Недавние заявления официального представителя МИД Ирана Хуссейна Джабера Ансари о готовности Исламской Республики выступить посредником в карабахском урегулировании вновь актуализировали этот, казалось бы, давно отошедший в тень вопрос.
Несмотря на публикуемые периодически иранскими и иностранными СМИ заявления официального Тегерана, а также говорящих в частном порядке топовых иранских спикеров, роль ИРИ в деле «примирения» армян и азербайджанцев и определения статуса Нагорного Карабаха после 1997 года невелика. Это связано с вступлением в игру Минской группы, которая получила монопольные права в деле разрешения конфликта.
Неудивительно, что Исламская Республика в целом скептически, если не негативно относится к деятельности Минской группы, упирая прежде всего на нерегиональный статус входящих в нее США и Франции. Логично, что Иран, единственное нейтральное государство, имеющее общую границу как с Нагорным Карабахом, так и с вовлеченными в конфликт Арменией и Азербайджаном, требует своего участия в мероприятиях по урегулированию. Кроме того, Тегеран отмечает неэффективность работы Минской группы, так и не добившейся окончательного разрешения конфликта.
Стоит отметить, что до включения в дело карабахского урегулирования России, США и Франции основная посредническая роль между армянами и азербайджанцами принадлежала именно Ирану. Так, 7 мая 1992 года в Тегеране встретились президент Армении Левон Тер-Петросян и исполняющий обязанности президента Азербайджанской республики Якуб Мамедов. Там они с главой правительства Ирана Али Акбаром Хашеми-Рафсанджани подписали Совместное заявление, согласно которому в Нагорный Карабах должен был прибыть специальный представитель иранского президента Махмуд Ваези. Стороны договорились и о прекращении огня, и об открытии дорог для возобновления экономических связей, однако соглашение оказалось нарушенным. Активно оперировал Иран в регионе и после заключения в 1994 году перемирия. В этой связи становится понятно, что Тегеран имеет не только желание, но и опыт в посреднической деятельности между армянской и азербайджанской сторонами.
В Армении бытует весьма распространенное мнение о том, что, получи Исламская Республика возможность, она непременно решила бы карабахский вопрос в пользу армян. Адепты данной точки зрения опираются на хорошие отношения между Ереваном и Тегераном на современном этапе развития двух стран, поставки иранского газа (пусть и в обмен на электроэнергию), постоянные заявления иранских должностных лиц о возможности активизации торгово-экономических контактов с Арменией, а также на «заслуги прошлого», такие как содействие в обеспечении продовольственной безопасности страны, блокированной тюркскими соседями. В ходу и истории полумифического содержания — к примеру, рассказывающая, как нагорно-карабахских командиров повстанцев Самвел Бабаян (будущий министр обороны НКР), прибыв в Иран, так напугал местное руководство перспективой появления на севере ИРИ сильного и враждебного Азербайджана, что немедленно получил оружие, в котором тогда так нуждались армянские бойцы. По другим слухам, Нагорный Карабах еще в 2010 году посещал бывший министр иностранных дел Ирана Манучехр Моттаки (информация прошла в СМИ, но так и не была опровергнута). Все это в совокупности, нельзя не отметить, может являться основанием для позитивных ожиданий.
Однако, если проанализировать ирано-азербайджанские отношения, картина вырисовывается иная. Да, Иран и Азербайджан периодически сталкиваются на национально-культурной почве — самым известным из таких столкновений была неудачная попытка азербайджанской стороны «украсть» великого Низами Гянджеви из иранского культурного наследия, которую пресекла ЮНЕСКО. Да, азербайджанские политики часто допускают провокационные высказывания, касаемо воссоединения «Северного Азербайджана» с «южным», иранским, чем неизменно вызывают жесткие ответы из Тегерана. Иран, в свою очередь, критикует соседнюю республику за ущемление прав верующих мусульман-шиитов в этом подчеркнуто светском государстве — последняя волна такого рода критики имела место в конце 2015 года в связи с событиями в Нардаране. Однако при всем при этом в Иране, по данным энциклопедии ЦРУ, проживает не менее 16% тюрок, условно причисляемых Баку к азербайджанцам и иногда (хотя и далеко не всегда) отождествляющих себя с термином «азери». К таким азербайджанцам принадлежит и значительная часть иранской политической и духовной элиты, в том числе и действующий Верховный Лидер страны аятолла Али Хаменеи. По этой причине, несмотря на сдержанную, если не сказать «холодную» риторику в отношении Азербайджанской республики со стороны официального Тегерана, ряд иранских клириков и политиков настроены к ней весьма лояльно. Более того, некоторые из них специально подчеркивают содействие ИРИ Азербайджану в период войны в Карабахе. Так, например, несколько лет назад представитель Верховного Лидера в Ардебиле аятолла Сейид Гасан Амели «признался» в том, что его страна помогала Баку в период карабахского противостояния. Аятолла специально подчеркнул, что иранские политики не скажут подобного в своих официальных заявлениях, однако он, будучи просто имамом джума-намаза, действовал как частное лицо — в интересах азербайджанских братьев по вере, и не побоялся «сливать» столь ценную информацию. Помощь ИРИ Азербайджану, по словам господина Амели, заключалась в доставке военных грузов автоколоннами — особенно во время боев за Шуши, в период, когда министр обороны Азербайджанской республики Расим Газиев лично попросил иранскую сторону о пополнении своих оскудевавших запасов. Более того, Иран пропускал через свою территорию афганских моджахедов, которые шли воевать против армян на стороне Баку, и даже создавал на азербайджанской территории тренировочные лагеря. Достоверность первого и последнего пунктов, названных аятоллой, вызывает сомнения, однако наличие афганских «легионеров» в рядах азербайджанской армии, воевавшей в Карабахе, подтверждал целый ряд армянских военных и политических деятелей — например, нынешний министр обороны Сейран Оганян.
Впрочем, иранская сторона предоставляла и более весомые доказательства «помощи» Азербайджану в годы карабахской войны — прежде всего, это видеозапись, на которой бригадный генерал КСИР Мансур Хакикатпур (ныне — депутат Меджлиса) наблюдает за парадом азербайджанской армии вместе с президентом Гейдаром Алиевым. На той же записи этот офицер даже выступает перед азербайджанскими военными. Материал был обнародован сайтом Azarhia.org.
Не надо забывать и то, что, при всей своей лояльности к армянской стороне и готовности к сотрудничеству с ней, иранское руководство во всех своих официальных заявлениях готово решать карабахский вопрос лишь «в рамках территориальной целостности Азербайджана». Об этом высказывался, в частности, в 2014 году в одном из своих интервью посол Ирана в Азербайджане Мохсен Пакайин.
Более того, Иран, заявляя о своей готовности выступить посредником в карабахском урегулировании и последовательно критикуя Минскую группу, автоматически требует иного формата переговоров и других мероприятий в данном вопросе. Это не устраивает Армению, поддерживающую усилия Минской группы и, скорее, смыкается с желаниями и чаяниями Азербайджана, как и Иран, заявляющего о несостоятельности существующего формата и во многом именно для доказательства данного тезиса сознательно дестабилизирующего обстановку на линии соприкосновения войск. Иранские представители уже заявляли о том, какого рода перемен в формате карабахского урегулирования им бы хотелось — речь идет об исключении из него нерегиональных игроков и привлечении лишь государств региона. Однако Иран и Россия — не единственные региональные игроки в Закавказье. Нельзя забывать о том, что свои интересы там имеет и последовательно отстаивает Турция, которая также не упустит шанса включиться в мероприятия любого формата, посвященные ситуации в Нагорном Карабахе. И Анкара, в отличие от Тегерана, уже более 20 лет блокируя Армению и поддерживая Азербайджан, не делает секрета из того, в пользу какой стороны она будет играть на новой площадке.
Учитывая все рассмотренные факторы и особенности иранской политики в карабахском вопросе, можно заключить, что Исламская Республика по отработанной еще с ахеменидских времен традиции весьма умело лавирует между двумя противостоящими сторонами, давая надежду каждой из них, но ориентируясь лишь на собственные интересы. Ради этих интересов ИРИ без колебаний готова пересмотреть существующие формат и механизмы урегулирования конфликта, что может стать фактором еще более серьезной, чем она выглядит сейчас, напряженности, привлечения новых игроков и даже геополитического «взрыва». Впрочем, Иран, будучи региональной державой и имея со всеми участниками конфликта общую границу, все же не заинтересован в обострении и тем более — в новой войне на своих северных рубежах. Это, как представляется, удержит Тегеран от совсем уж необдуманных действий и мероприятий — даже в случае расширения его полномочий. Очевидно, что наиболее предпочтительным сценарием участия Ирана для Азербайджана был бы как раз вышеприведенный, а для Армении — присоединение ИРИ к Минской группе или хотя бы согласование с ней иранских миротворческих усилий. Тот и другой сценарий реализуемы лишь при соответствующей воле как региональных игроков, так и самой Минской группы, и ряда международных структур, однако любое принятие решений в отношении участия Ирана в карабахском урегулировании должно быть исключительно осторожным и лишенным клишированных и идеологизированных представлений о складывающемся положении дел и пропагандистских штампов, раскручиваемых как Ираном, так и непосредственными участниками конфликта.
Однако, при всей ценности тех или иных посредников, в конечном итоге урегулирования в Нагорном Карабахе можно достичь лишь одним способом — двусторонним диалогом непосредственных участников конфликта — Баку и Степанакерта. Такова точка зрения депутата Национального собрания Нагорно-Карабахской республики Айка Ханумяна. «Как показывает история, достичь успехов в урегулировании конфликта возможно было только тогда, когда карабахская и азербайджанская стороны непосредственно, тет-а-тет, обсуждали возникшие между ними проблемы. Прекращение военных действий также было обосновано вышеупомянутым форматом. Даже сегодня можно решить огромное количество проблем между Карабахом и Азербайджаном, если Степанакерт и Баку непосредственно будут вести переговоры вокруг разных проблем. Миротворческие стремления Ирана, несомненно, исходят из побуждений установления мира в регионе, но в конфликте между Азербайджаном и Карабахом можно ожидать результатов только в случае непосредственных переговоров между Степанакертом и Баку. Конечно, такие переговоры могут иметь место, в том числе и в Тегеране», — отметил господин Ханумян в беседе с EADaily.
Иран имеет потенциал для оказания реального влияния на разрешение конфликта в Нагорном Карабахе, однако надо понимать, что само по себе посредничество Тегерана между Баку и Ереваном способно в лучшем случае, даже не принимая во внимание названных выше негативных моментов, оставить ситуацию в том виде, в котором она есть на данный момент. Настоящий шанс миру в Закавказье Исламская Республика способна дать, начав с сознательно игнорируемого сейчас ключевого момента — нового признания стороной конфликта наряду с Азербайджаном не Армению, а Нагорно-Карабахскую Республику. Наиболее сложной задачей здесь станет убеждение руководства Азербайджана в необходимости такой рокировки. В 90-е ИРИ не пошла на это, что во многом и стало причиной пробуксовывания ее миротворческих усилий и перехода инициативы к Минской группе. На современном этапе важнейший проблемой является способность современного иранского руководства перейти от формальных заявлений к реальной «работе над ошибками»; готово ли оно к этому, учитывая сугубо прагматические региональные интересы Тегерана?
Антон Евстратов, преподаватель кафедры всемирной истории и регионоведения РАУ специально для EADaily