2 января 2015 г. Армения официально присоединилась к Евразийскому экономическому союзу. Вкупе со членством в ОДКБ, как пишет турецкая Uluslarası Politika Akademisi, этот факт обозначает новый статус-кво в Закавказье, при котором Армения (неожиданно для своих соседей) становится региональным игроком, способным влиять на события в бассейне Черного и Каспийского морей, не выступая в роли «заложницы русско-турецкого альянса», о чем так тревожатся некоторые армянские эксперты.
От таких суждений не стоит отмахиваться, поскольку сформировавшиеся еще в начале ХХ века исторические стереотипы продолжают оказывать влияние на восприятие происходящих в регионе сложных и, на наш взгляд, недостаточно изученных социально-экономических и политических процессов. К тому же эти стереотипы, в силу политических причин, обладают негативной коннотацией. Иранское FARS News Agency сообщает, что многое в формирующейся сейчас геополитической ситуации в Закавказье находит объяснение в событиях 1920-х гг.; только в таком временном диапазоне можно оценивать два проходящих процесса: конфликт России с Западом из-за Украины и переход России к более тесному сотрудничеству со странами Востока. Причем и теперь Москва намерена использовать в своих интересах новую глобальную и региональную обстановку в Закавказье и на Ближнем Востоке с выходом на новую схему межгосударственного взаимодействия.
Иного не дано: Закавказье вновь превращается в эпицентр широкомасштабных действий и событий мирового значения. И это происходит не по вине России. Тем более что после кавказской войны августа 2008 г. и украинского кризиса 2014 г. проблема создания региональной системы стабильности и урегулирования конфликтных ситуаций требует новых решений. Из триады конфликтов, состоящей из Нагорного Карабаха, Южной Осетии и Абхазии, последние два выведены из военной стадии. Взрыв с перерастанием в региональный вооруженный конфликт возможен только в Карабахе. Возрастает необходимость нестандартного использования Россией эффективных рычагов воздействия на обстановку в Закавказье, причем не только через «прямую политику».
Два хода на этом направлении уже сделано. Первый — рождение российско-турецкого стратегического альянса а второй — вступление Армении в Евразийский экономический союз в условиях сложной региональной геополитической системы. Для оценки этих факторов вспомним их предысторию.
Ситуация, в которой оказалась сначала Россия, а затем и Турция после поражения в Первой мировой войне была схожей: иностранная интервенция, разруха и борьба за власть. Установление политических отношений между кемалистской Турцией и большевистской Россией базировалось на совпадении ряда принципиальных целей: противостояние Антанте, преодоление международной изоляции, заинтересованность в экономическом сотрудничестве, обеспечение безопасности на юго-восточной границе России и северо-западных рубежах Турции. Однако были и расхождения. Выяснилось, что кемалисты стремились вытащить страну из периферийной зависимости и взять курс на Европу. Большевики же пытались распространить на Востоке коммунистическую идеологию, вынашивали планы создания т. н. «общетюркской социалистической федерации». При этом Ленин и Ататюрк разыгрывали закавказскую «карту». Первым в апреле 1920 г. под «большевистским зонтом» оказался Азербайджан, позволив Москве, Баку и Анкаре осуществить широкий геополитический маневр с выходом на Ближний Восток, что и нашло потом отражение в Карском и Московском договорах. Как пишет одно из оппозиционных армянских изданий, «тогда азербайджанские и московские большевистские трубадуры от геополитики приветствовали „пролетарскую солидарность“, сейчас же, когда Армения стала членом Евразийского экономического союза, армянские и русские трубадуры прославляют „евразийскую дружбу“». Правда, на сей раз нет нового Карского или Московского договоров, а есть не ратифицированные Цюрихские протоколы, которые предусматривают нормализацию отношений между Арменией и Турцией, а также взаимное открытие границ.
После Второй мировой войны Иосиф Сталин объявил Московский и Карский договоры «временными», предъявив Турции территориальные претензии. Кстати, этот период хорошо изучил азербайджанский исследователь, доктор исторических наук Джамиль Гасалы. Выступая еще в 2011 г. с серией статей в ИА REGNUM, Гасалы рассказал, как 19 марта 1945 г. Москва в одностороннем порядке денонсировала советско-турецкий договор о нейтралитете от 1925 г. Вслед за этим 7 июня народный комиссар иностранных дел Вячеслав Молотов принял в Кремле турецкого посла Салима Сарпера, выдвинув перед ним ряд требований: уступить Советскому Союзу территории в Восточной Турции, разрешить строительство военной базы в Проливах, организовать совместный советско-турецкий контроль над проливами Босфор и Дарданеллы. При этом Молотов заявил: «У нас имеется договор 1921 г., который был заключен в других, совершенно отличающихся от нынешних условиях. Посол знает: территориальная сторона вопроса в советско-турецком договоре была решена в ущерб Советскому Союзу, в том числе Армении и Грузии». Добавим, что геополитический проект Иосифа Сталина родился не на пустом месте и отражал наработки, предпринятые на кавказском направлении русским Генеральным штабом накануне Первой мировой войны. По мнению Гасанлы, именно демарш Сталина привел Турцию в лоно НАТО, а мы сегодня могли бы отнестись к этому сюжету как к историческому казусу. Если бы не другие важные обстоятельства.
Недавно в турецкой газете Hurriyet вышла статья известного публициста Юсуф Канлы. Со ссылкой на западных экспертов Канлы пишет: «Нынешние потрясения на Ближнем Востоке могут изменить границы, почти сто лет спустя после того, как они были установлены т. н. соглашением Сайкса-Пико». При этом автор поставил перед властью вопрос: «Почему американские журналы и полуофициальные сайты часто публикуют новую карту Турции, на которой в ее восточной части (в 13 провинциях) значится Курдское государство со столицей в Диярбeкире? Почему США парафировали соглашение 1916 г. доктриной Вильсона и до сегодняшнего дня не признали Лозаннский договор 1923 г., и не означает ли это вывод на историческую сцену сценария новой геополитической игры в регионе, но по лекалам начала ХХ века?». Напомним, что этот сценарий был испорчен большевиками после советизации в апреле 1920 г. Азербайджана, когда Ленин и Ататюрк двинулись навстречу друг другу.
А что будет сейчас, когда в Закавказье место Азербайджана в чуть ли не в варианте 1920 г. заняла Армения? Конечно, исторические аналогии всегда условны, но они часто наводят на размышления. Первое из них: Ленин и Ататюрк пошли на альянс в силу потрясений, которые происходили тогда в Анатолии и в Закавказье. В 2014 г. президенты России и Турции также вступили в альянс благодаря потрясениям, которые происходят в глобальной и в региональной политике. В 1920-е гг. сближение Москвы и Анкары происходило в условиях ослабления Турции, оккупированной силами Антанты. Сегодня же американские эксперты констатируют ослабление США на Ближнем Востоке и в Закавказье, что позволяет России и Турции проводить политику «двойного сдерживания» Запада на Черном море и в Закавказье. В этой связи уместно вспомнить опубликованную в Armed Forces Journal (в июне 2006 г.) статью с символическим заголовком — «Кровавые границы», в которой ветеран американской разведки Ральф Петерс изображает карту будущего «Большого Ближнего Востока». Первоначально многие турецкие эксперты воспринимали опус полковника Петерса как «плод воображения сумасбродного романтика». После «арабской весны» и появления «Исламского государства Ирака и Леванта» оценка этой работы качественно меняется. В Закавказье почувствовали опасность раньше других. Армения, будучи членом ОДКБ и Евразийского экономического союза, предотвратила для себя не только возможные геополитические риски, но и в силу целого ряда факторов (как внутренних, так и внешних) выступает в качестве союзника Турции, а не служит, как полагают некоторые армянские эксперты, «объектом сговора между Москвой и Анкарой».
В свою очередь, Баку оказался в «геополитическом тылу», утрачивая для Москвы перспективу союзничества на турецком направлении, как и для Турции на российском. Как образно пишет газета Zaman, «Анкара, тоскуя по состраданию и любви, на которые не расщедрился Запад, теперь не надышится повеявшим из Москвы теплым политическим воздухом, и вырабатывает самобытную политику в отношении России, поскольку исключает противостояние с ней на Кавказе и Черном море». В регионе наступают новые времена.
Станислав Тарасов, шеф-редактор Восточной редакции ИА REGNUM