В декабре 2001г. в Сан-Франциско, в международном зале Сити-Холла, состоялась презентация моего обозрения на английском языке - Russians in San Francisco. Первая за всю историю русскоязычной общины города, поэтому городские власти обставили ее по-американски торжественно. В частности, на ней присутствовали мэр Вилли Браун и генеральный консул Российской Федерации Юрий Попов.
Мне было предложено произнести вступительную речь, и я сказал следующее:
- Леди и джентльмены! Когда я впервые приехал в ваш прекрасный город, то долго стоял перед памятником Аврааму Линкольну, который установлен перед входом в Сити-Холл. И что-то родное, армянское почудилось мне в бронзовом облике шестнадцатого президента США.
При этих словах собравшиеся леди и джентльмены снисходительно усмехнулись. Не обращая внимания на двусмысленные ухмылки аудитории, я невозмутимо продолжал:
- Нет-нет, леди и джентльмены, я не берусь утверждать, что Линкольн имеет армянские корни, хотя кто его знает... Дело в том, что скульптор, изваявший эту статую, - чистокровный армянин.
Тут последовало единодушное:
- Really?
А шеф службы протокола мэрии, очаровательная Шарлотта Шульц, супруга небезызвестного Джордже Шульца, госсекретаря во время президентства Р. Рейгана, вздохнув, резонно заметила:
- В Сан-Франциско около ста пятидесяти скульптурных памятников, разве упомнишь имена всех скульпторов!
Тем не менее и при всем при том в одном из красивейших городов мира среди работ Огюста Родена, Бениамино Буфано, Генри Мура нашлось место дюжине произведений скульптора-армянина. Кажется, даже у великого Ерванда Кочара не насчитается такого количества статуй на улицах и площадях Еревана! А в фойе Сити-Холла в череде 12 выставленных бронзовых бюстов знаменитостей федерального и местного значения четыре - творение рук все того же армянина. Зурабу Церетели в самом радужном сне этакое скульптурное счастье не снилось: четыре скульптуры в вестибюле московской мэрии!
Вроде пора уже рассказать о самом ваятеле. Но прежде на мгновение перенесемся в город Ван. Говорят, во Фресно в прошлом веке мудро говорили одни старики-армяне, остальные почтительно слушали и молча поддакивали... Так вот, говорят, что летом 1880г. в Ване царило невероятное оживление. Учитель местной школы - достопочтенный Аветис разгуливал по городу с каким-то неведомым аппаратом на треноге, а дня через два демонстрировал жителям картинки с видами родного Вана. Изумленные горожане толпами ходили за Аветисом, диву даваясь его чудо-аппарату, выписанному из самого Нью-Йорка. Но в параноидальной Оттоманской Турции кровавого Абдула Гамида II никаким чудесам не доверяли! Турецкие ищейки вскоре заинтересовались подозрительными картинками. Достопочтенному Аветису готовились предъявить обвинение в шпионаже в пользу русского самодержца. Но не тут-то было: сообразительный учитель заблаговременно исчез из города и через пару месяцев оказался... в заштатном американском Фресно, приютившем в конце XIX века первую волну армянских беженцев.
Учитель из Вана быстро освоился на новой родине, переквалифицировался в строители и нашел работу на местной ветке железной дороги. Накопив необходимую сумму, он послал деньги жене Маринэ, и она с пятью детьми без всяких приключений добралась до Америки. Знал бы Аветис, от какой бойни он спасал свою семью!
Айк Батикян, сын того самого учителя Аветиса, родился в Ване в 1876г., а в 15-летнем возрасте приехал в Америку. Как и все американские подростки, в летние каникулы подрабатывал, приносил свой трудовой цент в семью. Ну а чем можно заработать в центральной Калифорнии? Проще простого - собирать виноград! Однажды владелец виноградников заметил, что во время обеденного перерыва юный армянин что-то неистово лепит из глины. Рассматривая его фигурки, он предложил Айку... расписывать городские вывески. Юноша настолько успешно справился с этой задачей, что горожане, принарядившись, фланировали по улочкам, словно на вернисаже, любуясь художествами сына армянского иммигранта.
В 1899г. по настоянию родных и друзей Айк поступил в Сан-францисскую школу искусств. Его, неоперившегося студента, сразу же взяли в штат газеты San Francisco Bulletin на должность иллюстратора. Появляются первые, хотя и небольшие гонорары. Но упорный Батикян считал себя скульптором и ждал, когда его час пробьет! Ведь в чудесном Сан-Франциско нередко случаются самые настоящие чудеса!
В 1904г. в город приехал Джордж Зендер, миллионер из калифорнийского поселка Аркада, одержимый идеей возвести памятник президенту Мак-Кинли, убитому незадолго до этого польским анархистом Леоном Чолгошем. Один из друзей миллионера свел его с 28-летним Батикяном.
- Сколько бы вы бы запросили за такую работу? - спросил Джордж Зендер, изложив свои пожелания по созданию памятника.
Айк робко ответил:
- Пятнадцать тысяч долларов! (По нынешним расценкам, порядка полумиллиона, курсив мой. - Р.А.).
Мистер Зендер пожевал сигару стоимостью 2 доллара и после продолжительной паузы согласился.
Что ж, резонно! - и выписал безо всяких предварительных условий аванс на $2500. Мистер Зендер был не "акробатом благотворительности", а простым меценатом.
Батикян исступленно принялся за свой первый крупный заказ. Целых два года своей молодой жизни он посвятил работе над этим памятником. Наконец 17 апреля 1906г. сверкающий бронзой памятник был готов к отправке в Аркаду. На следующий день, ранним утром 18 апреля, грянуло знаменитое сан-францисское землетрясение. В одночасье, словно карточный домик, рухнул город-красавец, и сразу воспламенились викторианские особняки и эдвардианские дома. Айк ринулся в мастерскую, где отливали памятник. Увы, от мастерской остались одни руины. Но тут произошло очередное чудо (не забывайте, что в Сан-Франциско не обходится без чудес даже в самые трагические моменты его истории). Через три дня после землетрясения Батикяну сообщили, что пожарные, разгребая пепелище, нашли завернутую в несгораемую ткань скульптуру.
- Судя по подписи, ваша работа!
- Это провидение! - воскликнул счастливый Айк.
Памятник президенту Мак-Кинли был торжественно открыт в Аркаде в День независимости Америки, 4 июля 1906г. А мистер Зендер выписал чек на оставшиеся $12500 с напутствием:
- Вам необходимо совершенствоваться в вашем искусстве! И не где-нибудь, а в Европе!
Воодушевленный Батикян едет в Париж. Он сразу же ворвался в художественную жизнь столицы искусств, выставив в Salon des Artistes Francais свое творение "Античная история", и в 1907г. вернулся в Калифорнию. Не только потому, что лучше быть первым в Сан-Франциско, чем N-ным в Париже. Сан-Франциско быстро восстанавливался из руин, город нуждался в одаренных энергичных людях. На Батикяна посыпались заказы, пока некрупные - барельефы, горельефы, памятные доски... А для "вечности" он создает изящный Алтарь совы. В этой работе скульптор как бы прокламирует, что человек должен быть свободен от страха перед мраком, как сова, и во имя высшей истины приносить жертвы на алтарь мудрости, раскрывая тайны, сокрытые природой.
Следующий 1908г. стал счастливым в личной жизни скульптора. Он женился на Бланш Холлистер, дед которой в 100 милях южнее Сан-Франциско основал калифорнийский город своего имени - Холлистер, в настоящее время - административный центр графства Сан-Бенито. И еще одно знаменательное событие произошло в том же году: его, молодого скульптора и художника, вместе с "американским Марксом", Джеком Лондоном, приняли в Сан-францисский клуб богемы, основанный в 1872г. местными журналистами. Членами этого клуба были известные писатели и поэты, художники и скульпторы, ученые инженеры... Не зря же приятель Батикяна, Герберт Гувер, став тридцать первым президентом США, назовет Клуб богемы "самым знатным мальчишником на свете".
О выдающемся значении Батикяна для американской культуры вообще и Сан-Франциско в частности свидетельствует и такой факт: он четырежды (1920-1921, 1921-1922, 1926-1927, 1946-1947гг.) избирался президентом Клуба богемы. (Армянин из Вана во главе интеллектуально-артистического бомонда Сан-Франциско? Такое происходит нечасто!) Его и сегодня краеведы называют "величайшим богемистом": ведь и до наших дней символом клуба остается батикянский Алтарь совы. А лет двадцать назад в San Francisco Chronicle появилась юбилейная статья о нем с весьма красноречивым заголовком - "Гигант золотой эры".
В 1912г. Батикян вновь отправился в Париж, на этот раз с женой. И первый же визит нанес великому Огюсту Родену, показал "королю ваяния" фотографии своих работ. Роден после долгого молчания произнес:
- Oui, monsier, vous etes un sculpteur!
Эти слова до конца своей жизни повторял Батикян, а его верная спутница Бланш Батикян-Холлистер неизменно дополняла:
- Он ведь еще сказал: grand sculpteur!
Из года в год улицы Сан-Франциско пополнялись изваяниями армянина, выполненными в неоклассическом стиле. Я не собираюсь в этом эссе давать искусствоведческие оценки его работам. Да и нет смысла с сегодняшних позиций рассуждать об их достоинствах, когда они давным-давно стали неотъемлемой частью города.
Свой главный монумент скульптор возвел в 1932г. в районе "маленькой Италии", в сквере, носящем имя Джорджа Вашингтона. Этот монумент, посвященный добровольцам-пожарным, стал знаковым для города. Наверное, создавая его, Батикян помнил, как неизвестные пожарные спасли его первый памятник. При этом он так спешил, что не успел изваять рупор для одного из пожарных и вставил в бронзовую руку... початую бутылку виски. Оплошность обнаружилась на открытии памятника. Батикян отшутился, что при спуске на воду новых кораблей разбивают бутылку шампанского, а тут можно распить по стакану шотландского виски. Шутка возымела свое действие.
Когда, согласно давней традиции, в Белом доме решили установить бюст 31-го президента, то по настоятельному требованию Герберта Гувера Айк Батикян, создавший его бронзовое подобие в 1928г., отлил в бронзе копию, которую отправили в Вашингтон, а оригинал сохранили для Гуверовского института войны, революции и мира в Стэнфорде, где он до сих пор и стоит при входе.
Батикяна часто спрашивали об истоках его творчества, об учителях. Он неизменно отвечал:
- Истоки моего творчества - армянские церкви, армянские фрески, армянские хачкары. А учителя - родители и армянские каменотесы.
Скульптор прожил творчески насыщенную, но трагическую жизнь...
Сан-францисский армянин, лет пять назад перешагнувший свой 90-летний рубеж, рассказывал мне, что как-то раз Уильям Сароян, встретившись с Айком Батикяном, сказал ему своим оглушительным голосом:
- То, что вы не изменили фамилию на американский лад и не стали Батом, хорошо. Плохо другое, что вы так и не создали памятник Давиду Сасунскому.
- Я дружил с Джеком Лондоном, знал многих писателей... Но ты, сынок, самый громоподобный изо всех, с кем я встречался.
Два армянина дружно расхохотались. И вдруг Батикян посерьезнел:
- И запомни, Вилли, памятник Давиду Сасунскому следует установить сперва в Армении!
Рафаэль АКОПДЖАНЯН
Из книги "Путешествия армян Miscellania, или Семнадцать эссе об одном народе"
"Голос Армении"