Официальный визит делегации Государственной думы России во главе со спикером Вячеславом Володиным в Азербайджан носил протокольный, но во многом символический и даже многозначительный характер. Дело в том, что первые сведения о таком визите появились в конце прошлого когда, когда Азербайджан и Армения вступали в предвыборный цикл. По логике практикуемой Москвой политики так называемой «равноудаленности», председатель Госдумы России должен был бы одновременно или с коротким временным люфтом побывать в Баку и в Ереване.
События развивались по иному сценарию. В марте 2018 года Володин побывал в Армении, где провел переговоры с тогдашним руководством страны. Хотя сам Володин в ходе своего визита всячески демонстрировал, что визит нацелен на решение рабочих вопросов, понятно, что для властей Армении это был определенный показатель их близости с Россией. Но после этого визит Володина в Азербайджан по невыясненным причинам был отложен, а точнее перенесен. В этой связи многие бакинские СМИ высказывали предположения, что причиной отмены визита вряд ли могли стать технические вопросы о сроках или некие процедурные неувязки: все можно было решить и согласовать. Армянский цикл, начавшийся с изменением Конституции страны, трансформацией формы правления с президентской на парламентскую, в ситуации, когда Республиканская партия получила большинство в Национальном собрании, завершился «бархатной революцией» с отставкой Сержа Саргсяна с поста главы правительства и назначением на этот пост Никола Пашиняна. А в Азербайджане на досрочных выборах победил действующий президент Ильхам Алиев. В итоге диспозиция в регионе резко изменилась. Москва в отношении событий в Армении заняла осторожную нейтральную позицию, тем более, что протестующие в Ереване не выступали с антироссийскими лозунгами, что, кстати, породило в экспертном сообществе массу необычных версий, вплоть до того, что якобы в «армянских потрясениях были задействованы в той или иной форме внешние силы, в том числе и России». Представители Кремля квалифицировали события в Армении как «исключительно ее внутреннее дело», хотя было очевидно, что при другом сценарии развития событий мог встать вопрос об Армении как стратегическом партнере, члене ОДКБ и Евразийского экономического союза.
На наш взгляд, такая позиция Москвы оказала сдерживающее влияние на Баку, где раздавались голоса воспользоваться ситуацией и приступить к решению нагорно — карабахского конфликта силовыми средствами. Но позицию Москвы фактически поддержали и другие страны-сопредседатели Минской группы ОБСЕ. Посол США в Армении Роберт Миллз заявлял, что «Баку проявляет очень большую сдержанность, и мы в Вашингтоне видим это. США не заинтересованы в возобновлении военных действий в Карабахе и будут всячески отговаривать стороны от подобного развития ситуации». В таком контексте фраза Володина, высказанная в беседе в Баку со своим азербайджанским коллегой Октаем Асадовым о том, что «Азербайджан всегда занимал правильную и конструктивную позицию по Нагорному Карабаху», вполне логична, она адекватна существующей сегодня конкретной ситуации, сложившейся на этом направлении. Но в экспертных кругах Армении данное заявление вызвало недоумение, ибо все — в Армении, России и Нагорном Карабахе — помнят военную агрессию Азербайджана в апреле 2016 года, которую тогда конструктивной не называли ни страны-сопредседатели, ни Кремль, борясь за прекращение новой войны. Поэтому другая часть заявления Володина наполнена уже иным содержанием:
«Вопрос Карабаха не может нас не беспокоить. Вы знаете, что Россия выступает за мирное урегулирование этого конфликта. Все, кто выступает за обострение отношений, все те, кто не слышит слов и желания народа жить в мире, конечно, идут по пути напряженности. Мы должны делать все, чтобы предотвратить этот путь».
Действительно, со стороны Азербайджана звучат слова о возможности использования силового сценария для «урегулирования» конфликта. Во время выступления в Баку на военном параде по случаю 100-летия вооруженных сил Азербайджанской Республики президент Азербайджана Ильхам Алиев заявил, что «война не закончилась, завершился только первый этап войны». Первый этап, если говорить о событиях начала 1990-х годов, завершился для Азербайджана полным поражением и утратой контроля над значительной частью своей территории. Могло быть и хуже, если бы не прямое вмешательство Москвы. В ходе недавней апрельской войны 2016 года Азербайджану удалось незначительно продвинуться вперед на линии соприкосновения конфликтующих сторон. И вновь именно Москва предотвратила готовившийся со стороны Армении против Азербайджана мощный военный контрудар, что позволило Баку официально говорить о «победе», которую он так и не смог конвертировать в приемлемое для себя дипломатическое соглашение.
Разве Венские и Санкт-Петербургские документы, предусматривающие появление на линии фронта систем мониторинга и международных наблюдателей — это победа? Если да, то почему Азербайджан всячески тормозит их практическую реализацию? Или недавние нахичеванские события — продвижение частей азербайджанской армии по части нейтральной территории у границ с Арменией, что изображается министром обороны Азербайджана Закиром Гасановым чуть не как результат боевой операции, позволяющей азербайджанской армии взять под контроль стратегически важную магистраль Ереван-Капан-Лачин, магистраль, которая является связующим звеном между Ереваном и Нагорным Карабахом. Гасанов якобы не понимает, что речь идет об угрозах в адрес уже Армении, члена ОДКБ, что конфликт может стать межгосударственным, того, что, как говорит доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ Сергей Маркедонов, «участки за пределами карабахского конфликта опаснее». Очевидно то, что, как говорит Маркедонов, «ситуация, как с Карабахом, так и с Нахичеванью — это тестирование, попытки раздвинуть рамки, и они могут быть успешными, а могут и нет. Вот в этом опасность».
Многое в нынешних военно-политических маневрах Баку остается неясным. Он откровенно блефует сразу на разных проявлениях. С одной стороны, президент Алиев работает на внутреннюю аудиторию, что наводит на мысль о стремлении упредить возможное в республике протестное движение. С другой — хочет оказать путем морально-политического прессинга воздействие на ход событий внутри Армении. Премьер-министр Армении Никол Пашинян заявил, что «Армения никогда не начнет войну, и все это понимают, но мы всегда должны быть готовы к этому сценарию», что означает, что Ереван в принципе не исключает такого хода событий. В то же время он сообщает, что в зоне нагорно-карабахского конфликта, согласно статистическим данным, «не было много нарушений режима прекращения огня», хотя СМИ пестрят самыми разными сообщениями на эту тему: Азербайджан активизирует свои силы специального назначения, на передовой осуществляется активная инженерная работа и т. д. В-третьих, Баку пытается подтолкнуть Ереван к действиям, разрушающим систему национальной безопасности через новые кадровые назначения.
Что же касается Москвы, то ей необходимо модернизировать свою политику в регионе с учетом нового расклада сил, как и сопредседателям Минской группы ОБСЕ, явно застрявшим на уже исхоженных путях мирного урегулирования конфликта. В регионе складывается нештатная ситуация. Поэтому необходимо действовать нестандартно, но так, чтобы те силы, которые пытаются оценивать ее через прицелы, реально почувствовали возможность альтернативных решений и угрозу, что придется заплатить за блеф и ошибки. Заплатить очень дорого.
Станислав Тарасов, ИА REGNUM