Сегодня с официальным визитом Ереван посетит глава грузинского правительства Бидзина Иванишвили. Еще 14 января в Тбилиси муссировалась информация о том, что сам визит находится на грани срыва в связи со сделанным в Литве заявлением главы внешнеполитического ведомства этой республики Майи Панджикидзе о необходимости "решать проблему Нагорного Карабаха с позиции территориальной целостности Азербайджана".
Согласимся, что в аспекте обсуждений грузино-литовского двустороннего сотрудничества заявление грузинского министра едва ли являлось насущной необходимостью. Она вполне могла не заострять внимания на столь хрупкой теме, выступая апологетом территориальной целостности Азербайджанской ССР. Вопрос в том, что подобного желания у нее – официального глашатая грузинской внешней политики – просто не было. А это уже демонстративный шаг, пусть даже сделанный по требованию посла Азербайджана в Литве Гасана Мамедзаде. В противном случае Тбилиси должен признать факт ущемления собственного суверенитета со стороны Баку.
С другой стороны, подобное заявление никак нельзя считать сенсационным, так как оно не только вытекает из логики грузино-азербайджанских и грузино-турецких стратегических отношений, но и (в первую очередь) вписывается в контекст государственной политики Тбилиси по отстаиванию установленных еще в период сталинского правления советских границ в Закавказье. Речь о нерушимости границ Грузинской ССР, в составе которой в социалистический период находились также Абхазия и Южная Осетия. Естественно, Тбилиси выступает против перекройки бывших советских границ именно в Закавказье.
Своеобразным ответом на грузинское понимание природы закавказских вещей является следующий абзац из выступления армянского президента Сержа Саргсяна на прошедшем 15 января расширенном заседании в Министерстве обороны с участием руководства законодательной, исполнительной и судебной власти: "Через несколько дней мы будем отмечать 25-летие Карабахского движения. Но это было лишь началом нового этапа движения. Карабахский народ никогда не мирился с беззакониями, учиненными Сталиным, карабахцы никогда не считали себя гражданами Азербайджана, они не соглашались с фактом насильственного присоединения к Азербайджану".
Негативный антураж предстоящего визита дополнился также обнародованным азербайджанскими СМИ сообщением, приписанном ими предстоятелю Грузинской Церкви Илии II. Согласно этой информации, грузинский первоиерарх на встрече с председателем Управления мусульман Кавказа Аллахшукюром Пашазаде заявил о том, что "Нагорный Карабах принадлежал и будет принадлежать Азербайджану". И если даже департамент внешних связей грузинской патриархии выступил позже с опровержением, отметив, что Илия II такого заявления не делал, осадок все равно остался, тем более что соответствующая позиция духовного пастыря соседнего православного народа в принципе хорошо известна.
Вот в такой неоднозначной атмосфере и ожидается прибытие грузинского премьера в Ереван. В сфере армяно-грузинских отношений накопилось много пунктов, требующих безотлагательного и грамотного решения. Важнейшей проблемой остается вопрос реабилитации железнодорожного сообщения по абхазскому участку Транскавказской магистрали. Это своего рода индикатор желания Тбилиси проводить сбалансированную региональную политику и индикатор его способности осуществлять суверенный курс.
В преддверии визита грузинского премьера второй президент Армении Роберт Кочарян в интервью агентству "Медиамакс" коснулся также вопроса возможной реабилитации железнодорожных коммуникаций: "Серьезным позитивом для экономики может стать восстановление железнодорожного сообщения через Абхазию, что становится возможным после произошедших в Грузии изменений". Напомним, что ранее (в бытность свою президентом) он обращал внимание грузинского руководства на тот факт, что отсутствие железнодорожного сообщения по абхазскому участку блокирует именно Армению, так как Абхазия не является анклавом и связана с внешним миром и сухопутной дорогой, и морем.
Но насколько обоснованны армянские ожидания в связи с последними изменениями в Грузии? Главная проблема в том, что мнимая абхазская блокада - часть геополитической разработки и никогда по сути не являлась внутренним делом Грузии. Она изначально призвана была исключить (или свести к минимуму) вероятность функционирования железнодорожной геостратегической оси Север – Юг, соединяющей Россию с Ближне-Восточным регионом. В условиях прозападной ориентации грузинского политического истеблишмента говорить о каких-либо подвижках в этом деле не представляется разумным.
Для адекватного и целостного понимания проблемы необходимо понять характер "битвы за Грузию", которую ведут между собой Вашингтон и Москва. Именно на фоне этого глобального противостояния и разворачиваются многие региональные баталии. Причем отнюдь не по всем пунктам стратегические или тактические партнеры (США – Грузия – Турция - Азербайджан и Россия – Армения - Иран) находят общий язык. В этом, собственно, и кроется особенность момента: по отдельным вопросам тот же Вашингтон вполне может себе позволить поддерживать именно Армению и выступать против интересов Турции (как, например, это имеет место быть в случае с железнодорожным проектом Карс –Ахалкалаки – Тбилиси; известно, что США отказались его финансировать), а Россия и Иран не побрезгуют заключить с Азербайджаном договор о налаживании трехстороннего сухопутного сообщения в обход Армении (каким, в частности, является подписанное в мае 2004 года Московское соглашение о создании международного железнодорожного консорциума).
Поддерживаемое официальным Вашингтоном широтное перемещение евразийского экономического ресурса (Китай - Центральная Азия - Южный Кавказ – Турция - Европа) минимизирует шансы России на предмет ее непосредственного выхода в регион Ближнего Востока и Индийской акватории. И наоборот, возможная ориентация Грузии на Россию позволит последней осуществлять жизненно важные стратегические проекты в максимально благоприятной геополитической среде посредством эксплуатации Транскавказской железной дороги с последующим выходом на Армению, Иран и акваторию Индийского океана.
Однако говорить о том, что новое руководство Грузии проявляет стремление круто переориентировать свой внешнеполитический курс, оснований нет. "Наша стратегия – интеграция в европейское и евро-атлантическое пространство, и мы не намерены пересматривать эту стратегию. При этом мы должны углубить отношения со всеми странами СНГ, но вступление в СНГ мы не рассматриваем", – заявил Иванишвили в конце прошлого года.
С учетом неизменности внешнеполитического курса Грузии, а также того обстоятельства, что эта республика в известной степени находится в заложниках собственного географического положения, едва ли можно строить серьезные планы на предмет реабилитации железнодорожного сообщения по абхазскому участку в обозримой перспективе.
Арис КАЗИНЯН, "Голос Армении"