Андрей Битов в Армении – свой человек. Его знает каждый армянин. Он награждён медалью Мовсеса Хоренаци «За выдающиеся заслуги перед армянской литературой и культурой», является почётным гражданином Армении, почётным членом СП и почётным доктором ЕГУ. Его «Уроки Армении», опубликованные в «Дружбе народов» в 1969 году, стали гласом советского писателя, первым осмелившегося открыть тему кровавых страниц армянской истории. Факт геноцида был предан всесоюзной огласке. Битов посадил своё армянское дерево, которое глубоко вгрызлось корнями в скудную, каменистую армянскую землю и дало чудесные плоды (как говорят армяне, самое вкусное мясо – на костях, а самые полезные травы – на камнях). А недавно оно заговорило на армянском в сборнике «Дерево», изданном при поддержке Соны Ван в издательстве «Гракан Эталон».
Кто бы мог подумать, что поездка 30-летнего русского писателя в армянскую страну станет судьбоносной и для писателя, и для маленького народа Айка. Тогда не принято было говорить о первом геноциде ХХ века, который стал хорошим примером безнаказанности, попустительства, забвения для германских нацистов. И Битов заговорил. Смело. Громко. Недавно он написал в своих воспоминаниях, как ему приходилось бороться за каждую строчку «Уроков»: «Когда «Уроки Армении» проходили печать в нашей цензуре в 1969 году, они выкрамсывали места, где цитировались фашистские инструкции по поводу освящения подробностей геноцида армян: «Дескать, надо хранить вежливое молчание в этом вопросе». И сейчас, в связи с вхождением Турции в ЕС, геноцид 1915-го – последний оплот сопротивления гуманизма... Ветхий Завет смыкается с Концом Света. Армяне, евреи, цыгане, чеченцы – вот чего не может понять цивилизованная Европа – это один, общемировой вопрос. Это люди, существующие несмотря ни на что, и именно этим, быть может, более чем другие, они завоевали полное право на продолжение своего тысячелетнего существования».
Поэт Константин Кедров отметил, что Андрей Битов, как Мандельштам, вырвался к своему читателю через Айастан – страну света – Армению. «Его «Уроки Армении» – вроде бы просто путевые впечатления, очерки и эссе. На самом деле эта книга стала уроком свободы для читателей, рождённых в несвободной стране», – написал он. Сам же Битов, вспоминая ту поездку, которая могла бы и вовсе не состояться, так как было предложение поехать в более привлекательную для советского человека Японию, удивляется, какое же было здоровье у автора, чтобы написать целую книгу с полной самоотдачей за какую-то неделю. Зацепило. Крепко зацепило. «Всегда лучше тогда, когда мы моложе. И никак иначе. Сейчас я бы эту книгу не написал. Всё нужно делать вовремя. Я считаю, что слово «успех» произошло от слова «успел». Я именно тогда успел!» – философски говорит мастер.
«О том, когда я впервые услышал слова «резня», «армянская резня», помню абсолютно точно, – написал Битов в своём эссе. – И мне до сих пор стыдно и отвратительно, что это случилось, когда мне было уже почти тридцать лет. Мне кажется, слова такого рода каждый человек должен услышать в раннем детстве, чтобы запомнить на всю жизнь и бояться их, как Божьего суда... Я услышал о резне от своего друга – писателя Гранта Матевосяна, он объяснял мне всё очень хорошо... но я ничего не понимал. Начал понимать через несколько лет, когда приехал к нему в Армению и заглянул в такую полузапрещённую книгу материалов о резне... Что меня тогда потрясло? Что ошеломило? Для размышлений, для анализа не оставалось места. Это была Книга. Самое большое, что меня поражает – когда человек ли, целый народ поднимают свою скорбь и своё достоинство до масштабов великой книги. История замалчивания скорби и достоинства с первого и до сегодняшнего дня продолжается, так или иначе».
На презентации книги-билингвы (стихи на русском и армянском) «Дерево», состоявшейся в Ереванском камерном театре, собрались многочисленные поклонники творчества, друзья и коллеги. Издание поэтического сборника для Андрея Битова стало абсолютным сюрпризом. Впервые под таким названием сборник увидел свет чуть более десяти лет назад, к 60-летию писателя – презент от издателя. Тогда Битов весь тираж, 99 экземляров, раздарил друзьям. Затем книга под таким же названием была издана в более полном объёме – в неё вошли и стихи, и проза. А пару лет назад в Российско-армянском (Славянском) университете состоялась встреча студентов с крайне любимым в Армении маэстро Битовым. Он читал свои стихи. Хрипловато. С паузами и модуляциями. Его поэзии не присущи пафос и патетика. Вообще Битов не считает себя профессиональным писателем, а уж тем более поэтом. «А я скромно отношусь к своим стихам. Это моё личное дело. Они мне помогают расписаться, войти во вкус и начать писать прозу. Это мой внутренний дневник. Не более того. Поэтому я не причисляю себя к поэтам», – говорит он. Да, в тот памятный день в Славянском автор блистательных страниц русской прозы предстал в иной системе ритмов – поэтической. Среди заворожённых слушателей были писатели Сона Ван, Ваан Варданян и Шант Мкртчян, которые буквально со следующего дня с воодушевлением принялись переводить битовскую поэзию на армянский и готовить сборник. «Мир Андрея Битова универсален. Как в прозе, так и в поэзии у него властвует дух. Любой эпизод наполнен живительной силой. Способность увидеть из далёкого далека внутренний мир. Благородство замысла. Всё это присутствует в панораме безрассудств разума Андрея Битова», – пишет в предисловии к книге Шант Мкртчян. Над книгой работал целый штат профессиональных и известных переводчиков. Помимо вышеназванных, это – Гагик Давтян, Нерсес Атабекян, Фрунзик Киракосян, Светлана Авакян. Конечно, во всём можно найти минус: так, осталось не совсем понятным оформление обложки, которую украсили графической работой «Трансформация» художника Карена Мкртчяна. Битовское дерево отнюдь не претерпело какую-либо уродливую трансформацию, согласно изображению, оно выросло в красивое и стройное, расцвело, дало плоды. И продолжает давать. Кто лучше Битова может сейчас сказать об Армении? Плеяда друзей страны Айка – Брюсов, Мандельшам, Ахматова и др. – ушла, оставив богатое наследие. А Битов есть. До сих пор никто лучше него не сказал об армянском алфавите. «Цепкость армянской речи так соответствует кованости армянских букв, что слово – начертанное – звякнет, как цепь… – пишет он. – Этими буквами можно подковывать живых коней… Или буквы эти стоило бы вытёсывать из камня, потому что камень в Армении столь же естествен, как и алфавит, и плавность и твёрдость армянской буквы не противоречат камню. (Стоит вспомнить очертания армянских крестов, чтобы опять восхититься этим соответствием.) И так же точно подобна армянская буква своим верхним изгибом плечу древней армянской церкви или её своду, как есть эта линия и в очертаниях её гор, как подобны они в свою очередь линиям женской груди, настолько всеобще для Армении это удивительное сочетание твёрдости и мягкости, жёсткости и плавности, мужественности и женственности – и в пейзаже и в воздухе, и в строениях и в людях, и в алфавите и в речи… И всё это в точности соответствует звуку, который она изображает. Я по-прежнему не знаю армянского языка, но именно поэтому ручаюсь за правду своего ощущения: передо мной был только звук и его изображение, а смысл речи был за моими пределами. Этот алфавит был создан гениальным человеком с поразительным чувством родины – был создан однажды и навсегда, – он совершенен. Тот человек был подобен богу в дни творения. Создав алфавит, он начертал первую фразу… Начертав (именно не написав, не нарисовав), он обнаружил, что не хватает одной буквы. Тогда он создал и эту букву. И с тех пор стоит армянский алфавит. Для меня нет ничего убедительней такой истории. Можно выдумать человека и можно выдумать букву, но нельзя выдумать, что человеку не хватило одной буквы. Это могло только быть. Значит, был и такой человек. Он не легенда. Он такой же факт, как этот алфавит. Имя его Месроп Маштоц. Я бы поставил Маштоцу памятник в виде той последней буквы – каменное доказательство его правоты… Армяне сохранили алфавит неизменным на протяжении полутора тысяч лет. В нём древность, история, крепость и дух нации…» И в этих словах весь Битов, любящий Армению любовью, испытанной временем. Зачастую армяне, почувствовав в ком-то такое сильное чувство, начинают искать армянские корни. Битовскую любовь они приняли без этих поисков. С благодарностью. С почитанием.
Почему же «Дерево»? Потому что каждый человек хочет построить дом, посадить дерево и вырастить сына. Всё это Битову с успехом удалось. И более того, ему удалось создать свою «Империю в четырёх измерениях». Но писатель опять же скромен. «Только позже я понял, какие у меня амбиции сработали в связи со словом «дерево», – говорит он. – Первая книга у Мандельштама называлась «Камень». А у меня – «Дерево». Ну разве не амбициозен я?!» Когда-то Грант Матевосян, посвящая Битова в тайны армянского языка, сказал ему, что дерево по-армянски – «цар», что очень созвучно русскому – «царь». И действительно, дерево-царь – символ жизни. Символ рода. И, как пишет Битов в своём стихотворении, с деревом человек не одинок:
| Люблю одинокое дерево,
Что в поле
на страже межи.
Тень в полдень
отброшена к северу,
Зовёт: путник, ляг,
полежи.
Забыв за плечами дорогу,
Забросишь свой посох
в кусты.
И медлят шаги понемногу,
Пока приближаешься ты
Как к дому, как к другу,
как к брату,
Уходит Земля из-под ног,
И ты не захочешь
обратно:
Ты с деревом –
не одинок... |
К слову, это первый перевод стихов Битова на иностранный язык. И, к чести и гордости армянской нации, этим языком стал именно язык Айка. Успеть – это и есть успех, как обозначил сам Андрей Битов, который, кстати, до сих пор так и не побывал в Японии, а вот в Армении – бессчётное количество раз...
Елена ШУВАЕВА-ПЕТРОСЯН,
г. ЕРЕВАН,
Армения
http://www.litrossia.ru