В субботу, 8 сентября, состоялся рабочий визит премьер-министра Армении Никола Пашиняна в Москву. Там глава армянского правительства встретился с президентом России Владимиром Путиным.
Комментируя итоги встречи с президентом России Владимиром Путиным, глава правительства Армении, констатировал: "Армяно-российские отношения блестящие". На своей странице в социальной сети Facebook он написал, что у Москвы и Еревана "по всем направлениям нет никаких проблем".
Язык дипломатии, особенно тот, что используется в публичной сфере, предполагает комплименты и восторженные оценки.
Однако, как показывает практика, это далеко не всегда говорит об отсутствии споров, противоречий и разночтений. И в этом контексте Никол Пашинян совершенно прав, когда говорит: "…Упаси Бог от такой ситуации, когда в отношениях нет вопросов, потому что это означало бы, что вообще нет никаких отношений".
Какие же вопросы в общей повестке дня Москвы и Еревана могут считаться наиболее важными сегодня? И как оценивать результаты росийско-армянских переговоров на высшем уровне?
Детали и нюансы
Обращаясь с приветственным словом к Владимиру Путину, Никол Пашинян особо подчеркнул, что его сентябрьская встреча с главой российского государства уже третья за последние четыре месяца. По его словам, такая регулярность подчеркивает особый характер отношений между нашими странами".
Действительно, с фактической точки зрения трудно спорить с такой оценкой. 17 августа исполнилось сто дней с того момента, как в Армении появилось новое правительство. И сколько бы ни говорили о том, что оно, возможно, подвергнет корректировке прежний внешнеполитический курс, этого не случилось. Представители Еревана неизменно подчеркивали особую роль отношений с Россией, включая переговоры с представителями Евросоюза в Брюсселе или федеральным канцлером Германии Ангелой Меркель в столице Армении.
Однако в каждой истории есть нюансы и детали, на которые нельзя не обращать пристального внимания. Следует иметь в виду, что между июньскими и сентябрьскими переговорами Путина и Пашиняна в политической жизни Армении произошла целая цепь событий, которые вызвали "озабоченность" у российского руководства. О чем были и соответствующие заявления министра иностранных дел России Сергея Лаврова.
"Дело 1 марта 2008 года", арест экс-президента Роберта Кочаряна, а затем его освобождение по решению Апелляционного суда (хотя следствие по этому делу не завершено), уголовное дело против генсека ОДКБ, бывшего начальника главного штаба армянских вооруженных сил Юрия Хачатурова. Все эти сюжеты, хотя и выглядят, на первый взгляд, как исключительно внутреннее дело Армении, на самом деле высвечивают более широкие проблемы.
Это и отношение к процедурным вопросам внутри интеграционного объединения. Неслучайно "казус Хачатурова", который для Москвы, Минска, Астаны не только армянский генерал, но, прежде всего, генсек ОДКБ, обсуждался не только в контексте российско-армянских отношений, но и евразийской интеграции в целом. Эта ситуация была предметом переговоров между Владимиром Путиным и Александром Лукашенко.
Не будем забывать, что само утверждение генерального секретаря организации от Армении потребовало в свое время значительных дипломатических усилий Москвы в отношении своих союзников.
Не менее важный вопрос — проблема преемственности внешней политики. Можно сколько угодно говорить о том, что новые власти и в мыслях не имеют никакой "смены вех", в политике, как и в экономике, есть своя кредитная история. И из нее не вычеркнешь значительные усилия Роберта Кочаряна по выстраиванию союзнических связей Армении с Россией.
Именно в его президентство Ереван присоединился к ОДКБ, в то время как еще год назад представители фракции "Елк" (основы новой правительственной команды) в Национальном Собрании предлагали создать временную парламентскую комиссию для изучения вопроса о выходе Армении из ЕАЭС.
В этом контексте можно ли упрекать Москву в том, что перемены в Ереване вызывают у нее "озабоченность" и, как минимум, осторожность? Такой подход совсем не российское ноу-хау.
Вспомним, какие дискуссии шли в американском экспертном сообществе после появления на грузинской политической арене Бидзины Иванишвили! Сколько было предположений, что олигарх, активно зарабатывавший деньги в России, повернет руль Грузии в сторону евразийской интеграции и откажется от движения в сторону НАТО и ЕС. Сегодня от тех опасений нет и следа. Именно при "Грузинской мечте" Тбилиси подписал Ассоциацию с Евросоюзом, получил "безвиз" со странами Шенгена и укрепил военное сотрудничество с Североатлантическим альянсом в целом и с США в частности. Но первые шаги Иванишвили в политике вызывали вопросы и озабоченность у стратегических союзников Грузии.
Уйти от искусственных дилемм
Почему же Москва должна верить исключительно словам и декларациям? Любые отношения проходят проверку делами. Не исключено, что через несколько лет правление Никола Пашиняна запомнится невиданным укреплением связей России и Армении. Тем более, что сам премьер в ходе встречи с президентом России подчеркивал необходимость придания новых импульсов двусторонним отношениям и реализации имеющегося потенциала наилучшим способом.
Но чтобы этот сценарий стал реальностью, необходимо поработать над тем, что военные называют "слаживанием". Для этого крайне важно прояснить имеющиеся разночтения. В этом контексте вряд ли следует считать случайностью тот факт, что Никол Пашинян особо подчеркнул необходимость уважения "принципа невмешательства во внутренние дела друг друга".
Вопрос — как понимать этот принцип. Если вести речь о том, что кто-то будет советовать назначать того или иного чиновника на ответственный пост, то это одна картина, а если говорить о понимании взаимосвязи внутриполитической повестки и ее возможного влияния не интеграционные проекты, безопасность и доверие между сторонами, то совсем другая.
Понятно, что Москва опасается хаотизации, растущего популизма и принятия решений не в угоду стратегическим резонам, а сиюминутной конъюнктуре. В то же самое время новое правительство Армении, связанное пуповиной с массовыми протестами, питается легитимностью уличной стихии. И ему трудно полностью переключиться на язык прагматики, предполагающий сложные многоходовки, а не простые решения. Заметим, что и ресурсы, близкие новой власти (социальные сети, блоггеры, телеграм-каналы) нередко подталкивают премьера к более жесткой переговорной позиции в отношении с Москвой. И ему порой нелегко отделить свою внешнеполитическую линию от общественного мнения, которое ждет быстрых результатов, имеет завышенные ожидания, но не посвящено в военно-дипломатические тонкости, не сводимые к двухцветной гамме.
Стоит также обратить внимание на то, что встреча Путина и Пашиняна прошла после переговоров президента России с лидерами Азербайджана, Ирана и Турции, то есть тех стран, которые представляют для Армении особую значимость. Как в контексте двусторонних отношений, этнополитического конфликта в Нагорном Карабахе, так и ситуации вокруг "Большого Ближнего Востока". Тем самым демонстрируется особая важность увязывания этих вопросов с собственно армяно-российскими отношениями.
Как бы то ни было, а встреча на высшем уровне в условиях, когда возникают определенные вопросы, крайне важна. Здесь тот случай, когда количество не означает проигрыша в качестве. Однако делать по итогам переговоров Путина и Пашиняна скоропалительные выводы, как восторженные, так и алармистские, не следует. Все идеи и заявления должны быть проверены на практике.
Сегодня мы видим, как преемственность с прежним курсом, так и определенный дискомфорт от неразрешенных до конца коллизий. Мы наблюдаем осторожность и завышенные ожидания, а также ограниченность двусторонней повестки. По факту военно-техническое сотрудничество опережает все остальные сферы, и уйти от жесткой дилеммы "российская безопасность" vs "европейское процветание" (во многих отношениях искусственной) пока что не получается. Но от решения этой проблемы никуда не деться, особенно если речь идет о более активном использовании двустороннего потенциала.
Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета — для Sputnik Армения