Армянский мир отмечает 25-летие нынешнего этапа Карабахского движения, ознаменовавшегося освобождением большей части изумительного уголка нашей Родины. В этой связи хочется обратить внимание на принципиальную деталь: карабахское движение (в широком понимании) - ровесник стартовавшего с конца XVII в. нового периода национальных ожиданий по избавлению страны от иноземного и иноверного владычества. Практически все важнейшие армянские начинания, ориентированные (с этого периода) на восстановление свободы и независимости, неразрывно связаны с Арцахом, с карабахскими меликами, с отвагой наших соотечественников, обживавших крайние рубежи Восточной Армении.
Неспроста на поддержку карабахских армян и опирался во многом Петр I в преддверии своего знаменитого Персидского (Каспийского) похода. За год до этой кампании в Арцахе уже вспыхнула война, которая под общим командованием Авана Юзбаши (Ованнеса Бабанова) велась одновременно против османской и персидской армий. Сразу после кончины императора мелики Арцаха делегировали депутацию из Дербента к Екатерине I, чтобы выразить ей соболезнование от имени армянского народа и одновременно поставить в известность о том, что османский сардар Мустафа-паша с 40-тысячным войском напал на Карабах, однако армяне после 8-дневного сопротивления одолели османов. Эта новость поразила русских офицеров.
Спустя несколько десятилетий именно с Арцахом стал связывать перспективы армянской независимости выдающийся национальный деятель Овсеп Эмин. Одержимый идеей избавления Армении от персидского и османского ига, он вознамерился "набраться европейских навыков и приехать в этот горный край хорошо обученным европейским офицером" (в частности, для встречи с монахом Авагом, прославившимся личной доблестью в войне против поработителей). В середине XVIII в. Эмин писал: "Я решил обучиться в Европе военному искусству, чтобы оказать хоть какую-то услугу своей стране. Ибо решил потом поехать в Армению европейским офицером, поехать к своим соотечественникам в Черных горах, так как я слышал, что они никогда не были покорены и славились своей отвагой и неустрашимым нравом".
В екатерининский период армянских ожиданий Арцахом интересовались виднейшие полководцы Александр Суворов и Григорий Потемкин. Успех запланированной новой персидской кампании Петербург связывал с поддержкой карабахских меликов. В январе 1780 года Суворов и Потемкин неоднократно встречались в столице с архиепископом Иосифом Аргутинским-Долгоруким и Иваном Лазаревым. Об этих встречах в своем дневнике рассказывает сам Аргутинский: "Расспрашивали о персидской стране, о расстоянии, на котором находятся там города друг от друга. Говорили много об оказании помощи народу нашему. По армянской карте мы показывали Суворову районы Армении. Он сам много расспрашивал о положении народа нашего <…> мы рассказали, что Армения уже несколько веков, как лишилась государя своего и особенного правления <…> однако армянские мелики в Карабахе еще сохранили независимость и в случае необходимости могут выставить свои войска". Суворов попросил подготовить докладную о Карабахе.
Выдающийся историк и генерал, начальник штаба Кавказской армии Василий Потто указывал на Карабах как на главный оплот армянского иммунитета и центр национально-освободительного движения. Рассказывая уже о русско-персидских войнах начала XIX века, он писал: "Среди обломков некогда великого армянского царства Карабах один сохранил у себя как памятники минувшего величия те родовые уделы армянских меликов, которые занимали собой все пространство от Аракса до Куры <…> Среди разрушения и общего погрома армянского царства владетели этих уделов, мелики одни сумели сохранить за собой старинные наследственные права и даже удержать в стране почти до самого начала XIX века тот политической строй, который сложился здесь со времен персидских царей Сефевидов <…> они сохранили политическую самостоятельность во внутреннем управлении своими землями, имели свой суд и расправу, свои укрепленные замки и даже собственные дружины".
Можно привести еще много доказательств того, что Карабахское движение – отнюдь не отдельная проблема, возникшая в период агонии советской империи лишь вследствие неправильной национальной политики. К сожалению, международное сообщество, представленное "своими" политиками и дипломатами, политологами и экспертами, так и не выказало (в подавляющем большинстве) желания и способности понять смысл словосочетания "новый этап Карабахского движения". Будучи в лучшем случае носителями однажды разработанных стереотипов, представители этого контингента рассматривают вопрос исключительно на фоне распада СССР. В реальности все обстоит иначе; более того, начавшийся в феврале 1988 года этап армянского сопротивления можно назвать "новейшим" - с учетом долгой хроники освободительной борьбы армянского народа и той исключительной роли, которую суждено было сыграть в этой борьбе Арцаху.
Карабахское движение – это борьба армянского народа за свободу и независимость, которая в течение последних трех-четырех столетий неоднократно заявляла о себе очень громко и очень достойно. Это особая философия национального сопротивления, особая планка национальных амбиций и армянского непокорства. Арцах – это не мирная травоядная Армения, а изголодавшийся аппетит нации, который (и только) мог вскормить последующих маршалов и генералов, а также последующих сорвиголов, перед удалью и безрассудством которых не устояла ни одна сила.
Таким образом, под понятием "новейший этап" Карабахского движения следует понимать даже не попытки отторгнуть от Азербайджанской ССР этот уголок Родины, которые с периодичностью 10-11 лет предпринимало в прошлом столетии большевистское руководство Армянской ССР. Это более длинный исторический отрезок, воплотивший в себе всю философию армянского национально-освободительного движения.
Арис КАЗИНЯН, "Голос Армении"