Эксклюзивное интервью агентству «Новости-Армения» директора Российского института стратегических исследований Леонида Решетникова.
- Леонид Петрович, как Вы считаете, может ли потепление российско-турецких и российско-азербайджанских отношений сказаться на сотрудничестве Армении и России?
– Я много раз уже повторял обо всех геополитических изменениях последнего времени, хотя их трудно назвать геополитическими, скорее, стоит более скромно говорить как о развитии и дальнейшем продвижении экономических и политических отношений с Турцией, дальнейшем улучшении отношений с Азербайджаном - это важные направления российской внешнеэкономической политики и внешнеполитической линии. Но они никак не могут отразиться на отношениях России и Армении по очень простой причине - Армения в этом регионе является единственным союзником России. Не партнером, не хорошей страной, которая отвечает нам взаимодействием, мы рассматриваем Армению как союзника. Это официально. Армения входит в ОДКБ, и практически во все структуры, которые существуют на постсоветском пространстве.
Поэтому для нас Армения - союзник, важный фактор, будем говорить откровенно, российского присутствия в регионе. Не забывайте, что у нас здесь в Армении стоит военная база, и она может находиться здесь еще долго. Поэтому мы, развивая отношения в направлении юга, Турции, Ирана, Азербайджана, делаем это успешно и благодаря тому, что у нас есть Армения – государство-союзник. Если бы этого фактора не было, то осуществление нашей линии на юг было бы затруднено.
Многие считают наоборот, что отношения с Арменией мешают развитию отношений с Азербайджаном и Турцией. Это бытовое представление. С точки зрения геополитики, наоборот, то, что есть союзная страна, находящаяся в центре закавказского региона, с которой у России самые разные связи, помогает России продвигаться дальше.
- В Армении есть люди, считающие, что Россия может обменять Карабах на нефтегазовые проекты с Азербайджаном. Что бы Вы им ответили?
- В принципе, мы ничего не меняем. Я хочу сказать, что проекты с Азербайджаном важные, нужные, но они не кардинальные, без которых Россия жить не может, и даже без проектов с Турцией. Да можем, и мы не заинтересованы, чтобы все наши потоки шли через одну страну, которая становится монополистом, как было в случае с Украиной. Почему мы пошли на Турцию, потому что Украина при тех режимах начала просто шантажировать Россию, так как она единственный транзитер нашего газа, да и в каком-то смысле нефти. Поэтому никакой торговли быть не может.
Вопрос Карабаха – это вопрос Армении и Азербайджана, только они могут его решить. Мы можем советовать, мы можем что-то рекомендовать, но приказать армянам или азербайджанцам в карабахском вопросе сделать то-то или то-то мы не можем. Другие страны могут пытаться приказывать. Я имею в виду одну страну в мире, которая постоянно делала и может это сделать, понятно, о ком идет речь. Они могут это сделать, но Россия так не может поступить, это не входит в традиции нашей политики. Мы по-прежнему считаем, что это очень сложный вопрос и решение его не зависит ни от кого другого, кроме как от Армении и Азербайджана. Это трудное решение, очень тяжелое, может быть, на мой личный взгляд, на десятилетия вперед проблема не решаема.
Я много лет проработал на Балканах. Вопрос Косово... Пожалуйста, нет никаких сомнений, что Косово - это колыбель сербской цивилизации, но она безвозвратно потеряна. 93% населения ты не можешь выселить, не можешь расстрелять, ты их не можешь переселить на луну, а они не хотят жить с сербами, не хотят, вот и все.
- Как Вы относитесь к принципу «территории в обмен на статус» как одному из возможных вариантов урегулирования конфликта?
- Теоретически возможно, а на практике опять зависит от Еревана и Баку.
Теоретически - это один из вариантов. Он предлагается, но опять зависит от двух сторон, замешанных в этом конфликте. Мы, Россия, да и США, - не участники этого конфликта, мы как бы сторонние наблюдатели. У нас есть какие-то разработки, какие-то рекомендации. Но именно руководители двух стран должны решать - приемлемо ли это или нет, возможно ли это, или нет.
Ведь часто политикам, тем же российским, кажется: отчего, хороший вариант, вот разменяйте на статус. Но не учитывается то, что эксперты должны учитывать, - а как внутри каждой из этих стран отнесется население, общественность, политические круги. Возможно это, или нет? Возможно, господину Алиеву и господину Саргсяну подписать этот договор? Может им и хочется... А возможно ли это? А созрело ли понимание в обществе? А готовы на это армянское или азербайджанское общества? Допустим, они не готовы, и все наши предложения, российские американские, французские... их можно спокойно использовать в другом месте. Это надо учитывать. Часто грешат этим западные страны, особенно не европейские страны. Хороший теоретический вариант – разменять, дополнить или отрезать, не учитывая того, как люди народ, общественность, политические круги к этому отнесутся.
Поэтому как вариант он есть, он существует. Но приемлем ли он или нет, или это приведет к подрыву внутренней стабильности в Азербайджане или в Армении, или к какой-нибудь очередной революции, или еще к чему? Может и так быть. Поэтому мы должны это учитывать, выдвигая разные варианты. Часто это не учитывается, и варианты получаются схоластическими.
Главное сейчас - ни России, ни США, ни Турции не делать необдуманных шагов теоретического плана. Мы можем советовать, но надо все время учитывать - возможно это для Армении и Азербайджан, или нет.
- Считаете ли Вы возможным нормализацию армяно-турецких отношений в какой-либо перспективе?
- Это было бы очень хорошо, если бы эти отношения нормализовались, если бы блокада Армении была снята. Армения находится в тяжелейшей ситуации, и надо это решать, но надо решать не за счет интересов Армении. Это - самое главное, то есть при разблокировании этих отношений надо исключить тему Карабаха. И турецким руководителям, если они действительно хотят этого, надо исключить тему Карабаха, тогда можно будет как-то идти по этому пути, можно налаживать эти отношения. Все- таки они должны быть, это соседние страны.
Желательно, конечно, это мое личное мнение, и думаю мнение российского руководства, чтобы эти отношения улучшались, и эта блокада прекратилась, но не за счет Армении. Мне кажется, это очевидно.
Есть другие проблемы, но они решаемы. Проблема Геноцида... Геноцид ведь был, зачем закрывать глаза. Никто не говорит, что это нынешние турки сделали. Геноцид был, как была Катынь, как был Холокост, это же не скроешь, не спрячешь. Мы можешь отрицать, но это очевидные факты, историю не перепишешь. Ее можно переписать, но она вылезет все равно.
- Каким Вам видится перспектива турецко-израильских отношений?
- Турция и Израиль потихоньку будут восстанавливать отношения. Может быть того уровня отношений, близкого к доверительности, и не будет, но я думаю, они восстановят эти связи. Жизнь заставит, Израиль прежде всего, да и Турцию тоже. Мне кажется, что это обострение отразится на довольно длительное время, но не до конца. Ближневосточная проблема очень сложна. С одной стороны, государство, которое существует, оно есть, никуда не денется и должно быть – государство еврейского народа, с другой стороны - есть народ который, хочет иметь государство. Никто кроме них, заставляй - не заставляй (сколько резолюций ООН было принято, сколько переговоров, сколько комиссий, сколько посредников), не может ничего сделать, пока они сами не договорятся. Это очень хороший пример для Карабаха, Приднестровья, был примером для Абхазии и Южной Осетии, пока «товарищ» в Тбилиси решил, что он может одним ударом решить этот вопрос. Решил, но себе во вред.
- А какова роль Ирана в регионе?
- С Ираном сложная комбинация. Непонятно, кто играет стабилизирующую, а кто - дестабилизирующую роль. Может Иран и играет дестабилизирующую роль, но такую же роль играют и те, кто пытается эту страну с тысячелетней историей, народ которой известен во всем мире, повернуть извне на другой путь. Это тоже очень дестабилизирующий момент.
Конечно, всем понятно, что Иран хочет развития атомной энергетики, которое даст возможность создать атомное оружие. Другое дело, начали они реализовывать эту возможность, начали они создавать атомное оружие, или нет? Но то, что они создают базу развития атомной энергетики, которая позволит в нужный момент создать атомное оружие, сомнений вообще ни у кого не вызывает.
Аргументация Тегерана состоит в том, что никто никаких санкций не выдвигал ни против Пакистана, ни против Индии, ни против Израиля, да и неизвестно, что в Южной Африке, во всяком случае, было, сейчас Бразилия активно работает, непонятно, чем это закончится... А против Ирана выдвигаются санкции, и Иран видит в этом двойной стандарт, лицемерие, понимая, что дело, в том числе, и в той внешней политике, в том внутреннем режиме, который у них там существует.
Поэтому с Ираном очень непростая ситуация. Нам, конечно, не нужен еще один член ядерного клуба. Персонально России он может и не угрожает, но прецедент появления еще одного члена атомного клуба ведет к полному отсутствию какого-либо контроля над этим оружием. С этой точки зрения Россия против. Конечно, персонально нам не угрожают, нам даже угрожает больше, если определенные силы решат остановить Иран какой-то военной или силовой акцией. Но с другой стороны, мы принципиально говорим - если этот прецедент у Ирана проходит, то пройдет и следующий прецедент у других стран.
Поэтому надо с Ираном работать, работать активно, но не применять такие санкции, которые бьют по населению, по гуманитарному, экономическому развитию. Есть санкции, которые должны быть целевыми, не такие, которые предлагают американцы, всеобъемлющие, а целевые, которые мешают созданию атомного оружия.