История любого народа и страны зиждется в значительной мере на археологической науке. Львиная доля этой работы в нашей стране осуществляется академическим Институтом археологии и этнографии. В последнее время СМИ были полны сообщений о важных, даже сенсационных находках, сделанных его сотрудниками. О них рассказывает директор, кандидат исторических наук Павел АВЕТИСЯН, признанный специалист эпохи бронзы и железа.
— Работа института идет в нескольких важнейших направлениях, как, например, исследования комплексных процессов развития общества в Армении, история древнеармянских столиц Ервандашата, Армавира, Арташата, Двина и другие. Программы очень масштабные и длительные, даже при самых интенсивных темпах их хватит на целые поколения исследователей.
Интереснейший памятник мы раскапываем в Акнашене. Это бывший Верин Хатунарх в Эчмиадзинском районе. Здесь и раньше проводились раскопки, но сегодня там систематически работает армяно-французская экспедиция в рамках совместной программы. Французы в основном заняты анализом обнаруженных материалов — семян, костей и т.д. Радиоуглеродный анализ проводится в зарубежных лабораториях.
Мы еще не добрались до самого нижнего, древнейшего слоя, но то, до чего мы дошли, свидетельствует, что можно с уверенностью говорить о конце VII — начале VI тысячелетия. Это древнейший такой памятник в Закавказье.
Мы начали исследования остатков семян, злаков, костей животных и выяснили, что животноводство и растениеводство — прерогатива оседлого населения — зародились здесь намного раньше, чем представлялось до этого. Иначе говоря, человек, добывавший пищу охотой, одомашнил животных, стал обрабатывать землю и т.д.
Радиоуглеродный анализ позволил дать очень точную картину. Иначе говоря, слои эпохи неолита-энеолита заполнены огромным количеством находок, и мы имеем материалы, относящиеся к любому временному отрезку.
— У нас археологией земля буквально нашпигована, но хватает ли археологов?
— Специалистов, могущих проводить самостоятельные археологические раскопки, не более трех десятков. Есть замечательные молодые археологи. В прошлом году с нашими работали более полусотни зарубежных специалистов.
— В последнее время часто говорят и пишут об арцахском Тигранакерте...
— Раскопки, проводимые в Тигранакерте, — это, без сомнения, большое, всеобъемлющее достижение археологии Армении и Арцаха. Действительно раскапывается Тигранакерт, это великолепный масштабный памятник, очень важный. Работы ведутся на средства, выделяемые НКР, и немалые. Обнаруженные материалы и сооружения оперативно исследуются, обрабатываются и представляются научной общественности. Гамлет Петросян — замечательный руководитель и организатор работ. У него есть свой сайт — что это означает, думаю, объяснять не надо. Если бы все мы, археологи, так работали.... Не говорю уже о научной составляющей тигранакертских раскопок. Они доказывают наличие крупного армянского города в равнинном Карабахе. Там, замечу особо, найдена и раннехристианская церковь.
— А что за чудеса обнаруживаются в Лори Берде?
— Раскопки здесь начались в 69-м. Их проводит Седа Деведжян. И с тех пор чуть ли не каждый сезон обнаруживаются царские захоронения, точнее погребения, тогдашней элиты. До 2008-го — за 40 лет — обнаружены захоронения людей весьма высокого общественного положения. Целая непрерывная цепь погребений, среди них — неразграбленные. Найдены поистине шедевры древнего искусства, к примеру, браслет с золотыми головами тельцов. Найдены чудесные стеклянные предметы, печати и т.д. Например, ассирийская печать на керамическом сосуде — ее важность трудно переоценить. Огромное число изделий из железа, в том числе такие, чье предназначение пока определить не можем. Среди них вещи, которые любой музей мира, повторяю, любой, включая Метрополитен и Эрмитаж, могут мечтать иметь.
Ежегодно в Лори Берде обнаруживались артефакты высочайшего уровня. В этом году полевых работ не будет, надо заняться научной обработкой огромного массива раскопанных вещей. Здесь одно погребение может дать такое количество находок, какие не дает целое погребальное поле в другом месте. Такого памятника, как Лори Берд, нет нигде в Передней Азии. Ведь речь идет о непрерывных захоронениях начиная с XXI века до р.Х. и кончая V веком.
— В прошлом году много было сообщений о раскопках в Арени в пещере, где какой-то недоумок возжелал устроить ресторан...
— Это было давно, к сожалению, он успел погубить часть пещеры. Раскопки же начались в 2007 году. Здесь мы имеем дело с памятником V-IV тысячелетия до р.Х. В чем же его уникальность? В том, что микроклимат в пещере позволил сохранить органику! Мы имеем тысячи образцов остатков семян, плодов и даже кисти винограда с окаменевшими ягодами. А свидетельства обработки винограда! Обнаружены большие чаны с отверстиями, под которыми установлены керамические сосуды. Причем все они оказались наглухо запечатанными со всем когда-то там оказавшимся содержимым. ...В пещере и нашли древнейшую сохранившуюся обувь — “чарух”. Мы передали для проведения радиоуглеродного анализа несколько фрагментов. Оказалось, обувь изготовлена между 3600-3400 гг. до р.Х. Сегодня точность определения времени составляет 15-20 лет.
Пещера имеет также другие ответвления, другие “залы”. Мы обнаружили зал с замурованным входом, что там — неизвестно. Это плато имеет карстовое происхождение, и куда тянется система пещер, трудно сказать. С нами работают ученые из Института археологии имени Котсена, Калифорнийского университета. Кроме того, мы послали образцы осадка в керамических сосудах, виноградные косточки и т.д. конкретным зарубежным специалистам. Палеоботаники попробуют определить эндемичность использованных сортов винограда. Анализы требуют времени и большой тщательности, так что результаты будут еще не скоро.
— А вы не опасаетесь “черных археологов” и других жуликов?
— Нет. Пещеру охраняют крепкие ребята с собаками. Я хочу упомянуть и о Карашамбе. В этом селе найден огромный-огромный некрополь, который после завершения раскопок будет музеефицирован — наш институт впервые получил такое задание. Уникальный некрополь станет замечательным туристическим объектом на площади в 3,5 гектара. Именно здесь, кстати, Ваган Ованнесян нашел в 80-х годах прекрасный, редчайший серебряный кубок XXII века до р.Х. На этой небольшой площади сделаны тысячи захоронений — фантастика.
— Карашамбцы не проводят “раскопки” в ваше отсутствие?
— Нет! Берегут как зеницу ока. Сами работают с нами и знают, что им сулит памятник в будущем.
— Вызывают тревогу и памятники Техута. Говорят об угрозе, которая нависла над ними.
— Да, действительно, здесь немало ценных памятников, и по решению правительства все они будут отчуждены, огорожены на время археологических исследований. В прошлом году мы эффективно поработали в разных участках, добыты ценнейшие материалы. Руководство Техута само оградило территорию памятников — редкий случай. Как только все памятники в зоне освоения будут изучены, только тогда правительство и примет решение об их дальнейшей судьбе.
— Такое огромное количество материалов вы извлекаете из родной земли... Что дальше?
— Научная обработка и дальнейшая научная судьба — находки не обесцениваются. Естественно, все они сохраняются в фондах, часть их непременно попадет в музейные экспозиции. Мы, к сожалению, до сих пор не имеем Археологического музея — он крайне необходим. Каждое научное заведение, занимающееся археологией, должно иметь свой музей. Лучшие артефакты могут экспонироваться в коллекциях госмузеев.
— Институт Котсена имеет?
— Имеет отличный музей, но небольшой по американским меркам.
— Какие у вас планы и перспективы? Кажется, вам тут тесновато.
— Увы, да. Мы сотрудничаем со многими известными научными центрами, вышли, можно сказать, на широкую дорогу, но наши технические возможности весьма незавидные. Материалы, добытые нами, весьма ценятся, они крайне важны для истории огромного региона, для армянской истории, но вот лабораторные изучения их проводим за рубежом. Наши методы исследований, наши научные материалы высоко котируются в научном мире. Мы плодотворно сотрудничаем с зарубежными коллегами. Именно это дало возможность продолжить научную деятельность в первые постсоветские годы. Интерес к Армении большой, ведь наши археологические памятники имеют принципиальное, часто определяющее значение для изучения истории очень обширного региона.
Беседовал Карэн МИКАЭЛЯН, "Новое время"