БЕЗУСЛОВНО, СОБЫТИЯ В УКРАИНЕ НЕ МОГУТ НЕ ЗАТРОНУТЬ ЧУВСТВ АРМЯНСКОГО НАРОДА. Украина никогда не была для нас чужой, украинский народ – весь – уже много веков и заслуженно воспринимается нами как дружественный. Но означает ли это, что мы должны вмешаться в украинские события на той или иной стороне, жертвовать жизнями своих сыновей?
Первым человеком, погибшим во внутриукраинском противостоянии, был молодой армянин Сергей Нигоян. На эту нелепую, иного слова подобрать не могу, смерть откликнулись практически все армянские СМИ, но была одна небольшая заметка "Армен, Сергей…" ("ГА", 24 января 2014 года) Александра Товмасяна, под которой я, не задумываясь, готов подписаться. Напомню, что Сергей был убит спустя сутки после того, как на границе Республики Арцах с Азербайджаном, отражая вражескую разведывательно-диверсионную группу, героически погиб Армен Ованнисян. В те дни я получил много возмущенных писем, авторы которых требовали от меня писать не только об Армене, но и о Сергее.
Почему я это рассказываю? 20 января в Киеве на Майдане убит еще один армянин, уже зрелого возраста – Георгий Арутюнов. А уже спустя несколько часов мне поступило письмо, в котором были следующие строки: "Если вы промолчите о герое Майдана Георгии, как промолчали о Сергее Нигояне, то вы покажете вашу продажную сущность". Что ж, надеюсь, упомянув Георгия Арутюнова, я снял все подозрения в моей продажности, поэтому продолжу дальше.
События в Украине стали причиной ожесточенных, и это я выражаюсь мягко, споров среди армян в социальной сети. Разлет мнений широк, и спорщики, вначале свободно жонглирующие именами Януковича, Кличко, Яценюка, Рыбака, Литвина, Тимошенко, Яроша, Путина, Обамы и так далее, затем столь же естественно переходят к взаимным оскорблениям и предложениям встретиться для разговора "по-мужски". Попытки охладить страсти обернулись обвинениями: Украина приютила нас, стала нашей "второй родиной", и мы обязаны быть ее патриотами. Почему один армянский патриот Украины должен убивать другого армянского патриота той же страны, я, признаться, так и не понял.
РАЗУМЕЕТСЯ, ПРОЖИВАЮЩИЕ ЗА РУБЕЖОМ АРМЯНЕ ОБЯЗАНЫ быть законопослушными гражданами страны проживания, безусловно, они должны быть патриотами, вносить свой посильный вклад в ее развитие, с этим спорить не приходится. Но должны ли армяне вмешиваться в события в той же Украине, все более напоминающие гражданскую войну? Ответ может быть положительным лишь в одном случае: если он считает страну своей родиной. Однако двух родин быть не может! Две родины – это все равно что две матери, родившие одного и того же ребенка. Родина – одна, а все остальное, если человек живет не на родине, лишь место проживания. Человек, искренне именующий место проживания "второй" родиной, как правило, в душе своей уже отказался от "первой" родины.
У нас нет никакого права с оружием в руках защищать гражданскую позицию одних украинцев, убивая при этом других. Другое дело, если бы речь шла о внешней интервенции – в этом случае каждый человек обязан защищать страну, гражданином которой он является. Независимо от национальной принадлежности. Но гражданство далеко не всегда определяет родину, и для меня совершенно неприемлемо поведение армян, взошедших на украинские баррикады. С обеих сторон. Если, конечно, для них Украина не является родиной. Но, простите, в этом случае наши сердца должны болеть за них не более, чем за остальных погибших украинцев.
Происходящее в наших душах имеет естественное объяснение: армяне – оседлый народ – всю свою историю отличались привязанностью к земле, родине. Мы не можем жить без родины, а потому, вынужденно оказавшись на чужбине, мы инстинктивно ищем себе родину, после чего начинаем преданно служить ей. С этого момента начинается ускоренная ассимиляция армянского беженца-пандухта-эмигранта.
Когда в 70-х годах прошлого века вышла книга Сильвы Капутикян "Меридианы карты и души", армянская общественность была шокирована диалогом писателя с молодым американским военным летчиком. Летчик имел армянское происхождение, и Сильва Барунаковна, уверенная в отрицательном ответе, поинтересовалась, как он поступит, если получит приказ сбросить атомную бомбу на Ереван. Ответ – я военный и обязан выполнять приказ – шокировал С.Капутикян и, надо отдать должное ее гражданскому мужеству, нашел свое место в книге.
НЕОБХОДИМО ОТМЕТИТЬ, ЧТО ПРЕДСТАВИТЕЛИ КОЧЕВЫХ НАРОДОВ практически не ассимилируются в чужой стране, что также объясняется выработанным в веках образом жизни. У кочевников, исторически не привязанных к одному месту жизнедеятельности, слабо развито чувство родины, для них гораздо большее значение имеет организация жизнедеятельности. Проживая в чужом государстве, они подчиняются законам собственного бытия и собственной организации – государства.
В 1988 году, когда началось Арцахское движение, я организовал несколько митингов в Средней Азии, в одном из университетов которой преподавал. Как водится, в ректорат университета поступил "сигнал", и ректор вызвал меня на собеседование. После довольно продолжительного разговора, в ходе которого я пытался объяснить ему, что Арцах – это моя родина, он вдруг совершенно искренне возмутился: "Ты хочешь сказать, что для тебя Карабах дороже чести нашего университета?!" Объяснять потомственному кочевнику разницу между родиной и рабочим место я уже не стал...
Очень не люблю поминать всуе выдающего армянского государственного и военного деятеля, философа Гарегина Нжде. Но сегодня актуален его завет нам: "Жить и действовать только во имя того, ради чего стоит умереть, и умирать только во имя того, ради чего стоит жить".
Левон Мелик-Шахназарян, "Голос Армении"