Сразу после взорвавшей мир победы на президентских выборах 2016 года Дональд Трамп стал формировать свою администрацию. Его люди стремились привлечь в команду представителей прежних республиканских кабинетов, обладавших необходимым опытом руководства государством. Они рассматривали и кандидатуру бывшего постпреда США при ООН, убежденного «ястреба» Джона Болтона, которого (наряду с десятком других претендентов) прочили тогда в государственные секретари.
Казалось, богатое прошлое кандидата, работа в администрациях Никсона, Рейгана, Буша-старшего и Буша-младшего, его жизненный опыт, несомненный профессионализм и даже импозантный облик могли бы пригодиться новой администрации, собиравшейся в основном из неофитов победившего президента, намеревавшегося вернуть Америке ее былое величие. Однако выбор тогда в итоге пал на руководителя нефтяной компании ExxonMobile, слишком умеренного Рекса Тиллерсона, не обладавшего (как вскоре оказалось) необходимыми характером, знаниями и навыками для руководства внешнеполитическим ведомством американского государства.
Усатый «ястреб»
Но час Болтона, как и прежде, все же пробил и на этот раз. Он настал после того, как свой пост помощника президента по национальной безопасности спустя год с небольшим покинул герой всех крупных военных конфликтов современности, «военный мыслитель» XXI века генерал Герберт Макмастер, подавший в отставку 22 марта 2018 года из-за накопившихся разногласий с чрезмерно экспрессивным президентом по ряду ключевых внешнеполитических вопросов, в числе которых была политика в отношении КНДР, Ирана, Сирии и России.
С политически искушенным Болтоном политически инфантильного Трампа связала сама жизнь. При всем различии оба обладали импульсивными, взрывными и порой несносными характерами, пугающим радикализмом и желанием сметать все на своем пути.
Резкие заявления, безапелляционные суждения, простые рецепты решения сложных проблем, непримиримые взгляды и стремление навязывать жесткие подходы, готовность применять силу – все это отталкивало многих от нового помощника президента. Надменное и зачастую грубое и оскорбительное отношение к подчиненным выделяло Болтона среди остальных. Однако все очевидные издержки властного характера этого усатого «ястреба» дополнялись его несомненным профессионализмом. Все это в сочетании с внушительным багажом знаний в сфере мировой политики, пониманием вашингтонской бюрократии, тонкостей процесса принятия политических решений создало ему репутацию не только сложной и противоречивой фигуры, но и признанного (хотя и неудобного) знатока внешнего мира.
В отличие от Трампа (не раз менявшего свои партийные предпочтения) Болтон прошел через строгую идейную эволюцию, которая начиналась с ранней юности, а именно с избирательной кампании 1964 года, когда лидер правых консерваторов Барри Голдуотер безуспешно пытался штурмовать Белый дом. Превратившись после этого тем не менее в стойкого и подлинного консерватора-либертарианца, Болтон уже никогда не сворачивал с однажды избранного пути.
На посту помощника президента
Получив 9 апреля 2018 года должность одного из высших бюрократов во внешнеполитическом механизме федеральной власти США, Болтон оказался в окружении, уровень консервативного радикализма которого был на порядок ниже его собственного.
К такому назначению многие в администрации Трампа и за ее пределами отнеслись крайне неоднозначно. Ведь репутационный багаж нового помощника, слывшего не только голым прагматиком и бескомпромиссным защитником американского глобального доминирования, но и мастером политических манипуляций, представлял собой такую взрывоопасную смесь внешнеполитического правого радикализма, военного авантюризма и жесткой политической демагогии, которая пугала даже самых твердых консерваторов.
Судите сами: именно он приложил личные усилия к разрыву в 2001-м Договора ПРО от 1972 года, являлся открытым сторонником вторжения США в Ирак в 2003-м, на протяжении долгих лет препятствовал многосторонним переговорам с КНДР и Ираном, предлагая нанести превентивные удары по их ядерным объектам, упорно выступал за сохранение санкционного режима в отношении Кубы и смену политического режима в КНДР, являлся сторонником жесткого курса с позиции силы в отношении России.
Болтон и на этот раз проявлял неизменную твердость в отстаивании своих убеждений, навязывая их железной рукой собственному президенту и окружающему миру. Вместо того чтобы консультировать главу администрации, Болтон стал напористо и бескомпромиссно продвигать собственную повестку дня, оттесняя при этом глав Государственного департамента и Пентагона и даже покушаясь на полномочия самого президента, все еще предпочитающего видеть мир через призму своих инстинктов.
Он настаивает на наращивании военного контингента в Сирии, советует Трампу поддержать оппозицию в Венесуэле, осуждает начало контактов с лидером Северной Кореи, ратует за выход из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, торпедирует Договор СНВ-3, поощряет раскручивающуюся спираль торговых войн с Китаем, выступает за твердую линию в отношениях с союзниками по НАТО, против вывода американских войск из Афганистана и переговоров с «Талибаном» (запрещен в РФ).
Болтону удалось даже установить контроль над доступом к президенту членов кабинета, в числе которых оказались глава Пентагона и госсекретарь. Урезав их возможности общения с Трампом, Болтон тем самым нажил себе опасных врагов.
Такое поведение не могло не вызвать сопротивление самого Трампа, чье видение проблем современного мира все меньше совпадало со взглядами Болтона и привело в итоге к его отставке.
Роковой треугольник
Чтобы понять всю сложность создавшейся ситуации, обратимся к событиям середины прошлого столетия. В июле 1947 года в США по инициативе военных и разведывательных ведомств был принят Закон о национальной безопасности, согласно которому создавался Совет национальной безопасности (СНБ) как высший координирующий, консультативный и совещательный орган при президенте.
Первоначально СНБ, который по закону наделялся широкими, но все же ограниченными полномочиями, имел небольшой авторитет, вызывая настороженность и подозрительность со стороны Госдепартамента и других министерств.
Без особого энтузиазма отнесся к созданию СНБ и тогдашний президент Гарри Трумэн. Он редко посещал его заседания, считая, что СНБ в отличие от кабинета министров не должен принимать решения. Большинство государственных секретарей видели в СНБ и его сотрудниках ненужных конкурентов, средство подрыва собственного влияния и опасались за свою привилегию быть главными внешнеполитическими советниками президента, что обострило борьбу за власть и влияние в ближайшем окружении главы государства.
Однако с течением времени влияние СНБ стало возрастать. В марте 1953 года была введена должность помощника президента по национальной безопасности. С этих пор аппарат СНБ включался в Исполнительное управление президента, что повышало его авторитет и влияние, но одновременно уменьшило роль представителей Госдепартамента и, в частности, госсекретаря. Хотя последний официально и являлся главным советником президента в международных делах, все большее воздействие на выработку и реализацию внешнеполитического курса оказывал СНБ и помощник президента по национальной безопасности.
Но наиболее отрицательные последствия происшедших перемен состояли в усилении бюрократической грызни, склок и борьбы за влияние в структурах государственного управления. С образованием СНБ и введением поста помощника президента по национальной безопасности в вашингтонских коридорах власти оформился своеобразный роковой треугольник: Госдепартамент – Пентагон – аппарат СНБ, соперничавшие между собой.
Особенно усилилось противостояние между помощником президента по национальной безопасности и госсекретарем. Один стремился к расширению полномочий, другой не хотел их терять. Более всего эта вражда обострилась в годы президентства Никсона, когда его помощник по национальной безопасности Генри Киссинджер, отодвинувший от активного участия в разработке и осуществлении внешней политики целые звенья государственного аппарата, значительно расширил свои полномочия и вытеснил госсекретаря Уильяма Роджерса, заняв в 1973 году его пост. Сложными были и отношения госсекретаря Сайруса Вэнса с помощником по национальной безопасности Збигневым Бжезинским при Джимми Картере. На происки помощника президента по национальной безопасности Ричарда Аллена и сотрудников аппарата СНБ жаловался и первый госсекретарь в кабинете Рональда Рейгана генерал Александр Хейг, вынужденный уйти в отставку спустя полтора года после своего назначения.
Отсутствие отлаженного координационного механизма между аппаратом СНБ и Госдепартаментом приводило к противоречиям, разнобою и накладкам в работе обоих конкурировавших друг с другом ведомств, настоящей бюрократической войне между ними.
Этот фактор сыграл ключевую роль и в отставке Болтона. Ставшая традиционной разобщенность в действиях институтов власти, противостояние между представителями высшей федеральной бюрократии, неспособность внешнеполитической команды слаженно играть по одним нотам лишь усиливали личные амбиции ее членов.
Болтона не любили другие «ястребы» – экс-глава Пентагона генерал Джеймс Мэттис (по прозвищу Бешеный Пес) и госсекретарь Майкл Помпео, которые считали, что действия помощника президента не способствуют снижению глобальной напряженности и лишь создают внутренний хаос. Несогласованность и разногласия внутри этой тройки становились все более ожесточенными. Первой их жертвой пал шеф Мэттис, покинувший корабль Трампа в декабре 2018 года. Едва ли регулярные отставки, происходящие в нынешней американской администрации, приводят кого-то в недоумение. За годы президентства Трампа ее ряды покинули десятки человек. Поэтому последовавшая спустя девять месяцев после ухода Мэттиса отставка Болтона хотя и оказалась внезапной, вряд ли могла серьезно удивить. Возможность ее была заложена в самой системе сдержек и противовесов.
Формировавший в себе с ранней юности консервативные взгляды и превратившийся в 1970-е в оголтелого «ястреба», фанатика идеи американского мессианизма и глобального лидерства, продержавшись в администрации Трампа всего полтора года, 10 сентября он покинул ее, так и не сумев в полной мере реализовать свои далеко идущие амбиции и планы.
Валерий Гарбузов, директор Института США и Канады РАН
"Независимая газета"
http://www.ng.ru/