Преследование экс-президента Армении из-за «кровавой субботы» 2008 года создало прецедент: раньше никто не решался выдвигать обвинения против своего предшественника. А это ставит под сомнение преемственность власти в республике
Сегодня громкими резонансными делами в Армении никого не удивишь. Обвинения высокопоставленных чиновников и военных, а также их близких родственников в коррупции и злоупотреблении служебным положением множатся день ото дня. Идеи очищения власти и наведения порядка стали своеобразным ноу-хау нового армянского правительства. Однако арест второго президента Армении Роберта Кочаряна (1998–2008) по решению Городского суда Еревана резко выделяется на этом фоне. Прежде всего потому, что он имеет отчетливо политический характер.
«Кровавая суббота»
Обвинение фокусируется не на финансовых махинациях или незаконном присвоении государственного имущества, а на свержении конституционного строя Армении с применением насилия. Не исключено, что «хозяйственно-экономические» претензии будут добавлены в ходе следствия и судебного разбирательства. Но на сегодня акцент сделан на истории десятилетней давности. События 1 марта 2008 года в Армении получили по аналогии с «кровавым воскресеньем», 9 января 1905 года, название «кровавой субботы». Тогда в результате начавшихся после президентских выборов массовых акций произошли столкновения между их участниками и силовыми структурами республики. Переход президентства от Роберта Кочаряна к Сержу Саргсяну, ушедшему в отставку также под влиянием протестных выступлений десять лет спустя, проходил в условиях чрезвычайного положения и гражданского противостояния, которое удалось купировать, но не устранить. Свидетельство чему — крайне полярные, предельно личностные и эмоциональные оценки граждан Армении, которые звучат сегодня в социальных сетях и блогах. Да и просто на улицах и в частных беседах.
Ящик Пандоры
Арестом Кочаряна создан важный внутриполитический прецедент. После распада Советского Союза и обретения независимости в Армении сменились четыре президента и три Конституции. Страна прошла путь от президентской к парламентской республике. Было много массовых протестов и социальных потрясений. Однако за все это время ни один из ее лидеров не подвергался арестам — даже если смена власти, как это было в случае с отставкой Левона Тер-Петросяна и приходом Роберта Кочаряна, происходила, мягко говоря, не в строгом соответствии с правовой процедурой. Личные отношения различных армянских руководителей были также далеки от идеала, перерастая порой в откровенную конфронтацию. И, конечно, при особом желании тот или иной президент мог выдвинуть обвинения против своего предшественника. Ведь за каждым из них имелись прегрешения большей или меньшей степени тяжести.
Однако до сегодняшнего дня никто эту красную линию не переходил. И именно это делало Армению во многом уникальной страной на пространстве бывшего СССР. Только здесь ушедший от дел президент мог попытать счастья в главной избирательной гонке, как это сделал Левон Тер-Петросян в 2008 году, или, как Роберт Кочарян, публично критиковать своего предшественника Сержа Саргсяна и его министров.
Сейчас новые власти Армении открыли ящик Пандоры. И далеко не факт, что они остановятся на этом. С одной стороны, их логика понятна и в чем-то даже оправданна. Они хотят символически подвести черту под определенной эпохой, сделать заявку на образ новой Армении, в которой события вроде тех, что имели место 1 марта 2008 года, станут невозможны. Как будут невозможны экономический и политический монополизм, непотизм и избирательное правосудие.
Популизм и его последствия
Впрочем, у нынешнего руководства республики есть и более приземленные основания. Процесс смены власти в Армении еще далеко не завершен. Страну ждут досрочные выборы в Национальное собрание и городской парламент Еревана — Совет старейшин. Учитывая важность столичного муниципалитета для всей республики, эта кампания по факту является общенациональной. Правительство имеет большой ресурс народной популярности, но сейчас фракции сторонников премьер-министра Никола Пашиняна в парламенте и городском Законодательном собрании столицы в меньшинстве. Налицо зазор между формальной легальностью и народной легитимностью. В статусе временного правительства кабинет не хочет предпринимать непопулярные меры, связанные с решением конкретных социально-экономических задач, и прибегает к популизму. «Расчеты с прошлым» вполне вписываются в этот подход. Тем не менее, несмотря на эффектные символические ходы, у власти, стремящейся к радикальному обновлению политических порядков, в стратегическом плане возникают немалые проблемы.
Во-первых, неизбежно встает вопрос об избирательности правоприменения. Да, Кочарян использовал силу против манифестантов в 2008 году. Но в 1996 году по схожему пути пошел и Левон Тер-Петросян. У него также не все было гладко с подведением итогов выборов. Означает ли это, что в его отношении также должно быть начато судебное разбирательство? А вместе с ними и в отношении Сержа Саргсяна, обвиняемого сторонниками новой власти в попытках узурпации? Но как в таком случае будет выглядеть государство, каждый из лидеров которой после отставки отправляется на скамью подсудимых? Причем государство молодое, прошедшее через конфликт, блокаду, становление институтов власти и формирование государственно-гражданской идентичности, то есть через тот этап, когда правила и нормы развитых демократических систем попросту не могут быть релевантными имеющейся политической ситуации. И заметим, сегодня строгость по отношению к Кочаряну или генералу Юрию Хачатурову (ныне генсеку ОДКБ, а в 2008–2016 годах — начальнику Главного военного штаба армянских Вооруженных сил), обвиняемому вместе с экс-президентом, не особо коррелирует с мягкостью судебных инстанций в отношении участников группы «Сасна црер» («Храбрые сасунцы»), которая была причастна к захвату полицейского поста в Ереване два года назад.
Во-вторых, такие события, как произошедшие 1 марта 2008 года, раскалывают Армению. Трагедию надо совместно преодолевать, не сталкивая одни группы населения с другими. Ведь для одних армян Кочарян — это преступник, а для других — первый президент непризнанной Нагорно-Карабахской республики, который прошел все тяготы войны 1991–1994 годов, когда многие из его критиков были еще школьниками. И новые власти должны сегодня отдавать отчет, что «колокол Кочаряна» звонит и по ним. Любые ошибки и провалы, которые неизбежны на пути преобразований и которые были допущены даже с самыми благими мотивами, могут привести к падению популярности нынешней правительственной команды. И тогда, не исключено, ее оппоненты захотят отплатить той же монетой в виде открытых уголовных дел и обвинений. В этом случае под сомнение будет поставлена преемственность власти, а сами акты перехода ее из одних рук в другие станут перманентной революцией с пафосом «до основанья, а затем…». Причем все это на фоне неурегулированного нагорно-карабахского конфликта и нестабильности вдоль армяно-азербайджанской границы за пределами Карабаха, а потому нельзя исключать, что соблазн «протестировать» оппонента, когда у того дома происходят большие перемены, окажется очень велик.
Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ
https://www.rbc.ru/