Грустное наследство
После Гарегина Нждэ армянская политическая мысль не развивалась. В этом смысле семьдесят лет советской власти оказались абсолютно бесплодными, так что с идейно-аналитической точки зрения Третья республика ничего оттуда не унаследовала. Советская система выхолостила также носителей мысли - интеллигенцию, сделав ее ручной. И если в двадцатых годах прошлого века Нждэ сетовал, что армянская интеллигенция не способна на глубинный анализ, то годы Третьей республики доказали, что прошедшая сквозь советское горнило наша элита стала еще более неспособной предложить выход растерянному обществу.
В смысле развития политической мысли только-только ощущается некий сдвиг, да и то потому лишь, что на арену выходит новое, не зашоренное опытом жизни в тоталитарном обществе молодое поколение. Печально, однако, что это поколение вынуждено начинать все с нуля, поскольку ничего не получило от отцов. А вот у нашего северного соседа не так, поэтому имеется необходимость импортировать из России политическую мысль.
Отказ от бессмысленных страданий
В то время как все оппозиции Третьей республики были и остаются зацикленными на бесплодной идее демократии и лозунге «Борьба! Борьба!», российская элита демонстрирует иное поведение.
Вообще-то капиталистический строй требует для своего становления определенную жизненную философию. В качестве таковой неплохо выдержал экзамен христианский протестантизм, на основе которого и развивалась цивилизация западного типа. Эта цивилизация требует атомизированной (раздробленной) социальной системы - для нее первейшей является личность, которая требует создания и защиты правового государства.
Исторически являясь православной нацией и оставаясь в настоящее время безрелигиозной этнической общностью православной направленности, русские не приняли христианский протестантизм, а их традиционность и православие предопределили приоритет нравственности над законом, который не смогли уничтожить ни пламенные революционеры, ни фундаменталистские реформаторы. Следовательно, по мнению русской элиты, какой-либо почвы для западной цивилизации в их стране нет, а поэтому нет никакого смысла страдать и тем более идти на жертвы ради ее копирования.
Наши же, не задаваясь вопросами, продолжают бороться за утверждение западной цивилизации - не учитывая, что мы тоже не протестантская нация.
Альтернатива
Российская элита находит, что переходный период предназначен для обретения стабильности, а этого можно достичь, восстановив сословно-цеховую структуру общества. Для этого нужно создавать не абстрактное правовое государство, а строить корпоративное государство, которое будет в равной степени учитывать как общенациональные, так и сословно-цеховые интересы, стимулируя социальную солидарность.
Идея корпоративного государства является плодом теории социальной солидарности Леона Дюги. Дюги рассматривает государство как работающую корпорацию, являющуюся совокупностью публичных служб, обслуживающих все общество, «всю нацию».
Дюги заявлял, что корпоративное государство придет на смену государству как «публичной власти», поскольку его создание направлено на преодоление классовых антагонизмов и ликвидацию классов в обществе. Вместо классов сторонниками этой теории вводилось понятие «корпорации», через которые осуществляется сотрудничество труда и капитала: каждая корпорация выполняет свою социальную функцию, предприниматель в корпорации не эксплуататор, а «лидер индустрии».
Истории известны примеры корпоративных государств?- как правило, их практиковали националистические силы. В 1927?г. «Хартия труда» в Италии впервые применила основные положения корпоративного государства в качестве проявления единства нации. А в 1934-м были созданы «добровольные» корпорации по отдельным отраслям экономики во главе с центральным корпоративным советом корпорации. В 1939 г. парламент Италии был заменен «палатой фаший и корпораций», состоявшей из членов Центрального корпоративного совета, руководства националистической партии и министров. Некоторые элементы корпоративного государства существовали в национал-социалистической Германии, где были образованы «трудовой фронт», «культурные палаты» и другие организации, охватившие всех занятых в определенной сфере экономики. Представительство по принципу корпоративного государства было установлено и в националистической Испании, где в кортесах были представлены контролируемые государством профсоюзы, торговая палата и Национальный экономический совет, образуемый предпринимателями. В это же время в Португалии консультативные законодательные функции выполняла Корпоративная палата, состоявшая, в частности, из предпринимателей и назначаемых «представителей рабочих».
Корпоративизм
Российская элита в настоящее время обсуждает возможность корпоративного государства на переходном этапе. По ее мнению, она способна обеспечить представительство в парламенте самых разных социальных слоев и классов, разрешить существование партий, выражающих интересы социальных групп и классов. Корпоративизм в то же время нейтрализует конфликт между классами, запретит тем или иным классам и их политическим организациям навязывать свои цели и заинтересованности в качестве общенациональных и общегосударственных. Благодаря диалогу между партиями и общественными организациями, корпоративизм преодолеет классовый эгоцентризм и политические амбиции.
Такого рода корпоративное государство восстановит национальное единство и станет гарантом его защиты. Интересно, что, по мнению российской элиты, в переходный период важнее не демократия, а автократия.
Корпоративное государство, считает она, не является конечной целью национального бытия: как только будет восстановлена «державность» и возродится национальная жизнь, то на стадии стабилизации автократия перестанет быть необходимой. До этого будут созданы и укрепятся государственные институты, которые, во-первых, не допустят перехода автократизма в абсолютизм, а во-вторых, сознание социальных групп и всего общества станет таким, что народ и государство окажутся готовыми жить свободно, достойно, верными национальной истории и национальным идеям.
Горести наши
Но вернемся к нашим проблемам. Формально у нас имеется парламент, который мы назвали Национальным Собранием, предполагая, что он должен выражать мнение народа. Но может ли сегодня какой-нибудь гражданин или какая-нибудь социальная группа сказать, что у них есть представитель в парламенте и что они наказывают ему, какие именно интересы надо защищать, периодически приглашают его и требуют отчитаться, а если недовольны им, то и сменить? У нас не только нет ничего подобного,- гражданин даже не может отозвать им же самим выбранного в парламент депутата.
А вот корпоративный парламент - не выборный: тот или иной слой общества объединяется вокруг какой-либо задачи (профессиональной, социальной, культурной, политической и т.?д.), создает соответствующую структуру (удовлетворяющую принятые требования) и получает право на депутата, выражающего в палате представителей их интересы. И такая группа окажется не настолько глупой, чтобы выбрать из своей среды и направить в парламент полуграмотного, полукриминального типа с кликухой. И сам парламент перестанет быть предметом насмешек и действительно превратится в Национальное Собрание, где будут обсуждаться и получать логичное разрешение волнующие нацию вопросы.
Арцрун Пепанян, политический обозреватель Email: a.pepanyan@mail.ru
"Собеседник Армении"