У президента Армении Сержа Саргсяна прекрасные шансы на то, чтобы переизбраться главой государства на второй срок. Главные возмутители политического спокойствия отказались от участия в предстоящих выборах. Власть может использовать и ресурс собственной популярности, а для внешних игроков нынешний армянский лидер – приемлемый партнер. Однако все эти факты отнюдь не означают, что политическая динамика в Армении бессодержательна.
Еще под занавес 2012 года страна вступила в президентскую избирательную кампанию: 14 января завершился срок регистрации кандидатов, а голосование назначено на 18 февраля. Однако уже сегодня нет недостатка в комментариях относительно того, что предстоящие выборы не станут конкурентными и будут выглядеть, как процедура переоформления президентских полномочий Сержа Саргсяна.
В самом деле, даже беглого взгляда на список конкурентов третьего президента Армении достаточно, чтобы понять: сильных оппонентов у него не будет. Вряд ли экс-премьер с репутацией "армянского Егора Гайдара" Грант Багратян, диссидент – антисоветчик Паруйр Айрикян, экс-министр иностранных дел непризнанного Нагорного Карабаха Армян Меликян или лидер оппозиционной партии "Наследие" (получившей на прошлогодних парламентских выборах чуть более 5 %) Раффи Ованнисян смогут существенно осложнить жизнь нынешнему армянскому лидеру. Тем более, что времени для этого осталось чуть больше месяца.
От участия в выборах отказались те, кто мог бы навязать Саргсяну серьезную борьбу. Это первый президент Армении и лидер оппозиционного Армянского национального конгресса Левон Тер-Петросян, второй глава республики Роберт Кочарян и лидер партии "Процветающая Армения" (имеющей вторую по численности фракцию в национальном парламенте) Гагик Царукян.
Однако результат, имеющийся сегодня, стал итогом сложной "первой пятилетки" действующего президента. Ее адекватное понимание намного важнее, чем многозначительное сожаление об отсутствии серьезной внутриполитической конкуренции в сегодняшней Армении.
Какое же наследство принимал Серж Саргсян пять лет назад? Начнем с того, что к нему самому многие и в республике, и за ее пределами не относились, как к самостоятельному политику – его рассматривали лишь в качестве преемника Роберта Кочаряна. Укреплению этого стереотипа способствовали и трагические события 1 марта 2008 года, когда произошли столкновения между властями и оппозицией, в результате которых погибло 10 человек. Тогда уходящий президент ввел режим ЧП, а сам процесс смены власти оказался "зарифмованным" с гражданским противостоянием. Помимо внутренних издержек вся эта история создавала для Армении немало внешнеполитических вызовов, поскольку недовольство авторитарными поползновениями вкупе с эксплуатацией проблемы легитимности нового президента открывало возможности для дополнительного давления на Ереван в процессе нагорно-карабахского урегулирования и нормализации отношений с Турцией.
Сегодня многие страхи и опасения того времени не кажутся столь очевидными. Саргсян имел возможность усилить давление на так называемую несистемную оппозицию во главе с харизматичным первым президентом Армении Левоном Тер-Петросяном, пожелавшим совершить триумфальное возвращение в большую политику. И ему, надо признаться, удалось немало, поскольку в условиях откровенного неприятия такого решения со стороны власти и использования против него административного ресурса он смог набрать чуть более 21 % голосов.
Однако третий президент Армении избрал другую тактику, понимая, что представители Армянского национального конгресса в парламенте для него гораздо менее опасны, чем их ходатаи в Совете Европы, ПАСЕ, Европейском парламенте и Конгрессе США. В итоге уже в 2009 году представители оппозиции стали терять свою "несистемность". Тогда они получили места в Совете старейшин (городском парламенте) Еревана, а в мае 2012 году свою фракцию в национальном парламенте. В итоге все значимые партии, имеющие ту или иную общественную поддержку, начиная от участников правительственной коалиции до разных оппозиционных колонн, получили парламентское представительство.
При этом Саргсяну удалось дистанцироваться от своего предшественника, что также было делом нелегким, о чем свидетельствует поведение второй армянской партии власти – "Процветающей Армении", созданной в свое время как кочаряновский проект. В ходе прошлогодних парламентских выборов эта политическая сила сделала заявку на самостоятельное политическое плавание, иногда превосходя по части популизма завзятых оппозиционеров. Вплоть до конца прошлого года вопрос об участии в президентских выборах лидера партии Гагика Царукяна оставался главной интригой внутриполитического процесса республики. Однако в финале "Процветающая Армения" фактически заняла в отношении Саргсяна позицию благожелательного нейтралитета. Ее лидер от участия в выборах отказался, что объективно на руку действующему президенту.
Конечно, данный процесс стал результатом непростых кулуарных договоренностей, результаты которых можно будет почувствовать уже весной нынешнего года. Но в любом случае достижение выгодного результата играет в пользу Саргсяна, как политика, сумевшего в конечном итоге преодолеть тот кризис легитимности, с которым он столкнулся буквально с самых первых дней своего президентства. В 2013 году он идет на выборы уже не как преемник и чья-то тень. Он переизбирается в качестве самостоятельной политической фигуры, сумевшей не утратить стратегически важные отношения с Россией (в его легислатуру Москва и Ереван договорились о пролонгации пребывания российской базы в Гюмри) и при этом укрепившей отношения с Западом.
В отличие от Кочаряна, Саргсян намного лучше понял, что риторика и реальная политика далеко не во всем совпадают. Он старался демонстрировать более гибкие и рационалистические внешнеполитические подходы. Отсюда и готовность отвечать на мирные инициативы (будь то нормализация отношений с Турцией или нагорно-карабахский процесс), не уходя при этом в глухую оборону. Но в то же время налицо мягкая, без излишних риторических спецэффектов защита "красных линий", переход за которые чреват ущербом для национальных интересов страны.
Сегодня Саргсян мог бы, наверное, сказать: "Вы ожидали от меня подписания протоколов с Анкарой? Я сделал это, даже при мощном общественном давлении против такого шага. Но я не демиург, не все в моих силах". В 2008 году многие критики Саргсяна предрекали, что в его президентство произойдет "сдача" Карабаха или односторонние уступки Турции. В 2013 году уже можно констатировать: алармистские сценарии не оправдались.
Таким образом, сегодня у действующего президента Армении намного больше ресурсов и возможностей для реализации задуманного, чем это было пять лет назад. Но как раз в этой ситуации у любого политика возникает соблазн перейти к режиму удержания того, что имеешь. Со многими постсоветскими лидерами подобные "соблазны" играли злую шутку. Осталось проверить, насколько устойчив к этому Серж Саргсян, которому все-таки еще надо выиграть выборы.
Сергей МАРКЕДОНОВ, политолог, кандидат исторических наук
http://www.novopol.ru