Сравнение избирательных систем, процессов и практики в некоторых постсоветских странах выявляет интересные параллели, вскрывающие гораздо более глубокие пласты политических процессов, чем те поверхностные явления, которыми (и только которыми), кажется, заинтересованы международные парламентские организации, суждения и оценки которых являются предметом незаслуженно пристального внимания в Армении.
Вопрос самих выборов носит только вспомогательный характер, в действительности проблема упирается в неформальный механизм генерирования и передачи власти.
На самом деле правящие круги России, Азербайджана, Грузии и Армении не ставят перед собой задачи победить в конкурентной борьбе; их цель иная: продемонстрировать внешнему миру и в какой-то степени собственному обществу правдоподобность своей неизбежной победы во внешне вполне респектабельно выглядящей конкурентной борьбе и, как результат, легитимизацию права удерживать и формировать власть по своему усмотрению. Схожесть сценариев и инструментов, среди которых важнейшая роль принадлежит широкому использованию так называемого «административного ресурса», манипуляциям с голосами уязвимых сегментов общества и избирательным взяткам, указывает на отсутствие концептуальных различий в подходах правящих кругов перечисленных стран к обоснованию своего права на несменяемость, основанную на более или менее искусном соблюдении каких-то внешних признаков политической и идеологической конкуренции.
Но есть и различия, причем очень серьезные.
В России, например, конкурируют идея братского слияния с либеральным миром с идеей обособленного национального русско-евразийского пробуждения, «вставания с колен» в стиле Ильи Муромца, который лежал до 30 лет на печи, а потом встал и пошел махать мечом...
Никто никогда не спрашивал у среднестатистического русского человека, хочет ли он вновь принимать участие в этом процессе вставания Матушки-Руси с колен, которое периодически наблюдается уже несколько столетий, и за которым неизменно следует махание мечом. Но общее восприятие Российской государственности и «таинственной русской души» в мире, да и в самом российском обществе настолько стереотипно, что выбор героической судьбы и ассоциируемых с ней политических сил и личностей выглядит хоть и для многих (особенно на Западе) неприятным, но вполне правдоподобным. Насколько эти ассоциируемые с традицией «Великой России» силы действительно ей соответствуют - уже второстепенно; важно, что их право на власть, хоть и неосознанно, подтверждают даже яростные нападки несогласных на саму традицию.
И все же внешняя, пусть отчасти искусственная, но видимая идеологизированность предвыборного противостояния в России делает гораздо менее заметными подковерные технологии и прямые выборные нарушения, в частности, снижает необходимость применения электоральных взяток.
В Грузии картина весьма похожая, но с обратным знаком. Здесь на фоне героизированной, мифологизированной, переходящей в мученичество борьбы маленькой страны за свободу от «встающей с колен» Империи зла, за демократию и европеизацию, совсем незаметными становятся масштабные манипуляции голосами национальных меньшинств (армян, азербайджанцев) - тех самых уязвимых сегментов электората, которые в масштабах Грузии составляют очень серьезный процент. Идеологизированность процесса формирования власти и здесь успешно камуфлирует нехитрые схемы электорального жульничества.
Что касается Азербайджана, то эту страну вообще следует признать жертвой витринной демократии. Я специально не рассматриваю здесь республики бывшей Советской Средней Азии из-за их остроспецифичной непохожести на сырье, из которого можно вылепить что-либо демократическое, и Азербайджан по определению должен был бы рассматриваться именно в их ряду.
Но геополитика, основанная на энергетических интересах, зачастую закрывает глаза на очевидное. В результате, следуя горбачевским традициям южнокавказского паритета любой ценой, Азербайджан почти силком протаскивали и протаскивают во все европейские структуры одновременно с Грузией и Арменией. Это ставит апшеронских правителей перед вынужденной необходимостью соблюдать чуждые им, но упорно навязываемые страсбургско-брюссельские каноны политического поведения. Поскольку контроль над всеми богатствами Азербайджана давно и надолго находится в руках клана верховного правителя этой страны, который открыто утвердил свои эмирские полномочия и несменяемость своей наследственной власти, выборные институты и их функции носят формальный характер. Показное следование канонам избираемости власти привело к тому, что главным предметом спора в предвыборных баталиях между ее сторонниками и немногочисленными противниками, рискующими высказать собственную точку зрения, стал вопрос Нагорного Карабаха.
Выборы за выборами, кампания за кампанией провластные и оппозиционные агитаторы ломают копья, обвиняя друг друга в потере или сдаче Карабаха (причем тут обе стороны не ошибаются), в неоправданной нерешительности; соревнуются в жесткости и непримиримости по отношению к армянам, раз за разом повышают градус антиармянской патетики и т.д., и приходят к единому выводу: против армян надо воевать. Спорят только о сроках и о том, кто именно достоин наказать этих неверных. Как следствие и власть, и оппозиция превращаются в заложников своей милитаристской риторики; за последние 10 лет под влиянием ненавистнической пропаганды в азербайджанском обществе настолько возросли агрессивные настроения и ожидания скорой победы, что властям ничего не остается, как влезать в гонку вооружений и нагнетать противостояние. Но возникновение такой атмосферы само по себе приводит и к другому, побочному, но весьма полезному для властей явлению: процесс внешне политизируется: создается впечатление, что общество жаждет войны и победа на выборах обеспечена (или ее легче приписать) наиболее агрессивной и эффективно работающей на войну политической группировке, т.е. действующей власти. Естественно, подкуп избирателей, прямое давление или манипуляции голосами национальных меньшинств (лезгинов, талышей) уходят в тень, теряют остроту и важность.
***
В Армении же картина совершенно иная. Со дня приобретения независимости власть в нашей стране не менялась. Менялись президенты, премьер-министры, прочие начальники или партийные значки на лацканах их пиджаков, менялись декорации, но характер власти, способы ее формирования и функционирования, методика принятия государственных решений не изменились ни на йоту. Это, конечно, отдельный вопрос, требующий отдельного же рассмотрения, и упомянул я его лишь с одной целью - показать одну из линий преемственности: ни при одном из трех президентов Армении со стороны властей не было сделано полноценной попытки поставить перед обществом реальную (да хоть бы и мнимую) общенациональную политическую идею, задачу или цель, наличие которой, стремление к достижению которой сделало бы объяснимым также стремление к удержанию власти любой ценой, и сделало бы правдоподобными заявления представителей правящей партии о «неизбежности» своей победы. Сменявшие друг друга «прагматичные» и «реалистичные» администрации избегали сознательной мобилизации сил общества вокруг актуальных проблем (таких, например, как заселение освобожденных территорий), избегали всего, что могло бы вызвать общественное воодушевление, поскольку не умели (и не умеют) работать с эмоциями не биологического свойства. Со времен Карабахского движения общество Армении больше никогда не захватывала глубокая, во все пласты и поры проникающая полемика о судьбе находящегося в предельно критическом состоянии народа. А там, где нет этой полемики, нет и ощущения общей судьбы, и каждый ищет выхода в одиночку, подкрепляя своим поведением (чаще - отъездом) басню о нашем «индивидуализме».
Поэтому в Армении выборы - это неприкрытая торговля, без идеологических и политических ширм и завес. А без них все видно и понятно. Видно, что в Армении власть даже и не пытается убедить в чем-то избирателя. Просто платит. И избиратель даже не притворяется, что одобряет идеи или национально ориентированные амбиции властей. Он о них ничего не знает, по простой причине - их нет в природе. Но избиратель согласился с правилами игры, он их принял; ему платят, он берет.
И хоть избирательная (да и любая) взятка по природе своей вещь интимная, как половой акт, но скрыть ее всеохватные масштабы в маленькой стране невозможно. И поэтому не надо удивляться, что эти наши «прагматические» правила игры давно не секрет и для мировой общественности. Она и оценивает всех по достоинству; симпатии и антипатии здесь ни при чем. Вот обитатели Кремля заявляют - «Мы власть и останемся властью!» Это объяснимо, потому что цель понятна. Может, для кого-то и неприемлема, но понятна. Вот то же самое слышится из Тбилиси или Баку. И здесь также под желание сохранить власть подведена политическая база, реальная или бредовая, это неважно.
А армянская власть пытается осуществить свое желание править вечно без каких-либо идеологических, политических или моральных обоснований.
Так кто же наносит своим странам больше вреда: те, кто пытается идеями, пусть даже и рискованными, химерными, вывести свои народы из постсоветского паралича и деградации, или те, кто сознательно превращает собственный народ в равнодушное население, граждан - в безыдейных попрошаек, а себя самих в легко узнаваемых международным сообществом самодовольных, но покладистых правителей безнадежно отсталой страны с вечно протянутой рукой?
Ваан ОВАННИСЯН, член Бюро АРФД,
руководитель парламентской фракции АРФД
"Собеседник Армении"