Баку активизировал дипломатию на европейском направлении. На неформальной встрече стран-членов ЕС и «Восточного партнерства» глава МИД Азербайджана Эльмар Мамедъяров заявил, что «развитие долговременных отношений со странами-членами ЕС на основе принципов равноправия и взаимной выгоды является одним из направлений внешней политики Азербайджана», а «соглашение о стратегическом партнерстве между Азербайджаном и ЕС создаст крепкую правовую базу для всестороннего развития отношений». Мамедъяров подчеркнул, что «долговременные конфликты в регионе препятствуют сотрудничеству», и что «территориальная целостность и неприкосновенность границ Азербайджана ничуть не менее важны, чем территориальная целостность других стран-членов Восточного партнерства», а также то, что «вывод ВС Армении из оккупированных территорий Азербайджана будет служить укреплению сотрудничества ЕС на Южном Кавказе и за пределами региона». То есть Баку призвал Европу, как варяга, на закавказское «княжение», способное установить в регионе «порядок», что выглядит как политическая сенсация. Вот почему.
Переговоры по ассоциативному соглашению между Евросоюзом и Азербайджаном тянутся уже не первый год. Договоренностей в сфере выстраивания торгово-экономического и другого сотрудничества можно было в принципе достигнуть. Но итоговое соглашение не появилось главным образом из-за политических проблем. Заместитель главы администрации президента Азербайджана, завотделом внешних связей Новруз Мамедов объяснял ситуацию следующим образом: «Запад хотел, чтобы мы пошли на ассоциативное соглашение с Евросоюзом, но оттуда был исключён вопрос о нашей территориальной целостности. Более 15 лет Евросоюз признавал нашу территориальную целостность, но в последнее время не хочет принимать это. Как теперь нам это понимать? Как же получается, что главы крупных государств, в том числе президент США Барак Обама, выступили каждый по часу в связи с украинским кризисом, неоднократно потребовали соблюдения международного права, начали принимать конкретные меры. Что же касается Азербайджана, урегулирования нагорно-карабахского конфликта, ни один из них не использует хотя бы фразу «этот вопрос должен быть решён в рамках международного права». Почему? Почему такой двойственный подход к этому вопросу? Мы уже задумываемся: правильную ли дорогу мы выбрали, что сталкиваемся с таким двойственным отношением?». И какую же «дорогу» выбрал Азербайджан?
В случае подписания Азербайджаном соглашения об ассоциации с ЕС Нагорный Карабах по факту выводился бы из-под контроля Армении, но и не переходил в зону юрисдикции Азербайджана. Не случайно тогда прозвучало предложение сопредседателя Минской группы ОБСЕ от США Джеймса Уорлика о том, чтобы «Карабах, наряду с Арменией и Азербайджаном стал одной из сторон в урегулировании этого конфликта». Баку такой ход событий не устраивал. Но устраивал ли он Армению, которая также готовилась к подписанию соглашения об ассоциации с Восточным партнерством? Поэтому складывалось впечатление, что Азербайджану во многоходовой партии «Восточное партнёрство» удаётся вроде бы вывести из «игры» Армению, теряя при этом Нагорный Карабах. Новруз Мамедов тогда задавал такие вопросы. Первый: «Почему при урегулировании нагорно-карабахского конфликта Запад не использует хотя бы фразу «этот вопрос должен быть решён в рамках международного права?». Второй: «Почему такой двойственный подход к этому вопросу?». Но дело было в том, что 22 июля 2010 года Международный суд ООН в Гааге по запросу Генеральной Ассамблеи ООН уже ответил на вопрос: «Соответствует ли односторонняя декларация независимости со стороны временных органов самоуправления Косово международному праву?». Он объявил: «Провозглашение декларации о независимости не нарушает каких-либо применимых норм международного права».
Таким образом орган международного правосудия не только предпринял попытку предопределить позицию Совета Безопасности по политическому вопросу об отношении к самопровозглашению независимости Косово, но и фактически закрепил эту позицию в системе европейского права. Одновременно Суд в Гааге подверг ревизии принцип о безусловном признании верховенства Устава ООН на гарантиях территориальной целостности государств-членов со стороны Объединённых Наций. Не случайно и президент России Владимир Путин, говоря о воссоединении Крыма с Россией, сослался на этот поддерживаемый Западом юридический прецедент, а недавно призвал Баку и Ереван искать «оптимальный баланс между принципами территориальной целостности и правом народов на самоопределение».
Ереван соскочил с «восточного евроэкспресса», вступил в Таможенный, а затем в Евразийский экономический союз. Что касается Азербайджана, то он выдвинул встречное предложение о заключении стратегического соглашения с ЕС. Сейчас, как заявила глава представительства ЕС в Баку Малена Мард, работа продолжается. В целом в тот момент Баку и Ереван — по разным причинам и при разной мотивации — но вместе вывели Степанакерт из «большой игры», хотя это не означает, что ЕС пошел на модернизацию норм своего международного права по части принципов территориальной целостности и права народов на самоопределение, хотя Баку пытается ввести в соглашение пункт о карабахском конфликте. В остальном, как отметила Мард, возможности для разработки правовой базы сотрудничества с Азербайджаном остаются открытыми.
Что касается Армении, то, как заявил министр иностранных дел этой страны Эдвард Налбандян в ходе встречи глав МИД стран Евросоюза и программы «Восточное партнерство» в Братиславе, «успешно прошли четыре этапа переговоров относительно нового рамочного соглашения Армения-ЕС», и «ожидаем в ближайшем будущем завершить переговоры». Речь идет о решении прагматических проблем торгово-экономического и другого сотрудничества, несмотря даже на «неожиданное решение президента Армении Сержа Саргсяна изменить вектор интеграции и вступить в Евразийский экономический союз. Так была создана уникальная ситуация. С одной стороны, как говорила министр по основным направлениям интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии Татьяна Валовая, экономические отношения Армении с Евросоюзом рассматриваются «как часть взаимоотношений Евразийского союза с ЕС».
С другой — Армения может заблокировать возможный дрейф Азербайджана в сторону Евразийского экономического союза, туда, где Баку, как на единственной оставшейся площадке, мог пытаться и пытается разыгрывать нагорно-карабахскую «карту». Во всяком случае бакинские эксперты уже давно обсуждают возможности вступления Азербайджана в Евразийский экономический союз взамен на решение в свою пользу нагорно-карабахского конфликта.
В свое время глава МИД России Сергей Лавров в интервью ТАСС говорил: «Азербайджан не входит ни в ЕАЭС, ни в ОДКБ, надеюсь, что эта ситуация может измениться». Так Москва превращала себя в главное поле битвы между Ереваном и Баку. Как писала в этой связи бакинская газета «Эхо», «такое возможно, если Россия пообещает вернуть Азербайджану оккупированные территории ради вступления в ЕАЭС, и вступать нужно только после возвращения земель». Создавалась геополитическая интрига, позволяющая определять некоторые контуры ведущихся закулисных дискуссий относительно перспектив урегулирования нагорно-карабахского конфликта.
При этом Баку имел шансы выиграть «партию», если бы президент Азербайджана Ильхам Алиев отказался от эксплуатации образа врага в лице армян для политической мобилизации своего населения и укрепления своей власти. Но он демонстрировал и демонстрирует приверженность силовому варианту решения нагорно-карабахской проблемы, организовывая давление на Армению, сковывая ее возможности для политико-дипломатического маневрирования. В то же время «свободным» остается Степанакерт, у которого за спиной ведутся различные «игры». Так, экс-президент Армении Роберт Кочарян в интервью радиостанции «Радио Свобода» заявил, что, во-первых, «Mадридские принципы по урегулированию нагорно-карабахского конфликта в прежнем виде уже не соответствуют новым реалиям и нуждаются в пересмотре». По его словам, речь идет «в первую очередь — в контексте усиления гарантий безопасности, в уточнении сроков референдума и привязке к нему возврата территорий». Это — первое.
Второе: неотъемлемой частью соглашения могли бы быть восстановление военного баланса, жёсткие и контролируемые обязательства сторон и международного сообщества на сохранение этого баланса как минимум на 25 лет. При этом Кочарян вспомнил, что лишь один раз — в Ки-Уесте — Баку и Ереван были реально близки к подписанию документа. «Это было пакетное и всеобъемлющее урегулирование, основанное на присоединении НКР к Армении и предполагало возврат территорий, а также комплекс мер по обеспечению безопасности, — уточнил Кочарян. — Далее появились «Мадридские принципы», которые устраивали нас лишь отчасти, потому что признавали право НКР на самоопределение. Но это не был документ для подписания, а принципы, которые по мнению посредников должны лечь в основу будущего соглашения. На основе этих принципов посредники попытались создать соглашение об урегулировании, но оно никогда не было близко к подписанию». Говоря иначе, Армения тогда была готова осуществить формулу «возврат территорий Азербайджану в обмен на его согласие на присоединение Нагорного Карабаха к Армении».
Но Баку предпочел вести переговоры на основе Мадридских принципов. Теперь, по мысли Кочаряна, «независимость Нагорного Карабаха и общая граница с Арменией не могут быть предметом торга, а апрельская война должна ужесточить подходы Еревана к урегулированию, а не ослабить их, поскольку повышает будущие риски всяких уступок». Однако Ереван не выставил включение Степанакерта в переговорный процесс в качестве главного условия для вступления после апрельской войны в политический диалог с Баку, предпочитая «новый Мадрид» — венским и санкт-петербургским соглашения, предусматривающим введение системы мониторинга и института международных наблюдателей на линии соприкосновения конфликтующих сторон. Сейчас и эта позиция «вымывается», что свидетельствует о стремлении не сжигать «мосты» с Баку и не вводить в «игру» Степанакерт.
Причин несколько. Первая. Ереван опасается, что Баку в случае принятия сценария с проведением референдума удастся за счет включения в избирательный список беженцев-азербайджанцев изменить на бумаге демографическую ситуацию и решить таким образом в свою пользу нагорно-карабахскую проблему. Вторая: существуют опасения того, что в случае приобретения Степанакертом субъектности с точки зрения международного права он откажется состоять в унии с Ереваном, станет самостоятельно выстраивать свою внутреннюю и внешнюю политику, то есть станет вторым армянским государством. По разным причинам Баку и Ереван выступают против этого. Потому, что события на соседнем Ближнем Востоке, а теперь и в Турции показывают, что международная политика допускает разделение стран на несколько мини-государств и принцип «территориальной целостности» претерпевает пересмотр.
В этой связи Москве необходимо быть готовой к асимметричному политико-дипломатическому решению на нагорно-карабахском направлении. Наступает момент для установления рабочего диалога со Степанакертом. 25 лет — достаточный срок для того, чтобы иначе осмыслить ситуацию и через реализацию новых инициатив снизить вероятность новой большой войны в Закавказье.
Станислав Тарасов, ИА REGNUM