Когда в машине устанавливают навигатор GPS, он сначала предупреждает: 1,5 километра до поворота, 700 метров, 200 метров. А если поворот пропускаешь, он спокойно говорит: "Пересчет маршрута. Через 5 километров поворот налево". В войне против Армянской Апостольской Церкви Пашинян на этот раз "пропустил поворот" и теперь, вероятно, занимается "пересчетом маршрута".
ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ ПРОГНОЗЫ МНОГИХ АНАЛИТИКОВ И ПОЛИТИКОВ, предсказывающих, что Пашинян 27 июля, в День праздника Преображения Господня, лично поведет свою армию сектантов на штурм Первопрестольного Святого Эчмиадзина, не оправдались. Вместо того, чтобы, как обещал вождь, провести "большую духовную встречу на центральной площади Эчмиадзина", "освободить Патриаршие покои", "сделать это вместе", Пашинян 27 июля на своей странице в Facebook затронул тему... состояния дорог и пришел к выводу, что "автомагистрали в таком хорошем состоянии в первую очередь благодаря трудолюбивым, результативным, выплачивающим свои установленные законом налоги гражданам".
Какой восхитительный бред! Вот оно - истинное лицо этой власти. Ну, если не лицо, то уж задница непременно. Все равно не отличишь. Все-таки интересно жить в Армении. Ну не жить, а заниматься жизнью.
А еще Пашинян поздравил всех, в том числе и своих янычар и сектантов, уже давно стоящих на низком старте с затекшей, поднятой кверху задницей, ожидая приказ "Фас!", с Вардаваром, объявив, что "Вардавар - это праздник всех праздников Реальной Армении". Авторы обычно называют подобный финал - счастливым. Ну, в общем... кому как.
Теперь с высот теоретических пашиняновских маневров спустимся на равнины, где царит ежедневная практика. 27 июля в Первопрестольном Святом Эчмиадзине не только в спокойной обстановке состоялась Божественная Литургия, отслуженная в Кафедральном Соборе по случаю праздника Преображения, но и церемония открытия Католикосской усыпальницы и молитвенного зала для зажигания свечей, построенной во дворе Кафедрального Собора под председательством Католикоса Всех Армян Гарегина Второго.
Как Церковь, так и собравшиеся там ее многочисленные защитники в лице верующих христиан ничего не боялись и к возможной атаке сектантов во главе с Пашиняном были готовы. Но повели себя в высшей степени достойно.
Иисус отказался взять в руки меч не потому, что боялся поражения. "Или ты думаешь, - сказал он Петру, - что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит мне более, нежели двенадцати легионов Ангелов" (Матф. 26,53). Мотив Иисуса не имел никакого отношения к практическому расчету. Он верил, что взявши меч, обязательно одержит победу над любым противником. Но и с этой верой отказывался взять в руки оружие. Вместо того, чтобы победить мечом, Он предпочел умереть на кресте.
И ВСЕ-ТАКИ ПОЧЕМУ ПАШИНЯН, КАК ЭТОГО ОЖИДАЛИ МНОГИЕ, НЕ ПРЕДПРИНЯЛ штурм Первопрестольного Святого Эчмиадзина и в последний момент передумал? Неужели решил продемонстрировать высшее проявление власти?
Ведь высшее проявление власти - это когда помилование происходит в последний момент. Приговор осужденному на смерть должен быть уже приведен в исполнение, он стоит уже под виселицей или под дулами винтовок тех, кто должен его расстрелять, и тут внезапное помилование как бы дарует ему новую жизнь. Это предел власти, поскольку вернуть к жизни действительно мертвого она уже не может; однако придержанным напоследок актом помилования властитель зачастую производит впечатление, будто он перешагнул эту границу.
Пашинян решил поменять тактику, хорошо замаскироваться, чтобы нанести внезапный удар? Ведь в способности маскироваться с ним не может сравниться никто, даже представители фауны. Гусеница березовой пяденицы удивительно точно маскируется под сучок дерева, рыба-игла неотличима от водорослей, среди которых прячется, а бабочка Ночной павлиний глаз, резко распахивая крылья перед решившей полакомиться ею птицей, обманывает последнюю, изображая разъяренную сову. Некоторые осовидные мухи так ловко подделываются под полосатых жалящих разбойниц, что обманутые таким сходством птицы даже не пытаются клевать их. В умении маскироваться Пашинян уверенно обошел всех их.
Вождь понял, что те, кто хочет все и сразу, получают ничего и постепенно, поэтому решил на время отступить? Ну что ж, при переходе со спринтерской дистанции на стайерскую перегруппировка вполне естественна. В конце концов даже в многоточии должно быть три точки, а не пять или десять.
А, может, отступить Пашиняна заставило теперь уже пугающе мизерное количество его сектантов? Представьте себе человека, у которого на чердаке стоит заветный сундук. Он старается его не открывать, чтобы не потревожить хранящиеся там драгоценности, но пребывает в твердой уверенности, что этот запас в его полном распоряжении. При крайней нужде его всегда можно достать: смотрите, что у меня есть!
В один прекрасный день он хочет все-таки посмотреть на свои сокровища и отпирает сундук. И вылетает оттуда белое облачко моли, а на дне лежит какой-то бурый порошок, оставшийся от шубы. И все. Наверное, хозяин сундука осознал, что там одна только труха. Не потому ли передумал штурмовать Патриархат 27 июля? Не потому? А тогда почему? Ну да ладно, слишком много вопросов.
ТЕПЕРЬ НЕМНОГО О БУДУЩЕМ. БУДУЩЕЕ, КАК ИЗВЕСТНО, ШТУКА ТУМАННАЯ, НО НЕ ВСЕГДА. Например, мы более чем уверены, что Пашинян от своих планов не откажется и рано или поздно попытается силой захватить Первопрестольный Святой Эчмиадзин. Как когда-то меланхолично заметил бывший министр иностранных дел Британии Остин Чемберлен: "Человеческими делами управляет не логика, а инстинкт". Инстинкт однозначно поведет эту личность на штурм. Другого поворота событий ожидать не приходится. Как говорят в книжных магазинах, фантастика в другом отделе.
Просто Пашинян в дате штурма пока не определился, оставаясь "сидеть на заборе". Положение такого рода позволяет оттягивать принятие опасных решений. Но главная проблема в том, что бесконечно так не усидишь и в конечном счете на ту или иную сторону свалиться все равно придется. Кому не ясно, в какую сторону свалится тиран?
Но серьезнейшее основание для оптимизма все же имеется. Деспоты и тираны с древних времен неоднократно стремились разрушить храм Божий. Но под угрозой тюремного заключения, пыток и смерти верные мужи продолжали выполнять свою миссию. Иногда казалось, что враги в своей ярости вот-вот одолеют их. Но с непоколебимой верой и непреклонным мужеством они упорно продолжали начатое дело.
Один за другим строители храма Божьего, находившиеся в первых рядах, падали от руки врага. Стефана побили камнями, Иакова убили мечом, Павла обезглавили, Петра распяли, Иоанна отправили в ссылку... И все же Церковь росла. Новые служители занимали места погибших, и к зданию доставлялся один камень за другим. Так медленно, но неуклонно возрастал храм Церкви Божьей.
Гагик Мкртчян, "Голос Армении"