Как известно, со 2 января 2015 г. вступили в силу документы о полноправном членстве Армении в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС). По прошествии года и почти двух месяцев с того дня, надо сказать, что ощутимых, пусть даже первичных итогов участия Армении в деятельности ЕАЭС пока не просматривается, хотя, казалось бы, шаги, предпринятые и предпринимаемые руководством России (причём сугубо для Армении), должны были бы значительно облегчить условия кризисности, не первый год усугубляющие экономическую и социальную ситуации в стране.
Изначально возникало немало вопросов в связи с новыми условиями управления экономикой Армении, и не в последнюю очередь, из-за того, что соседние Азербайджан и Грузия не просто молчали по поводу грядущих геостратегических изменений в Закавказье, но и периодически говорили о намерении продолжать свои прежние геополитические и геоэкономические курсы, в которые не входят никакие планы по интеграции бывшего пространства СССР ни в одной из сфер. Учитывая же и долголетнее полноправное членство Армении в блоке ОДКБ СНГ, при том, что Грузия продолжает поступательное движение в сторону НАТО, у многих в Армении (да и, по-видимому, в Грузии тоже) возникали уместные и объективные опасения на тот счёт, что со временем Закавказью будет суждено превратиться в некий «фронт» сталкивающихся взаимопротивоположных интересов между тандемами США-Евросоюз и Россия-Китай, поскольку «за спиной» ЕАЭС вполне отчётливо виднелась и Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), в которой, напомним, у Армении статус страны-наблюдателя. И, кстати, у Ирана, также стремящегося сохранить самостоятельность (а Иран не менее важен для Закавказья в качестве стабилизирующего фактора, чем Россия и ЕАЭС), есть серьёзные и долговременные планы интеграции и в ШОС – здесь Тегеран вот уже лет 6 ожидает, когда его статус страны-наблюдателя будет повышен до полноправного членства; и в ЕАЭС – идут переговоры о создании зон свободной торговли (ЗСТ) с Ираном; и даже с ОДКБ СНГ – у Тегерана статус страны-наблюдателя в Парламентской ассамблее ОДКБ СНГ.
Понятно, что главнейшим шлагбаумом на пути развития и экономики Армении, и её взаимоотношений внутри ЕАЭС стали различные антироссийские санкции США и ЕС, которые совершенно не в первую очередь связаны с Крымом и «украинским вопросом». Это видно даже на примере снижения темпов товарооборота между намного более весомыми партнёрами по ЕАЭС – между Россией и Белоруссией, между Россией и Казахстаном, и т.д. Очень многие вопросы оказались подвешенными в воздухе, «замороженными» и т.д. Что касается Ирана, то и ему мешали санкционные действия Запада – в связи с так называемым иранским «ядерным досье». Однако после заключения Венских соглашений в июле 2015 г. и в Армении, и в Грузии как среди властей, так и в кругах бизнес-элит начался чуть ли не ажиотаж. Соответственно, пошли в ход и разнообразные расчёты-выкладки с рисованием самых розовых и радужных перспектив. Дело доходило до того, что фантазёры в Армении и Грузии размечтались-замечтались о роли своих стран в качестве «транзитёров» для перекачки иранского природного газа в Европу. Возможно, что под помыслами отмеченных кругов Армении и Грузии и есть какая-то серьёзная подоплёка – допустим, помимо собственной корысти (постричь денежку за транзит с Ирана и ЕС, а значит – обогатиться), ещё и некие посулы и обещания со стороны США и ЕС, мечтавших и мечтающих превратить Закавказье в просто транспортный коридор для перекачки углеводородов на Запад, что вполне вписывается в рамки стратегии разговоров о «необходимости энергетической безопасности Европы» от России и т.д. Но встаёт вопрос – а задумываются ли в Ереване и Тбилиси над тем, что Иран дорожит своей политической и стратегической независимостью, и в первую очередь – именно от Запада, а не от России? И второй вопрос – что именно должны говорить армяне и грузины Ирану, чтобы Тегеран отказался бы от своих провозглашённых целей и задач, и почему Иран «обязан» принимать и выслушивать армян и грузин или же воспринимать Армению и Грузию как «полпредов» Запада, если сейчас в Тегеран вот уже на протяжении месяцев идёт самое настоящее паломничество и из различных отдельных стран Европы (и не только Европы, кстати…), и из непосредственно ЕС?
Подобный «зуд» в Ереване и Тбилиси, конечно, только усилился после того, как в конце января 2016 г. Запад (США и ЕС) провозгласил, что Венские соглашения вступают в силу, и отныне санкции как бы отменены. Может показаться странным и удалённым от двусторонних перспектив Еревана и Тбилиси в связи с вступлением Армении в ЕАЭС вопрос о том, что Армения и Грузия ожидают от «десанкционизации» Ирана на международной арене, но это лишь на первый взгляд. Дело в том, что тандемное союзничество России и Ирана (по самым различным направлениям, начиная с военного и военно-технического) по Сирии создало ситуацию, когда Ереван и Тбилиси даже при желании не могут игнорировать факт беспрецедентного российско-иранского сближения и взаимодействия. И вправе ожидать, что волнующие их вопросы могут быть решены только после того, как Москва и Тегеран закрепят своих успехи в Сирии (в рамках борьбы с террористическими группировками, опекаемыми Западом, Турцией и т.д.) в чётких и жёстких международно-правовых нормах и документах. Ведь в целом экономики самих Армении и Грузии находятся в настолько плачевном состоянии, что две соседние страны, по сути и друг другу-то ничего не могут предложить, кроме как каких-то полуролей как транзитёров чего-либо: например, для Грузии шанс стать необходимой Армении – это только лишь дать согласие на сквозное железнодорожное сообщение из России в Армению. А для Армении – это шанс, связанный с тем, что Грузия захочет получать через армянскую территорию иранский природный газ. И, разумеется, только в этих случаях Ереван и Тбилиси могут также рассчитывать и на своё внутреннее, и на взаимное развитие сопутствующих инфраструктур национальных экономик и т.д. Таким образом, все главные ожидания Армении и Грузии волей-неволей связаны именно с Россией и Ираном. И если в отношении России, а значит – и ожиданий от интенсификации развития интеграционных связей внутри ЕАЭС, есть оговорка, связанная как с Украиной, так и Сирией (например, США уже, хотя только-только было достигнуто российско-американское соглашение по перемирию в Сирии, заявляют, что в случае если перемирие не наступит или сорвётся, то Вашингтон «виноватой» назовёт именно Россию, и против Москвы пойдут в ход новые «санкции», и т.д., и т.п.), то и в отношении Ирана есть немало существенных оговорок.
Зависимость перспектив развития армяно-грузинских экономических связей и перспективных планов развития от внешнего фактора – очевидна и не может быть подвергнута сомнению. Как очевидно и то, что антироссийскость, усиленно насаждавшаяся Америкой в Грузии (да и насчёт Армении попытки были и есть), а также «санкции» Запада против Москвы – это проявление того, что в тех же США уже несколько последних лет и не скрывают: Россия рассматривается как потенциальный (в том числе и военный) враг Вашингтона. Кстати, все эти нюансы начал понимать и президент Азербайджана – соседа Армении и Грузии по региону. И не случайно он участил экстренные телефонные переговоры с президентом России Владимиром Путиным (последний состоялся 24 февраля – по Сирии и двусторонним экономическим и энергетическим вопросам), а недавно с визитом побывал и в Иране. Причём занимался, в первую очередь, транспортно-энергетическими проектами. Действительно, в целом ничего, причём все страны Закавказья вместе взятые, уже давно не могут предложить ни России, ни всему ЕАЭС, разве что налаживать сотрудничество по бывшим партнёрам внутрисоветской промышленной кооперации. И то – только в том случае, если власти «независимостей» не уничтожили и не разбазарили прежде имевшиеся промышленные мощности и объекты. Ну или – разве что, найти свои мизерные ниши на рынке сельхозпродуктов России, в рамках провозглашённого властями РФ курса на «импортозамещение» и т.д. Такие и аналогичные расчёты и рассуждения убеждают в том, что некие особые ожидания у стран Закавказья должны быть, если они реалистичны, именно от того, что к ЕАЭС и иным интеграционным структурам с участием постсоветских республик присоединится Иран. А с учётом стратегического курса Китая на создание «Экономического пояса Великого Шёлкового пути» - также и с экономическими и стратегическими планами и проектами КНР.
Это и заставляет нас обращать внимание (в связи с рассмотрением перспектив развития армяно-грузинских экономических связей и программ) больше именно на перспективы участия Ирана – как в проектах вокруг ЗСТ со странами ЕАЭС и сотрудничества с ШОС, так и в рамках китайской стратегической программы «Экономического пояса Великого Шёлкового пути». Как известно, власти и Армении, и Грузии получали официальные предложения китайцев, и как будто между сторонами есть принципиальное согласие. Но изюминка в том и состоит, что быть вовлёчёнными в эту программу Грузия и Армения могут лишь или посредством ЕАЭС и России, или посредством Ирана. И это тоже – одно из обоснований, а также предпосылок к тому, чтобы и двусторонние отношения Грузии и Армении получили бы новые импульсы к развитию именно посредством указанных факторов. Однако на пути более широких связей Грузии и России по-прежнему лежит вопрос о том, что Грузия – стратегический партнёр НАТО и Турции, что и подтвердили недавно официальные тбилисские власти. Во-вторых, то, что Грузия всё никак не угомонится из-за независимости республик Абхазия и Южная Осетия. И из-за этого, по сути, Грузия даже с Арменией (ведь проблема Арцаха-НКР совершенно тождественна проблемам суверенизации Абхазии и Южной Осетии, а «отступить» от фактора независимости Арцаха-НКР официальный Ереван никогда не сможет) находится в скрытой конфронтации – ведь грузины и сейчас официально полностью поддерживают Турцию и Азербайджан против армянской нации. И все прекрасно понимают, что возврата назад в вопросах Абхазии и Южной Осетии не было и нет, как нет возврата назад в вопросе Арцаха, а значит – Грузия ещё долгое время будет в конфронтации с РФ, Абхазией и Южной Осетией. То есть единственный фактор, остающийся у Армении и Грузии для содействия развитию связей и отношений – это Иран, а также присоединение Ирана (в той или иной форме) к интеграционным схемам и процессам на постсоветском пространстве.
Даже в феврале звучали заявления, подтверждающие эти выкладки. Так, 18 февраля 2016 г. новый посол Ирана в Армении Сейед Казем Саджади на научной конференции в Ереванском госуниверситете, посвящённой 25-летию установления двусторонних дипотношений, открыто заявил: «Мы недовольны нынешним уровнем торгово-экономических отношений, и сейчас принимаются меры по активизации контактов в этом направлении. А присоединение Армении к ЕАЭС открывает новые перспективы для этого». А 24 февраля 2016 г. гендиректор Иранской специализированной компании по производству, передаче и распределению электроэнергии (Таванир) Ареш Карди заявил, что Иран уже обменивается электроэнергией с Турцией, Арменией, Азербайджаном, Нахиджеваном, а через Турцию может соединить свою энергетическую сеть с энергетической сетью Европы, и готовится к обмену электроэнергией также с Россией. Или вот – заявление от 26 февраля замминистра энергетики Грузии Мариам Валишвили, в котором она подтвердила, что продолжаются переговоры грузинского правительства с российским концерном «Газпром» - как о новых поставках российского газа в Грузию, так и о том, чтобы перейти на получение от «Газпрома» денег вместо газа за транзит российского голубого топлива в Армению. Замминистра сообщила, что глава её ведомства - вице-премьер Каха Каладзе 29 февраля посетит Азербайджан, где также проведёт переговоры о будущем газовом сотрудничестве с этой страной. Известно, что Грузия в основном получает азербайджанский газ. Правительство говорит, что потребности растут, поэтому нужно закупать и у «Газпрома», так как пока азербайджанская сторона не может полностью покрывать нужды, и, как известно, Баку из-за этой позиции даже обвинял Тбилиси в январе-феврале 2016-го чуть ли не в «предательстве союзника», и т.д.
Описанное, безусловно, могло бы стать основой для того, чтобы у Армении и Грузии появились бы новые возможности и новые стимулы. Ведь все прекрасно понимают, что современные Россия и Иран это не просто «величины постоянные» в мировой стратегии, но и крупнейшие владельцы и поставщики энергоресурсов. Но очень многое – под большим вопросом. Как должны заинтересовать Ереван и Тбилиси иранцев? Чем? Пока – объективно, нечем, разве что грузины дадут жёсткие гарантии своевременно платить за поставки иранского газа. Но, скажем так, за время правления Саакашвили Иран успел накопить немало недоверия к Грузии. И вообще, вопросы газовых поставок, как это ни покажется странным, тесно связаны с ситуацией по Сирии. В этом плане показательны итоги Третьей встречи Форума стран-экспортёров газа (ФСЭГ) в Тегеране, прошедшей 23 ноября 2015 г. и давшей серьёзнейшую пищу для размышлений. В том числе и относительно того, к чему должны готовиться регионы, так или иначе связанные с Россией и Ираном – основными поставщиками природного газа на мировом рынке. Чтобы никого не «мучал» вопрос, причём тут ФСЭГ и Сирия, просто напомним: именно Турция и Катар выступали в 2010-11 гг. застрельщиками прокладывания экспортного газопровода из Персидского залива в Сирию, но, как известно, сирийский президент Башар аль-Асад предпочёл иранский проект газопровода через Ирак с выходом на морское побережье Сирии. А дальнейшее известно всему миру – под предлогом «арабской весны» и «демократизации» Сирия подверглась беспрецедентной террористической агрессии, война не стихает почти 5 лет, около 300 тысяч погибших, многие миллионы беженцев. Второй суверенный газовый проект Ирана – в направлении Индии (с охватом Афганистана и Пакистана), с перспективой дойти до Китая, газопровод строится не первый год и называется «Мир». Его первый этап – до пакистанского порта Гвадар.
Из указанных маршрутов хоть где-то «видны места» Армении и Грузии? Нет. И это ещё не всё. «Сирийский проект» Ирана был согласован с Россией, потому что, если верить иранским СМИ, ссылавшимся на данные иранской разведки, посланцы Катара и Саудовской Аравии вплоть до зимних Олимпийских игр в Сочи-2014 пытались то так, то сяк повлиять на позиции российского руководства по Сирии и, кстати, в косвенной форме даже угрожали терактами, навязывая Москве свои «услуги» по обеспечению безопасности Игр. Арабский шантаж тогда был отвергнут, а после теракта в отношении российского аэробуса над Синаем ФСБ России всё-таки рассекретила информацию о том, что накануне Сочинских игр была таки предотвращена попытка аналогичного теракта на пассажирском самолёте. И вот в Тегеране главы Ирана и России лицом к лицу встретили представителя Катара, выслушали его очередные бредни, подписали свой давно оговоренный пакет важнейших договоров. По всем фактам объективного наблюдения, запросто можно было сделать вывод, что и на сей раз шантаж одного из вернейших марионеток США не «сыграл» - и Россия, и Иран проявили уже не удивительное единодушие. В том числе и по вопросам о привлечении инвестиций в свои газовые сферы и о ценообразовании на газовые поставки. По словам Путина, не только инвесторы и производители, но и потребители газа должны будут нести ответственность за риски. А это значит – цена на газ в мире, в котором «к 2035-40 гг. глобальные потребности в газе увеличатся на 32% - почти до 5 триллионов кубометров», будет возрастать. Третья встреча ФСЭГ, который многие не зря часто называют «газовой ОПЕК», хотя не все его участники выступают за создание картеля, стала показателем готовности России и Ирана диктовать свои условия на рынке газа. И, как известно, именно Катар в конце 90-х – начале двухтысячных «по заданию» США сорвал совместные инициативы России, Ирана, Венесуэлы и Алжира в данном направлении. Между тем, хотя это и не связано напрямую с ФСЭГ, 23 ноября Иран задал Западу ещё задачу - министр нефти Ирана Бижан Немдар Зангане заявил, что сейчас Организация стран-экспортёров нефти (ОПЕК) добывает больше заявленной квоты, и Иран требует сократить производство, чтобы оставаться в рамках квоты в 30 млн. баррелей в сутки. В то же время это не означает, что Иран готов отказаться от роста добычи. «Вернуться на рынок - наше право», - подчеркнул министр. Он выразил сомнения относительно возможности подписания нового соглашения по квоте на добычу на встрече стран-экспортёров нефти 4 декабря. На предстоящей встрече ОПЕК планируется обсудить вопрос выхода иранской нефти на мировой рынок после снятия международных санкций с Тегерана. Эксперты прогнозируют, что Иран начнет поставлять на рынок дополнительные объёмы нефти уже в 2016 г. И уже 24 ноября Саудовская Аравия поспешила ответить, что готова, мол, участвовать в переговорах по данной повестке дня – соответственно, регистрируется и рост цен на нефть в мире…
Вспоминается также, что накануне визита президента Азербайджана Ильхама Алиева в Грузию 1-й вице-премьер, министр энергетики этой страны Каладзе, комментируя начало переговоров о поставках российского газа с «Газпромом», заметил, что Азербайджан не имеет возможности поставлять коммерческий газ в Грузию. Заявление грузинского министра имело место сразу после переговоров с министром энергетики Армении Ервандом Захаряном, в ходе которых обсуждались вопросы транзита электроэнергии и возможность газового сотрудничества с Ираном. «Сегодня ситуация с Ираном совсем другая и наши отношения на высоком уровне, - отметил Каладзе. - Грузия в будущем сможет покупать газ у Ирана через Армению и Азербайджан. У нас нет иного выхода. Это долгосрочный проект, мы обсудим его». Что же касается Азербайджана, то с ним, по словам Каладзе, Грузия не собиралась обсуждать возможную сделку с российским «Газпромом» в рамках визита Алиева. «У Грузии и раньше были отношения с «Газпромом», у которого мы покупали газ для коммерческих объектов, - отметил Каладзе. - Мы покупаем и сейчас, возможно, будем приобретать и в будущем». На самом деле вопрос поставок газа для Грузии сколь актуален, столь и политизирован. Правительство страны не без оснований полагает, что Азербайджан не обладает достаточными газовыми ресурсами, чтобы обеспечивать «голубым топливом» Грузию, и потому логика подсказывает, что в вопросе получения дополнительных объёмов газа Грузии необходимо сотрудничать с РФ. Грузинская оппозиция же кричит о риске попадания в российские энергетические тиски, что, дескать, повлечёт за собой неизбежное усиление российского влияния в Грузии. А затем была предложена и некая формула поставок газа из Ирана. Тот же иранский министр Зангане также не исключил возможности обеспечивать Грузию газом. Любопытно, что Каладзе оказался прав, и Алиев в ходе своего визита в Грузию словом не обмолвился ни о переговорах Грузии с «Газпромом», ни о возможных поставках газа из Ирана. Зато на встрече со своим грузинским коллегой Георгием Маргелашвили Алиев заявил о том, что Азербайджан имеет достаточно природного газа, чтобы снабжать себя, соседей и вообще всю Европу на протяжении ста лет: «Азербайджан имеет большие резервы газа. Даже через 100 лет может снабжать газом не только себя, но и соседей, и Европу». Учитывая, как затем бакинский агитпроп рьяно взялся подтверждать чепуху президента Алиева о «газе для Европы на 100 лет», можно понять, что идеи Каладзе и Зангане, как и факт переговоров Грузии с «Газпромом», обеспокоили не только власти Азербайджана, но и те круги на Западе, которые уже 20 лет спонсирует не просто строительство трубопроводов в Закавказье в сторону Турции, но и, по сути, пытаются окончательно «увести» регион из-под влияния России и Ирана.
Ведь не зря именно 24 ноября ведущие западные СМИ констатировали, что, мол, возможно, что когда-нибудь между Москвой и Тегераном возникнут «трения», однако сейчас их отношения цементирует Сирия. Так или иначе, но «цемента» в отношениях РФ и ИРИ и до Сирии было немало – та же Арцахская проблема, в рамках которой Россия и Иран всегда последовательно выступают за сохранение перемирия и продолжение переговорного процесса, или же статус Каспия, вокруг которого тандем Россия-Иран в 2014 г. продавил всеобъемлющее соглашение между всеми прикаспийскими странами об исключении появления военных из внерегиональных государств в акватории Каспия. И конфиденциальные соглашения Москвы и Тегерана по газу – тоже свидетельство надёжности «цемента» в их отношениях, пример – после согласований Иран принял решение строить газопровод в Армению меньшего сечения труб, чем предполагалось изначально, и так далее. Так что же Грузия? О необходимости закупать газ у Москвы и Тегерана говорит и экс-премьер Грузии Бидзина Иванишвили. 1-й вице-премьер Каладзе уже жёстче выстраивает сроки – он ожидает, что в декабре соглашение с «Газпромом» будет подписано, и это – шаг в сторону диверсификации поставок газа, конечно, за счёт России и Ирана. О необходимости диверсификации высказываются и ведущие грузинские эксперты, в частности, политолог, глава медиахолдинга Georgian Times Малхас Гулашвили. Из этого можно сделать вывод, что, во-первых, в Тбилиси видят стратегическую конъюнктуру момента и не хотят игнорировать союз между Россией и Ираном, помня о том, что именно эти державы являются мировыми лидерами по запасам природного газа. Во-вторых, в Грузии не доверяют победным реляциям Алиева о несметности газовых запасов Азербайджана. Кстати, в рассуждениях грузинских чиновников и политиков нашлось место и для роли Армении. Например, вице-премьер Каладзе прокомментировал и прокладку газопровода через Иран и Армению: «Мы ещё ждём, какие у нас сложатся отношения с Ираном в данном направлении, конечно, если будет возможность, мы обсудим этот вопрос». Но есть проблема – это посол США в Тбилиси Ян Келли, который, вроде бы одобряя стремление Грузии к диверсификации поставок газа, высказал мнение, что Вашингтон обеспокоен тем, что в данном случае альтернативными поставщикам выступают Россия и Иран. Но после этого и в январе, и в феврале Тегеран подтверждал, что готов рассмотреть вопрос поставок газа в Грузию.
Но мы должны быть реалистами и объективно представлять, что Ирану не особо интересен сугубо грузинский рынок. Он узок – к тому же платёжеспособность Тбилиси вызывает сомнения. За время правления Саакашвили у иранцев утвердились жёсткие сомнения и относительно самостоятельности Грузии и её неподверженности диктату США. Перипетии с Сирией и вокруг неё, вызвавшие долговременные откладывания строительства газопровода до побережья Средиземного моря, видимо, вызвали у Тегерана стремление не только разобраться со своими противниками и конкурентами, но и породили усиление скепсиса в отношении рассмотрения Запада как перспективного рынка для Ирана. В итоге в январе 2016 г. в своём выступлении по поводу перспектив газового экспорта выше уже упоминавшийся министр нефти Ирана Бижан Зангане особо подчеркнул, что главным приоритетом в этом вопросе руководство Ирана считает не Европу, а азиатские рынки, подразумевая, очевидно, открывающиеся новые перспективы сотрудничества в этой сфере с Китаем. И создавая задел для решения наиболее острой проблемы – привлечения многомиллиардных инвестиций в модернизацию нефте- и газодобывающей отраслей Ирана. Теперь хоть понятно, что Ирану безразлично, кто и что будет говорить Тегерану из Армении и Грузии?.. И судя по тому, что Тегеран терпеливо преодолевает все препятствия на пути строительства газопровода «Мир», Ирану в целом безразлична и Европа как рынок сбыта газа. Этот газопровод для Тегерана будет означать не только диверсификацию экспорта газа, но и станет совершенно новым этапом его внешней политики и экономической деятельности – сопряжение стратегических интересов с КНР, а значит, для Ирана открывается новый горизонт политических и экономических возможностей. Кстати, в этих перспективах и кроется ответ на вопрос, почему же, к примеру, и Россия приняла решение переориентироваться в плане поставок газа и нефти на Восток. И это ещё одно доказательство сопряжённости стратегий России и Ирана – в вопросах Сирии и газовых поставок Москва и Тегеран действовали и действуют согласованно.
Встаёт вопрос – почему? Ответ кроется в диктате ЕС по навязыванию поставщикам газа так называемого «Третьего энергетического пакета» Еврокомиссии, согласно которому, поставщики газа не имеют права обладать сетями газораспределительных мощностей и газохранилищами в Европе, т.е. по сути «сдают газ» западным компаниям на границах ЕС, в то же время неся на себе бремя расходов по прокладке газопроводных труб со своей территории до границ ЕС. Ещё раз обратимся к заявлениям России и Ирана на саммите ФСЭГ в Тегеране 23 ноября – риски и обязательства должны быть разделены поровну между поставщиками и потребителями газа, т.е. страны, намеревающиеся получать газ из РФ и Ирана, волей-неволей должны принимать участие и в расходах по строительству на территориях этих стран. Вот почему тот же Иран десятилетия подряд отказывался от идеи строительства сети трубопроводов в Турцию и ограничивает объёмы своих поставок в эту страну – ведь турки и наложить лапы на иранский газ хотели, и цены пытались сбивать, в то время как Иран никогда не согласится, чтобы его газом «распоряжался» кто-то другой. А Турция – страна, давным-давно ассоциированная с ЕС и, стало быть, подчиняется общим решениям Еврокомиссии. И вот почему сейчас Европа возобновила трудные переговоры с РФ и по проекту «Северный поток-2», и по проекту «Южный поток», а Иран не снимает с повестки дня свой проект через Ирак и Сирию.
Вторая же часть сомнений относительно возможности для Армении и Грузии что-либо ожидать и предпринимать в связи с Ираном, связана с тем, что ещё надо разобраться, насколько реально были сняты санкции с Тегерана. Говоря по-простому, не успели «высохнуть чернила» и не успело испариться шампанское, разлитое по поводу январских заявлений в Вене по снятию санкций, а против Ирана были введены новые, на сей раз «баллистические санкции». Эпопея с «иранским атомом» была завершена, доклад МАГАТЭ подтвердил, что Тегеран неуклонно исполняет требования по «имплементации» Венских соглашений, подписанных 14 июля 2015 г. ЕС практически полностью, а США – только частично, действительно, отменили «атомные санкции». Причём Вашингтон однозначно подчеркнул – снимаются лишь «второстепенные санкции», с тем, чтобы в случае «нарушения Ираном обязательством» тут же восстановить разного рода эмбарго в полном объёме, а то и ужесточить их. Что это может означать – пока трудно понять, было объявлено, что это связанные с запретом на ведение деловых отношений с Тегераном для физических и юридических лиц третьих стран и иностранных филиалов американских компаний. Для американских же резидентов ограничения остаются в силе. Но, видимо, речь идёт также, в первую очередь, о том, что США, во-первых, не «разморозят» иранские валютные авуары, как было обещано. Во-вторых, по-прежнему будут противодействовать вбросам нефти и газа из Ирана на мировые рынки. Благо, что ещё перед Новым годом было объявлено, что впервые за последние 40 лет США открывают свои нефтехранилища и намереваются продавать нефть. А вопрос «замещения» на европейских рынках того же российского газа американским «сланцевым газом» - в повестке дня вашингтонских политиков вот уже минимум 5-6 лет подряд.
Ввод новых антииранских санкций со стороны США, как бы и кто бы сейчас ни пытался их характеризовать как сугубо «символические», на самом деле – реальный удар, призванный нивелировать отмены «атомных санкций» со стороны Америки и ЕС. Предвыборные заявления экс-госсекретаря Хиллари Клинтон, которая приписала именно себе «заслугу» в неуклонном применении антииранских санкций и, следовательно, «победе над Ираном» - мол, твёрдость Запада вынудила аятолл уступить, - это тоже свидетельство того, что Вашингтон рассчитывает на пролонгацию переговоров и, видимо, на то, что в ходе новых переговоров США заставят-таки иранцев принять диктат и подписать стратегическую капитуляцию. И, вероятней всего, дополнительным стимулом, убедившим американцев поверить в то, что Иран «вот-вот прогнётся», стала добрая воля Тегерана в вопросе обмена заключёнными – четверо граждан США, изобличённых и осужденных за шпионаж в Иране, были обменены на семь граждан Ирана, похищенных американцами и израильтянами в различных странах. К этому подталкивает и другой тезис Клинтон – мол, и далее необходимо «санкционировать» Иран. Всё в решении США о введении новых антииранских санкций «шито белыми нитками». Ведь испытания новейшей баллистической ракеты Ираном, на что ссылался Белый дом в январе, имело место ещё осенью прошлого года. Но Вашингтон терпеливо ждал свыше 2 месяцев и умышленно объявил о «баллистических санкциях» практически сразу же после сообщений из Вены от 17 января. И уже известно, что США «давят» на ЕС и требуют присоединиться к «баллистическим санкциям». Европа вновь взяла под козырёк – и ни у кого нет сомнений, что ЕС также введёт против Ирана свой пакетик «баллистических санкций». Логика поведения США понятна, ну а у ЕС давно в действиях нет иной логики, кроме принесения своих интересов в жертву диктату Вашингтона. Теперь уместно ожидать, что страны ЕС по указке Вашингтона в некой и не слишком отдалённой перспективе «заморозят» те контракты, которые на протяжении января-февраля усиленно заключались и подписывались. Так что, видимо, не следует ожидать никаких прорывов ни в региональной политике, ни в сфере иранских поставок нефти и газа, ни в плане ожидавшегося экономического рывка Ирана после получения своих зарубежных валютных авуаров. Ведь США (а затем то же самое сделает и ЕС) предупредили, что в дальнейшем «не исключается» ужесточение «баллистических санкций». Отметим, что формально Запад прав – резолюции Совета безопасности ООН, по которым антииранским санкциям придавался всеобщий характер, действительно упоминают и сферу баллистического ракетостроения Ирана. Но – именно в привязке к тому, что их рассматривают как средство доставки ядерных боезарядов. Сейчас же, если верить докладу МАГАТЭ, да и заявлениям из западных столиц, угрозы создания Ираном ядерного оружия и, следовательно, ядерных боезарядом для баллистических ракет больше нет. И обращение США к «баллистическим санкциям» - чистейшая политиканствующая спекуляция.
Между тем, национальная программа Ирана по созданию и усовершенствованию баллистических ракет – это часть национальной оборонительной концепции. И заявления официального представителя МИД ИРИ Хуссейна Джабера Ансари от 18 января вполне красноречивы: «Программа по разработке баллистических ракет никогда не была предназначена для разработки средств доставки ядерного оружия. Эти санкции США нелегитимны. Иран решительно ответит на эти пропагандистские выпады ускорением программы по разработке легального баллистического оружия и наращиванием своих защитных мощностей». Лукавит, конечно, и иранская сторона – баллистические ракеты трудно рассматривать как сугубо оборонительные вооружения, но не менее трудно их считать вооружениями упреждающего характера, тем более без ядерных боеголовок. Однако, в условиях Ирана и обострённости оперативной обстановки вокруг него, безусловно, баллистические ракеты – это оружие контрударов, чтобы потенциальные агрессоры не остались бы безнаказанными. Вот почему понятно, что по вопросу баллистических ракет, как и иных иранских национальных программ обновления арсеналов армии Ирана, Тегеран не станет «торговаться» ни с США, ни с какой-либо иной страной. Напомним, что своим решением ещё в апреле 2015 г. аятолла Хаменеи категорически запретил МИД Ирана вести переговоры с Западом по какому бы то ни было вопросу, ограничив полномочия иранской делегации в Вене исключительно ядерной тематикой и вопросом снятия санкций. Ещё в ходе самых первых раундов переговоров в Лозанне в своих публичных «Замечаниях в связи с ядерными переговорами» иранский Верховный лидер заявил: «Цели, которые преследует Америка в региональных вопросах, находятся в диаметрально противоположной позиции по отношению к нашим целям. Мы ни в коем случае не будем разговаривать с Америкой ни по региональным вопросам, ни по вопросам внутренним, ни по вопросам вооружения». А это, исходя из иранской Конституции – именно ПРИКАЗ реального главы иранского государства, и пока он не изменит своего решения, ни одно иранское министерство, ни президент Роухани не посмеют нарушить приказа аятоллы Хаменеи. Понятно, что в Тегеране также не забыли, что ещё ранее в декабре 2015 г. официальный представитель Белого дома Джош Эрнест сообщил, что «США могут ввести новые санкции против Ирана, если сочтут действия Исламской Республики в ядерной сфере представляющими угрозу для безопасности». И понятно, что если и не Роухани и Зариф, то аятолла Хаменеи точно ожидал, что после отмены «атомных санкций», дабы реализовать угрозу Джоша Эрнеста, то ещё задолго до «возни» Вашингтона продумал и продиктовал президенту и министрам Ирана, как и что говорить. В этой связи можно вспомнить и специальное заявление МИД Ирана от 21 июля 2015 г., в котором, комментируя принятие СБ ООН резолюции 2231 по Венскому соглашению, жёстко отмечено, что эта резолюция не затрагивает и не ограничивает иранскую программу создания баллистических ракет. Или заявления аятоллы Хаменеи от 13 и 18 июля 2015 г., в которых, он, как известно, был резок. «Вне зависимости от того, будет ли эта сделка одобрена или нет, мы никогда не прекратим поддержку наших союзников в регионе - Палестины, Йемена, Сирии, Ирака, Бахрейна и Ливана. Наша политика в отношении наглой Америки не изменится».
И, как помнится, апофеозом ирано-американских противоречий относительно недавно стали взаимные провокационные действия США и Ирана в Персидском заливе вокруг авианосца «Гарри Трумэн» 30 декабря 2015 г., приведшие к жёсткому обращению Секретаря Ассамблеи государственных интересов Исламской Республики Иран, экс-кандидата в президенты и экс-главкома КСИР, бригадного генерала Мохсена Резайи в письме от 1 января, адресованном президенту Роухани, по поводу санкций и новых провокаций США против Ирана: «Американские власти не желают официально признавать независимость и могущество Ирана, и по своей империалистической привычке вмешиваются во внутренние дела Ирана. Подобно тому, как 20 тысяч центрифуг вынудили американцев сесть за стол переговоров и доказать ядерное право Ирана, так и в этом случае мы надеемся, что в скором будущем радиус действия иранских ракет достигнет 5000 километров». Он пояснил: «Американцы полагали, что посредством имплементации СКПД, они смогут злоупотребить открытием экономических ворот и смогут проникнуть в Иран. США ответили Ирану пощечиной, вводя новые санкции. Однако… этот заговор был задушен в зародыше». Подчеркнём: Резайи говорит о новых антииранских санкциях как о решённом деле, и ещё не казнены в Саудовской Аравии шиитский шейх Нимр ан-Нимр и другие шииты, ещё не наступил день объявления о снятии «атомных санкций». А Тегеран уже точно знает, что отмена этих санкций – блеф США и их союзников. А значит, противостояние продолжится, но только уже в иных плоскостях и ипостасях. И в феврале мы получаем тому подтверждение, но уже в связи с началом поставок из России для нужд иранской армии зенитно-ракетных комплексов (ЗРК) С-300 ПМУ и российско-иранских переговоров в Москве, после которых объявлено о намерении Ирана закупить у русских вооружений на сумму около 8 млрд. долларов. В ответ официальный представитель Госдепартамента США Марка Тонера 19 февраля заявил, что Вашингтон по-прежнему не одобряет поставок ЗРК С-300 ПМУ в Иран и «США оставляют за собой возможность введения односторонних санкций против Ирана в связи с развитием Тегераном оборонных программ страны»…
То есть, Штаты отказывают Ирану в праве развивать и улучшать свою обороноспособность, а это нам выдаёт планы США всё-таки каким-то образом развязать некие насильственные действия против Ирана, будь то пресловутые «прокси-войны», «гибридные войны», или же – даже прямую агрессию, пусть и чужими руками. Иными словами, даже при решении сирийского кризиса, США будут пытаться сохранить напряжённость вокруг Ирана. А это значит, что Вашингтон не даст властям Армении и Грузии возможности серьёзно пытаться развивать отношения с Ираном и, значит, развивать отношения между собой. Но, как это ни покажется странным, осложнения, которые могут вызвать Штаты для развития отношений Грузии и Армении с Ираном, фактически перекроют обеим странам и возможности развивать отношения с ЕАЭС, а также ограничат возможности развития двусторонних отношений. И выводы очевидны – для того, чтобы суметь суверенно развивать армяно-грузинские отношения, как и разные сферы и уровни сотрудничества с ЕАЭС, Армении и Грузии вначале придётся избавиться от диктата США в своих внешнеполитических и внешнеэкономических приоритетах.
Арсен Левонян, специально для ИЦ "Еркрамас"