В прошлом году, когда "Армения" прибыла в Буэнос-Айрес, мы познакомились с женщиной, о которой, думаю, сегодня многие знают в Армении и Арцахе. Россита Иосифян - писательница, журналистка, но, пожалуй, важнее другое: она учительница. Преподает армянский язык и литературу, искусство в школе им. Мари Манукян. О ней и ее муже Карапете Касасяне я написал в одном из репортажей. Это они готовятся обосноваться в Шуши.
Тогда, в 2009 году, она рассказала мне историю бронзового креста, который стал семейной реликвией. Я записал эту историю, решив вернуться к ней, когда мы снова будем в Буэнес-Айресе, где нас долгие месяцы ждала наша "Армения". После рассказа Росситы я то и дело ловил себя на мысли, что постоянно думаю о том кресте, стал собирать металлические армянские кресты, носился с идеей установить армянский "зацветший" крест (цахкар хач) на мысе Горн. Ведь есть великое множество примеров, когда армянские беженцы спасали не только книги, но и кресты...
Отец Росситы Овсеп Иосифян родился в Урфе через семь лет после трагических событий 1915 года. Лишь потом он узнал, что все эти семь лет продолжался геноцид его народа. Голодные и холодные дороги чужбины привели семью Иосифяна в Аргентину, где уже осели много урфинцев. С детских лет он слышал о кошмарах прошлого. До конца дней своих он не мог забыть лица родителей, когда они рассказывали о том, как в Урфе турки загнали несколько сот армян в церковь и сожгли их при наглухо закрытых дверях. И вот в одном журнале он увидел снимок урфинской церкви Святой Богородицы с крестом. Его поразил сам образ креста. Он постоянно думал о нем. Иосифян заказал у художника-литейщика крест именно с такими узорами, какие были на куполе урфинской церкви. Вот и стал крест этот семейной реликвией. Два года назад умер Овсеп Иосифян в восьмидесятишестилетнем возрасте. И вдова его Мария Иосифян (Гафафян) часто заводила разговор о будущей судьбе креста. Вот и я раскрыл Россите свою тайную идею о мысе Горн.
17 декабря представители аргентинской армянской общины во главе с послом Армении Владимиром Кармиршаляном и его супругой Анаит провожают "Армению" в продолжение кругосветного плавания. Там же, как я писал в одном из репортажей, Россита Иосифян торжественно вручила мне заветный крест. Никто, конечно, ничего не знал тогда о сверхзадаче этого подарка. Однако вскоре я вынужден был, презрев приметы, постепенно раскрывать тайну как среди членов экипажа, так и вне. В порту Мар-дель-Плата мы были вынуждены обратиться к популярному в армянской общине Аветису Саакяну. Знали, что только он мог решить самый важный вопрос: как технически установить крест. Ведь его нужно было прикрепить к чему-то или установить на земле, на камне или в часовне, если позволят. Аветис решил вопрос просто уникально. Целая токарно-фрезерно-сварочная работа с нержавеющей сталью была проведена для того, чтобы, не поранив крест, спокойно, мощным молотком забить его в землю.
В девятнадцать часов восьмого января резиновая лодка была спущена на воду. Тотчас же она начала подпрыгивать, как мяч, взбираясь на вершины волн с пенистыми гребнями. Глядя с палубы яхты на нашу "резинку", можно было сильно сомневаться, что мы сумеем спуститься в нее с борта "Армении", особенно мне с моими пережившими всяческие беды коленями. Вызывало сомнение и то, что сможем ли мы выбраться на довольно крутой и каменистый берег. Для этого нужен специальный катер с выступающим вперед носом, чтобы пассажиры не оказались в воде. Но мы знали, что нет ничего другого, кроме как именно сейчас и только на нашей "резинке" добраться с крестом на остров. И не только это. Бабас, находясь в лодке, должен держать в руках очень дорогую телекамеру. Да еще надо перебросить и корзину с карабахской тутовкой, армянскими коньяком и вином и, главное, с целой прорвой конфет, шоколадок, симпатичных коробок с рахат-лукумом, мармеладом, вафлями, печеньем. И все это от "Гранд Кенди", от нашего друга Гранта Варданяна. Мы уже знали, что на острове несет службу один человек. Военный. Служит примерно год. Знали и то, что нынешний смотритель находится там с семьей - женой и сыном-второклассником (сейчас у школьников каникулы), не считая огромной собаки. Так что подарки от Гранта Варданяна были предусмотрены для мальчика.
… Тут нужно традиционное лирическое отступление. Когда из-за чилийско-аргентинских споров и ссор мы вынуждены были вернуться назад, то не только горько и слезно переживали, но и, верные нашей привычке, не без улыбки произносили вслух традиционное "все, что происходит, - к лучшему" или "здесь замешан перст Божий". Так оно и вышло. У меня в таких случаях есть еще и своя формула: "Бог знает, что делает!" Вот и сразу по возвращении в порт Ушуая я позвонил нашему послу в Аргентине Владимиру Кармиршаляну. Объяснил, что к чему, и попросил срочно связаться с нашим почетным консулом в Чили Эдуардо Родригесом, чтобы тот в свою очередь связался с комендантом района, куда входит мыс Горн, капитаном Марко Арельяно, чтобы избежать испорченных телефонов. Заранее написали разъяснительный текст о сути и смысле нашей просьбы и отослали его по электронной почте Россите, которая перевела текст на испанский и отослала его уже послу. Посол - почетному консулу. Почетный консул - контр-адмиралу Рафаэлю Гонзалесу, который и дал команду капитану Арельяно. Круг замкнулся.
Мы встретились с этим прекрасным человеком, отцом троих детей, который, как выяснилось, прекрасно знал о Геноциде армян в Османской империи, знал и то, что Армения первой приняла христианство как государственную религию. Он долго держал наш крест в руках и неожиданно предложил установить его в часовне Стелла Марис (Звезда Морей). Тотчас же он отдал команду своему подчиненному на мысе Горн.
Вот так очень схематично о том, как все было. Всю цепь эту крепко связал наш посол Кармиршалян. Так что, садясь в резиновую лодку, которую вел настоящий водномоторник Ваагн Матевосян, мы были спокойны, ибо нас на острове ждали. Первыми сели в лодку я и Бабас со своей камерой, которую он прижал к себе, как мадонна - дитя. Как мы добирались до берега, одному Богу ведомо. Время от времени лодка подпрыгивала так высоко, что раздавался визг трехлопастного винта мотора.
...Конечно, мы ступили не на твердь, а плюхнулись в воду, и очередная прибойная волна обдала нас соленой, ужасно холодной водой. С мокрыми ногами целых полчаса поднимались по крутому берегу наверх. Весь груз Арик тащил на себе. Там на страшном ветру стоял смотритель маяка Умберто Лоретти с овчаркой - шерсть на собаке лохматилась под ураганным ветром. Шли мы довольно долго до часовни, согнувшись в три погибели. Прямо-таки крестный ход. Подождали, пока подойдут все. На борту остались лишь двое - опытный Мушег Барсегян и уже набирающий авторитет не только как кок, но и как моряк Саркис Кузанян. Мушег, правда, после нашего возвращения на судно сумел добраться до острова и осмотреть его.
На такой высоте сразу пришла в голову мысль, которую можно было бы обозначить "эврика": боже, это же редчайший случай, когда единовременно одним взглядом, одним взором смотришь сразу на два океана - Атлантический и Тихий! Но это уже эмоция другого плана. Надобно мне, придя в себя, приземлиться на этот самый крохотный остров, на эту самую гигантскую скалу и подойти к часовне, которая сегодня ночью снилась! Только во сне она была похожа на небольшую церковь в моем отцовском селе Агорти. Тысячу страниц прочитал я о мысе Горн, и, кажется, только в одном месте было упоминание о часовне и ее названии. И не мудрено. Ведь мало кто поднимается сюда. Туристы не в счет. Там другое. Там и лайнер, и техническое обеспечение другие. И погода должна быть соответствующей. И самое главное - катера, которые перебрасывают пассажиров к берегу, специальные - надувные, десантные.
Деревянный домик, рубленный из дуба, сзади напоминает добрую рязанскую избу. Обошел его. Встал чуть поодаль от двери и сделал набросок в блокноте. Крепкий Божий домик. Железная крыша завершается на самом верху острым углом, чтобы снег не накапливался. Над дверью выведен большой крест с необычными узорами на трех концах. Справа от двери написано: "Капилла Стелла Марис" (Часовня Звезда Морей). Перекрестились. Вошли внутрь. Гайк, согнувшись от ветра, снимал фотоаппаратом. Бабас только успевал не пропустить ничего. Очень мало света. Волновались. Я бросил взгляд на свободный участок рядом с портретом Папы Римского Бенедикта XVI. Умберто Лоретти показал рукой именно на это место.
Почетная процедура прикрепления креста была отдана капитану "Армении". Стоит, наверное, обратить внимание, что мы подняли с собой не только кувалду, но и отвертки, запасные шурупы и дрель. Мы же не знали, каким образом придется устанавливать крест. Однако были учтены все варианты. И помнится, как удивился смотритель маяка тому, как Ваагн из цветастой корзины вытаскивает все нужные инструменты и детали.
По очереди поцеловали крест. Перекрестились. Поклонились. Я подошел к большому деревянному православному кресту, установленному великим русским путешественником Федором Конюховым и его командой менее года назад. Таким образом, при входе в часовню сразу видишь слева в углу православный крест, в центре - католический крест и справа, рядом с портретом Папы Римского Бенедикта XVI, - армянский крест. Под ним оставлено место для надписи. Мы оставили в часовне лист бумаги с текстом: "Светлой памяти всех невинных жертв на нашей планете посвящается этот армянский крест. Доставил его на мыс экипаж парусной яхты "Армения" 8 января 2011 года". Армянские лазерщики взялись приготовить и переслать до нашего прихода в Сант-Яго пластину из нержавеющей стали с вырезанным на нем текстом на армянском, испанском, английском, русском языках и иврите.
Время поджимало. Холодный ветер на вершине острова мешал работе, так сказать, на пленэре. И тем не менее успели пройти почти полкилометра до горки, на которой возвышается монумент из огромных листьев нержавейки, в центре которых вырезан контур фигуры летящего альбатроса - символа суровой красоты полярных зон планеты.
Опять по очереди спустились вниз. При посадке в лодку оказались по пояс в ледяной воде. Психологическое состояния экипажа, прямо скажем, было неописуемым. В то же время возбуждение было, казалось, обмотано какой-то абсолютной трезвостью от осознания того, что мы все-таки поднялись на остров Горн, хотя еще не прошли самого мыса Горн. А тут из нашей так называемой бухты, где якорь не держит судно на сильном ветру с часто меняющимся направлением, видно, что творится в ста метрах в проливе Дрейка. Порывы ветра в 60 узлов. Наш новый друг, смотритель маяка, сообщил по рации, что ветер усиливается. Но мы ведь знали, что стоять на якоре не можем, назад идти тоже нельзя, а погода на завтра - еще хуже. И "Армения" подняла якорь.
Зорий БАЛАЯН, борт "Армении", все еще Атлантический океан
"Голос Армении"