Состоявшийся в Астане саммит Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) привлек к себе значительный интерес задолго до его официального открытия. Прежде всего потому, что в казахстанской столице предполагали обсудить главный для любой интеграционной структуры вопрос – кадровый.
Впервые за всю историю Организации имело место досрочное прекращение полномочий генерального секретаря. В апреле прошлого года в этой должности был утвержден генерал-полковник армянской армии Юрий Хачатуров.
Он сменил на посту генсека Николая Бордюжу, возглавлявшего ОДКБ с момента ее основания. Причем приход Хачатурова был осуществлен в соответствии с новым регламентом. В настоящее время генсек Организации утверждается на три года от каждой страны-участницы в алфавитном порядке.
Между процедурами и резонами
Наверное, кадровая ротация в ОДКБ прошла бы не слишком замеченной, если бы не политические обстоятельства, которые ей сопутствуют. После того, как в Армении в мае нынешнего года сменилось правительство, в стране открылся целый ряд уголовных дел в отношении высокопоставленных чиновников и политиков. Среди их фигурантов оказался и Юрий Хачатуров. Ему было предъявлено обвинение в свержении конституционного строя во время событий марта 2008 года, когда генерал командовал частями ереванского гарнизона.
Здесь обозначились серьезные разночтения между Москвой и Ереваном. Если для нового армянского правительства преследование Хачатурова, а также экс-президента Армении Роберта Кочаряна представлялось исключительно внутриполитическим событием, то для Москвы оно стало нарушением принятых в ОДКБ (а также международных объединениях в целом) процедур. Прежде всего потому, что генсек как глава интеграционного объединения обладал иммунитетом, лишить которого могла только сама эта структура.
Помимо формально-юридических аспектов остроты ситуации добавляют и эмоции, неизбежные при оценке революционных потрясений в Армении. В Москве, а также в других столицах стран-членов ОДКБ к смене власти в результате массовых протестов относятся чрезвычайно скептически. Практически у каждой страны есть свой (в том числе и резко негативный) опыт того, как борьба за "справедливость и лучшую жизнь" приводила к серьезным потрясениям и конфликтам.
Добавим к этому и другие сложности, не имеющие прямого отношения к "делу 1 марта". Не следует забывать, что и сам процесс утверждения Юрия Хачатурова в должности генсека ОДКБ в прошлом году проходил непросто. Москве пришлось использовать все свое влияние для его продвижения в диалоге с партнерами из Минска и Астаны. Каждое постсоветское государство крайне чувствительно реагирует на все вопросы, связанные с сепаратизмом и нарушением территориальной целостности. Идентичности новых независимых стран, возникших в ходе распада СССР, находятся в стадии формирования, и, как следствие, мы наблюдаем болезненное восприятие любых попыток поставить под сомнение границы, утвержденные между бывшими союзными республиками еще в советские времена.
В этом контексте можно вспомнить осторожную реакцию Нурсултана Назарбаева и Александра Лукашенко на перспективы вступления Армении сначала в Таможенный, а затем и в Евразийский экономический союз, учитывая, что де-факто Нагорный Карабах, юридически не признаваемый и Минском, и Астаной, и Москвой, является общим пространством экономики и безопасности с Арменией. В том же контексте следует рассматривать и непростой диалог по поводу утверждения генсеком ОДКБ представителя Армении (его фамилия не имеет первостепенного значения). Стоит ли удивляться тому, что после "дела Хачатурова" сторонники "армяноскептицизма" внутри ОКДБ получили дополнительные козыри.
Отложенная партия и неудобные вопросы
Однако астанинский саммит прошел, а главное кадровое решение не было принято. Оно отложено до декабря. Чего же следует ожидать под занавес 2018 года?
Очевидно, что в формате саммита лидеры стран-участниц ОДКБ хотели воздержаться от публичных дебатов вокруг этой острой проблемы. Просто потому, что споры в очередной раз продемонстрировали бы наличие расхождений внутри Организации. Принципиально нового здесь ничего нет. Фактически в рамках ОДКБ мы видим четкую региональную специализацию. Страны Центральной Азии крайне неохотно проявляют свою солидарность с Арменией по поводу Карабаха, тогда как Еревану не слишком интересна ситуация на таджикско-афганской границе или проблемы в двусторонних отношениях между самими странами этого региона.
У Минска есть свои налаженные контакты с Баку, включая и военно-технический формат. И хотя Россия, пожалуй, единственная из стран ОДКБ, активно играет на всех трех внешнеполитических направлениях (Центральная Азия, Закавказье, Беларусь), другие участники организации далеко не всегда готовы согласиться с подходами Москвы. Наиболее яркими примерами этого являются события 2008 года в Южной Осетии и в Абхазии, 2014 года в Крыму и продолжающийся конфликт в Донбассе. Да, российским интересам никто не противоречит, но в то же самое время есть слишком много нюансов, чтобы фиксировать полное единство взглядов и подходов стран-партнеров.
Думается, именно этим вызвано стремление перенести чувствительный вопрос о генсеке Организации в формат непубличной дипломатии, где найдут свое место и непростые согласования, и неформальные договоренности. И при любом раскладе найдутся те, кто будет недоволен конечным результатом. Получит Армения право на замену Хачатурова на срок до 2020 года – скажут, что Москва потакает "бархатным революциям". Перейдет право на выдвижение главы Организации Минску – активизируются те, кто считает ОДКБ и другие евразийские проекты ненужным бременем для Армении. И, конечно, стоит ожидать разговоров о смене и, как минимум, корректировке внешнеполитического курса кавказской республики.
То, что такие инициативы будут исходить не от первых лиц государства, а от популярных блогеров или хозяев страничек в социальных сетях, не должно создавать ощущения несерьезности. Сегодня роль "новых СМИ" и неправительственных ресурсов крайне важна. Вне всякой связки с США или их союзниками, просто, как важный источник формирования общественного мнения.
Не ждать максимума, а дорожить минимумом
Непраздный вопрос, а как же в таком случае оценивать полезность и эффективность ОДКБ? Ответ напрямую зависит от того, что мы ожидаем от этого объединения. Если хотим увидеть некий аналог НАТО, структуру с железной дисциплиной и единообразными стандартами, то такие надежды вряд ли реализуемы в краткосрочной или среднесрочной перспективе. Просто в силу несопоставимости ресурсов Альянса и Организации.
Следует также понимать и учитывать все имеющиеся объективные ограничители. Страны постсоветского пространства еще находятся в стадии формирования своих идентичностей. Поэтому на первом плане у них национальный эгоизм (в данном случае мы используем это понятие без всякой негативной нагрузки).
Они с крайней осторожностью относятся к делегированию своего суверенитета кому бы то ни было – будь то ОДКБ или ЕАЭС. И при выборе между интеграционными целями и собственными интересами предпочтение практически автоматом отдается второму. Дело здесь не в конкретных фамилиях глав государств, правительств или оборонных ведомств. Просто никому еще не удавалось построить эффективную интеграционную модель без завершения формирования столь же результативной национальной государственности.
На саммите в Астане было приняты документы о правовом оформлении статусов наблюдателя и партнера ОДКБ. Налицо возможности для расширения партнерства Организации с третьими странами. Однако ожидаемое приглашение к сотрудничеству не произошло. Скорее всего, по причинам, описанным выше. Простое количественное наращивание новых участников вряд ли придаст интеграционному объединению новое качество. Разве что добавит новых противоречий и потребует дополнительного дипломатического мастерства.
Таким образом, от ОДКБ не следует ожидать максимума, но стоит ценить тот минимум, который уже имеется. В Ереване сколько угодно могут сетовать на отсутствие единства в рядах Организации и консолидированной позиции по Карабаху, но именно членство в ней дает возможность получать вооружение из России в кредит и по низким ценам. В противном случае – торжество рыночных принципов и стоимость поставок, как для Индии. Странам Центральной Азии, может быть, не слишком интересен карабахский конфликт, но вместе с Москвой они наработали неплохой практический опыт по сдерживанию терроризма. И Минск, несмотря на интерес к многовекторной внешней политике, в связке с Москвой воспринимается Западом совсем иначе, чем если бы таковой не было.
При этом не стоит сбрасывать со счетов двустороннюю повестку. На фоне имеющихся расхождений диалог отдельных стран – членов ОДКБ с Москвой облегчается, среди прочего, наличием дополнительной площадки.
Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ – для Sputnik