Неожиданное восстание «желтых жилетов» лишь подтверждает глубину проблем не Франции, а Европы в целом – большинство населения ключевых стран Европы недовольно как существующим политическим курсом, так и национальными элитами, этот курс проводящими. В ответ на глобализацию поднимается популистская (от слова народ) волна – которая или сметет правящие силы, или погрузит Евросоюз в тяжелый внутренний кризис.
Реакция в России на движение «желтых жилетов» очень странная – одни ищут в нем повод для зависти, упражняясь при этом в русофобии («вот молодцы, вышли на улицы, а у нас быдло все стерпит»), другие видят в протестах происки закулисы или заграницы (не важно какой), с умным видом поминая «майдан» и «цветные революции», третьи возмущаются «коммунистическим настроем» бунтовщиков. Однако все гораздо проще и серьезней – во Франции просто прорвался годами накапливавшийся нарыв.
Низы больше не хотят, чтобы ими правили эти верхи и вели их туда, куда и все последние годы – но ничего поделать не могут, вот и выходят на улицы или просто молча поддерживают демонстрантов (уровень доверия к ним зашкаливает за 70 процентов). Почему же французы ничего не могли сделать со своей элитой обычным, демократическим путем – ведь это же, как учат нас либералы, родина современной демократии и равноправия, первая в новой истории республика. Да и совсем недавно, в прошлом году, во Франции же проходили выборы?
Потому что как только недовольство двухпартийным «парижским болотом» (по аналогии с американским обозначением связки политиков и бизнеса) достигало критического уровня, истеблишмент подсовывал французам «совершенно новое лицо, честное, не связанное с грехами прошлого, которое все изменит и исправит». И играя на противоречиях, пугая народ угрозой прихода к власти несистемных и антиэлитных правых или левых, продвигал эту кандидатуру в президенты. Так уже было с Николя Саркози в 2007 – формально правый, но настроенный на изменения и отказ от старого багажа. Но самым вопиющим было, конечно, избрание Эммануэля Макрона в 2017-м – «без поддержки старых партий, независимый, современный и отрицающий коррумпированную и недееспособную элиту».
Теперь даже те, кто голосовал тогда за Макрона, видят, что ничего не меняется – кроме очередного роста налогов. Курс на евроинтеграцию, постепенный демонтаж социального государства (а оно во Франции очень сильное), мультикультурализм, прием мигрантов – что-то из этого раздражает отдельные части общества, а что-то большинство французов. Но подавляющее большинство точно раздражает истеблишмент как таковой – богатый, наследственный, защищенный и не реагирующий на рост народного недовольства. Можно, конечно, считать вышедших на улицы демонстрантов радикалами, правыми или левыми, можно даже подозревать обычных французов в том, что они привыкли к слишком большим социальным гарантиям и хотят от государства больше, чем оно может им дать – но главное, что большинство французов считают, что их жизнь с каждым годом становится все хуже, и так дальше жить нельзя.
Понятно, что французы не устроят новую, пятую по счету революцию – последняя была полтора века назад, а предыдущая попытка полувековой давности провалилась, потому что время революций в Европе давно прошло, а для верхушечных переворотов, канализирующих энергию народного восстания, еще не наступило. Как и в 1968 у нынешнего бунта нет вождей и движущей силы (в том числе организационной – телеграмм-организаторы не в счет). Есть, конечно, масса желающих воспользоваться неожиданно сложившейся ситуацией, сыграть за или против Макрона, или даже на ослабление или усиление Франции – причем как в самой стране, так и зарубежом.
Конечно, ослабление Европы выгодно Трампу – к тому же он сам пришел к власти на той же волне, которая сейчас поднялась против французской власти. Конечно, «желтые жилеты» увеличат популярность двух настоящих французских антисистемщиков – левого Жан Люка Меланшона (он уже стал самым популярным политиком Франции с рейтингом в полтора раза выше, чем у Макрона) и правой Марин Ле Пен.
Но на короткой дистанции ничего эпохального не случится – Макрон пожертвует правительством, потом протест выдохнется, зарубежные интриги рассосутся, правящий истеблишмент удержит как власть, так и контроль над ситуацией. Франция останется одна со своими проблемами, с элитой, которая не знает как их решать, и с народом, который не может достучаться до элиты. Впрочем, разве Франция одна?
В том-то и дело, что нет - одним из главных требований манифеста «желтых жилетов» стал выход из Евросоюза и возвращение Франции политического, финансового и экономического суверенитета (есть еще и пункт про выход из НАТО и вывод войск из Африки). Понятно, что манифест довольно условный, да и не считает пока что большинство французов необходимым выйти из ЕС – но вот с тем, что нужно передавать меньше полномочий на общеевропейский уровень, согласны очень многие. То есть что получается – в одной из трех ключевых стран Евросоюза происходят народные волнения с явно выраженным антиглобалистским настроем.
И это происходит в тот момент, когда еще одна страна из «тройки» готовится к выходу из ЕС – и никак не может определится на каких условиях она выходит, и выходит ли вообще. А в первой из «тройки», в Германии, не только набирают силу левая и правая оппозиция, но и действует крайне неустойчивое и слабое коалиционное правительство, чья глава начинает «долгое прощание», в любой момент могущее превратится в «быстрое падение».
И это тройка основных – а есть еще «номер четыре» Италия, где правительство состоит из евроскептиков, и «номер пять», Испания, в которой, как и в Италии, под снос идет вся партийная система и не отступает от своего сепаратизма Каталония. То есть у Евросоюза не просто проблемы – у него тотальный кризис доверия народов составляющих его стран уже не просто к курсу на все большую евроинтеграцию и «брюссельской бюрократии», но и к собственным, национальным элитам. Держится пока только Германия – но и там «процесс пошел».
Францию часто называли законодателем политической моды Европы – если в Париже революция, то приготовится и остальным. Причем это было во времена, когда никакой единой Европы не было – точнее, уже не было, после того, как провалилась попытка создать ее, правда чисто военным способом, предпринятая Наполеоном. Сейчас искры от французских волнений перекинулись на Бельгию с Голландией – но опасны они не этим. А тем, что тотальный кризис доверия к системным партиям (слившимся в неразличимый либерально-глобалистский ком) не имеет решения в рамках одной страны – раньше можно было или устроить революцию, или привести к власти через выборы настоящих левых или правых.
Теперь же революции отменили, а победа на выборах ничего не дает – ну победили на выборах в Италии евроскептики, ну сформировали они свое правительство, ну и что? Ведь от него уже далеко не все зависит – есть недостроенная империя Евросоюза, от отношения которой зависит сколько евро останется в национальном бюджете. Европа застряла между национальными государствами и общеевропейской федерацией – ликвидация первых еще не завершена, вторая еще не построена. При этом отношение народов – французского в том числе – к тем элитам, что проводят курс на евроинтеграцию, мягко говоря, отрицательное. Если бы каждое государство регулировало само себя, то его элиты могли бы как-то перегруппироваться и ради спасения своего положения даже допустить приход к власти людей типа Ле Пен или Меланшона – чтобы сначала таким образом нейтрализовать протестную энергию, а потом попытаться спеленать победителей и отделаться небольшими уступками. Но сейчас французский истеблишмент не может себе позволить такой крайний случай – потому что «Евросоюз не велит».
Действительно, приход к власти во Франции, второй стране ЕС открытых евроскептиков (к тому же еще и противников «атлантической солидарности») станет открытым вызовом всему проекту евроинтеграции. Франция, подпираемая Италия, в союзе с Австрией, при уходе Великобритании – куда тогда Германии податься? Что тогда будет с Евросоюзом – если все, кроме Германии будут требовать превратить его в союз национальных государств, а не единую империю? Правильно – без франко-германского согласия по поводу евроинтеграции нынешний Евросоюз прекратит свое движение вперед. И, как остановившийся велосипед, просто упадет.
То есть французский системный кризис доверия к истеблишменту не имеет решения в рамках самой Франции – для того, чтобы даже не решить, а хотя бы серьезно ослабить его, нужно согласие «строителей Единой Европы». А его никогда не будет. Тупик? Да, точнее дорога к насильственному слому.
Сейчас его не будет – все ограничится протестным голосованием французов на выборах в Европарламент в конце мая за партии Меланшона и Ле Пен. И это будет не просто символическим жестом. Потому что, не сумев избавиться от своей, как бы национальной «номенклатуры», французы (а вместе с ними и другие европейцы) не просто выплеснут свое негодование на общеевропейский уровень – но и впервые в истории Евросоюза лишат евроинтеграторов устойчивого большинства в европейском парламенте. Макрон может победить «желтые жилеты» на парижских улицах – но они будут ждать его в Страсбурге.
Петр Акопов, https://vz.ru