500 тюркских заимствований в разных диалектах армянского языка, что свидетельствует о запредельном количестве тюркизмов во всех без исключения западноармянских диалектах, и тому есть известные исторические причины. По степени влияния турецкого языка на армянский, Г. Ачарян выделял три группы: 1) армяне, подвергшиеся языковой ассимиляции и говорящие только на турецком языке; 2) армяне, в словарном запасе которых турецкие слова превалировали над армянскими; 3) армяне, у которых число заимствованных турецких слов было незначительным. По этой классификации, новонахичеванский диалект занимает промежуточное положение между второй и третьей группами, поскольку количество заимствованных тюркских слов, хотя и является значительным, однако не превалирует над армянскими словами.
Не ограничившись псевдоисторическими очерками из жизни донских армян, Вартанов берется за лингвистический анализ новонахичеванского диалекта и делает «потрясающие» выводы. Вот очередной перл из книги Вартанова: «…Армянский тондыр (печь, заглубленная в землю) и продукт ее выпечки-лаваш из пресного теста, кипчаки также отвергли, сохранив верность родной печи «пур». Эту сводчатую печь, сложенную из камня и глины, и в наши дни можно увидеть в сельских подворьях донских армян…». Будучи дилетантом в лингвистике, Вартанов всерьез полагает, что слово пhурр (փուռ) печь является кипчакским, и поэтому, дескать, оно присутствует в словарном запасе донских армян, которые сохранили оное слово в своем лексиконе, будучи якобы тюрками-кипчаками. Задолго до него армянские лингвисты исследовали этимологию всех армянских слов и сделали совершенно другие выводы, нежели Вартанов. Согласно академику Г. Ачаряну - փուռ пhурр - печь, древнеармянское слово, происходит либо от древнегреческого φορνος форнос - печь либо от арабского furn - печь, причём оба слова заимствованы из латинского furnus или fornax - печь, которые в свою очередь происходят либо от formus - тепло из индоевропейского праязыка, либо от этрусского fornix - свод. В грабаре слово имело форму пhуррн փուռն, в литературном восточноармянском и западноармянском языках пhурр փուռ, в диалектах армянских гаваров Алашкерт, Ахалциха, Ереван, Зейтун, Карин, Амшен, Мокс, Муш, Нор-Джуга, Родосто, Себастия, Салмаст, Сучава - пhурр փուռ, Агулис - пhуррны փուռնը, Хачин - пhур փուր, Типхис - пhуры փուրը, Асланбек - пhюрр փիւռ все в значении печь. Что же касается слова тондыр, который донские армяне «отвергли», то слово это заимствовано в далекой древности из семитских языков, ассирийского или арамейского. Это слово не сохранилось, но древнеармянское пhурр осталось в языке, а форма каменной печи, которая называется подовая печь, используется также у закавказских армян, в частности в Лори и Тавуше.
Далее, для подкрепления своей «кипчакской» теории, Вартанов приводит список некоторых якобы кипчакских кушаний и отдельных слов из языка донских армян (пури-самса, пури-купаты, баба, езна, янга, аhа), включив в список также исконно армянские слова цал-цул (в диалекте дзалдзу ил дзалдзул), которое происходит от армянского глагола цалел ծալել (в диалекте дзалэл ձալէլ ) - складывать, сгибать, баби բաբի - дедушка, которое, будучи заимствовано в древности из персидского языка, имеет в современном восточноармянском языке форму папи պապի, а в западноармянских диалектах произносится баби բաբի, составное слово мэдза (от армянского медз - большой, старший + краткая форма тюркского ана - мама), а также дырабэз (низкий столик круглой формы), который происходит от греческого trapeza - стол и согласно этнографу Алле Тер-Саркисянц, является традиционным также для обстановки сельских домов армян, живущих в разных регионах Закавказья. Тюркские слова, перечисленные Вартановым, имеются в языке большинства тюркских народов, а не только кипчаков, поэтому можно предположить, что они были заимствованы из турецкого или крымско-татарского языков, но Вартанова такая версия не устраивает, т.к. идет в разрез с его «кипчакской» теорией, и вышеуказанные слова выводятся им из кипчакского языка. Сегодня, живя уже более двухсот лет в России, армяне заимствовали не только кушанья, характерные для данной местности (борщ, голубцы, вареники, кисель, холодец и т.д.) но и весь словарный запас русского языка. Что же теперь, прикажете считать донских армян русскими?
Выделив из множества заимствований слово «баба» - отец, Вартанов пишет: «…Став усердными богомольцами они чтили «отче наш», и в храме, следуя канону, слово отец произносили трепетно, по-армянски «hайр»… однако вне храма, в семье они возвращались в родной эквивалент слова «баба…». Слово «баба» в значении отец общетюркское и есть в турецком и крымскотатарском языках, и заимствовано многими западноармянскими диалектами. Логично было бы предположить, что донской диалект также заимствовал это слово из турецкого либо из крымскотатарского языков, однако такая логика противоречила бы навязчивой идее Вартанова представить донских армян потомками тюрков-кипчаков, поэтому слово «баба» также выводится им из того же кипчакского языка.
Донские армяне не забыли армянское слово hайр հայր и сохранили его в форме hар հար. Такую же форму (hар հար отец) имеет это слово в диалектах армянских гаваров Ахалциха, Акна, Асланбек, Карин, Полис, Родосто, Себастия, Карабах, Ерзинкан. В новонахичеванском диалекте hар հար встречается в слове hоркhкур հօրքուր и в форме родит. падежа с притяжат. частицей в словах hорыс հօրըս, hорыд հօրըդ, hоры հօրը и т.д. Заимствованное тюркское баба в значении отец со временем вытеснило армянское hайр, как это произошло со многими другими армянскими словами - явление вполне характерное для всех западноармянских диалектов, в которых тюркизмы на протяжении столетий вытесняли исконно армянские лексические единицы.
Может показаться странным, что Вартанов не обратил внимания на заимствованное из русского языка слово «мама», вытеснившее армянское майр մայր, однако ничего удивительного в этом нет: русское заимствование никак не пристегнуть к доморощенной «кипчакской» теории, поэтому Вартанов оставил его без внимания. Исконно армянское майр մայր также сохранилось в диалекте в форме мар մար (в новонахичеванском диалекте древнеармянские дифтонги, как и во многих других диалектах, полностью исчезли и перешли в простые гласные), в слове моркhур մօրքուր и формах родит. падежа с притяжательной частицей: морыс մօրըս, морыд մօրըդ, моры մօրը и т.д. Такую же форму (мар մար) имеет слово в диалектах армянских гаваров Ахалциха, Акна, Асланбек, Карин, Полис, Родосто, Себастия, Карабах, Ерзинкан, Сучава.
Совсем уже осмелев, Вартанов выдает еще одну нелепицу: «…В том же ряду и упомянутое нами в грузинских фамилиях «дзе». С ним было так: не понимая язык кипчаков-пришельцев, грузины замечали в потоке их речи частоту употребления этого «дзе», причем всегда рядом с именем. Полагая, что это часть обращения, они к именам кипчаков начали прибавлять «дзе»…Выходило: Атрак-дзе, Кафтар-дзе и т.д., что со временем вылилось в Атракидзе, Кафтарадзе и т.д… Нахичеванцу тоже следует вслушаться в это «дзе!», или «дзо», «а-дзе» (женский вариант «ока»), что до наших дней дополняет прямое обращение к собеседнику: своеобразный, через века привет донскому армянину от его кипчакских предков…». С доморощенными выводами Вартанова не согласны грузинские лингвисты, считающие, что окончание дзе грузинских фамилий происходит от грузинского «дзе», буквально означающего сын. Не согласен с Вартановым также академик Г. Ачарян, подробно изучивший этимологию междометия дзо ձօ, адзо աձօ, hадзо հաձօ или հадзэ հաձէ в армянском языке. По Г. Ачаряну, оно происходит от грузинского цули мальчик, юноша, сын, причем это слово было заимствовано еще в древнеармянском языке, имело в грабаре формы цо ծօ или цола ծօլա, использовалось в качестве оклика лиц мужского пола и сохранилось в диалектах многих армянских гаваров: Ахалциха, Карин - цо ծօ, Арабкир, Зейтун, Амшен, Полис, Себастия, Сучава, Тигранакерт - дзо ձօ, Родосто - дзэ ձէ, п-в Крым - hадзэ հաձէ, Асланбек - дзю ձիւ, дзё ձէօ, Смирна, Харберд - дза ձա. Другие исследователи высказывали иную точку зрения, считая, что дзо, возможно, происходит от грузинского дзе - сын, итальянского чо - ciò (то, это), от формы - dzoe, dzai мальчик, сын из языков иранской группы, но ни один исследователь не выводил это междометие из кипчакского языка.
Форма обращения женщин друг к другу hакhа согласно Г.Ачаряну происходит от грузинского кhа девушка, женщина, слово заимствовано в древнеармянском языке в форме кhала քալա и сохранилось в диалектах гаваров Ахалциха, Шемаха - акhа աքա, Алашкерт, Буланых, Ереван, Евдокия, Муш, Полис, Нор-Джуга, Себастия, Ван, Трабзон, Типхис - кhа քա. Толковый словарь армянского языка под редакцией академика С. Малхасянца выводит междометие hакhа из санскритской формы saki подруга, и снова никаких указаний на кипчакское происхождение этого слова.
Желание подвести любую информацию под свою доморощенную «кипчакскую» теорию сильно подвело Вартанова, возомнившего себя «лингвистом», способным тягаться с признанными специалистами по армянской диалектологии.
Автор теории тюркского происхождения армяно-кипчаков и исследователь тюркоязычных текстов, написанных армяно-кипчаками, переселившимися в Западную Украину, А. Гаркавец, на которого ссылается Вартанов, никогда не утверждал, что донские армяне являются потомками кипчаков. Единственный вопрос, который его интересовал относительно донских армян и который можно найти на его сайте, таков: «были ли армяне, выселенные в 1778-1779 гг. из Крыма на Дон (Ростов-на-Дону), кипчакоязычными»? На этот вопрос есть простой ответ: нет, не были, иначе сегодня донские армяне говорили бы на тюркском языке, а не на западноармянском диалекте армянского языка, подробно изученном армянскими лингвистами и занявшем достойное место среди других армянских диалектов. Теория переселения кипчаков на Дон – миф, выдуманный Вартановым, и не более того.
Ко всем псевдоисторическим исследованиям и выводам Вартанова следует относиться так же критически и с такой же долей недоверия, как и к его лингвистическим «изысканиям». О каких серьезных исторических исследованиях может идти речь, если автор намеренно искажает содержание исторических документов и текстов, а исконно армянские слова выводит из кипчакского языка, лишь бы притянуть за уши свою «кипчакскую» теорию.
Удивляет недружелюбный, а порой и враждебный тон публикаций Вартанова о донских армянах. Стиль всех публикаций Вартанова – во что бы то ни стало создать скандал и эпатировать читателя, подавать только «жареные факты» и сведения исключительно негативного характера, а если не удается обнаружить негатив, то создавать его искусственно, не гнушаясь фальсификацией и искажением фактов, замалчивая при этом те факты и сведения, которые противоречат его «кипчакской» теории. Невозможно отыскать в текстах Вартанова ни одной фразы, несущей в себе положительную информацию о донских армянах. Маниакальная привязанность к «кипчакской» теории, выискивание и искусственное создание только негативной информации о донских армянах, фальсификация и подтасовка фактов стали визитной карточкой Вартанова. Правы были восточные мудрецы, говорившие, что люди делятся на две группы: люди-пчелы и люди-мухи; пчела, даже если оказывается на свалке, обязательно найдет цветок, пробивающийся из под земли, сядет на него и будет пить его нектар, а муха, даже если оказывается в цветущем саду, обязательно найдет кучу дерьма и сядет на него.
Арташес Даглдиян