На прошлой неделе лидеры двух держав, сотрудничество которых называют «мотором европейской интеграции», один за другим направились за океан. Три дня выделил Трамп своему доблестному союзнику в деле бомбардировок Сирии, Эммануэлю Макрону. Всего лишь несколько часов — Ангеле Меркель, ограничившейся в сирийском вопросе «пониманием и одобрением» военной акции. Подвигнуть Трампа к компромиссу во взаимоотношениях с Европой не удалось ни блистательному французу, ни скептичной немецкой рационалистке.
В далекое прошлое ушли времена, когда американские президенты были заинтересованы в едином ЕС, а дипломаты (как Генри Киссинджер), в раздражении требовали дать им, наконец, номер телефона, по которому «единой Европе» можно позвонить. Ныне телефон этот есть и не один, но в политических реалиях, сменивших эпоху противостояние блоков и открывших эру национальных интересов, он уже не нужен. Начиная с Буша-юниора Америка предпочитает «выдергивать» из ЕС отдельные, нужные ей страны, решая свои вопросы, по возможности, вне общеевропейского контекста. Трамп перфекционировал эту стратегию. «ЕС слишком жесток к нам, вот если бы я мог иметь дело только с Францией!» — льстил он Макрону. Однако облегчить американцам доступ к аграрному рынку Европы Макрон не может, да и не хочет, ибо аграрный сектор — одна из самых чувствительных тем Евросоюза. Не было найдено компромиссов и по другим болезненным проблемам, назревшим в отношениях ЕС — США и требующим срочного решения.
Так, Брюссель ожидает от США отмены введенных в марте этого года пошлин на сталь и алюминий, чтобы возобновить переговоры о зоне свободной торговли, однако по результатам визитов Макрона и Меркель в США известности о том, продлят ли американцы временный мораторий на их введение по отношению к ЕС, дано не было — решение было принято лишь 30 апреля.
Следующий вопрос — несогласованность политики по отношению к России. «Штрафные» санкции, спешно введенные Трампом против «русских олигархов», чувствительно ударили по их партнерам в ЕС, поставив под угрозу рабочие места.
Еще один больной вопрос — повышение доли европейских стран в финансировании НАТО, актуален особенно для Германии. Год назад Меркель указала на готовность Германии до 2024 г. повысить военные расходы до 2% ВВП (сейчас они составляют 1,2%). Однако Трамп до сих пор считает, что немцы задолжали НАТО (и конкретно США) «кучу денег» за «мощную и дорогую защиту». Подразумеваются суммы с 2002 г., после того, как Германия присоединилась к членам НАТО, добровольно решившим повысить расходы на оборону до 2%. Пожелание Трампа об уплате «долга» немцы проигнорировали еще год назад, указав, что расходы на оборону подразумевают не только платежи НАТО, но и иные акции, например финансирование участий в миротворческих миссиях.
Ну и, наконец, еще одна важная проблема, т.н. атомная сделка с Ираном, детище европейской дипломатии, документ в формате 6 плюс 1, подписанный в 2015 г. Ираном и шестью державами (США, Россией, Германией, Францией, Великобританией, Китаем, а также ЕС) и предусматривающий ограничение ядерных программ Ирана в обмен на снятие санкций. Трамп планирует выйти из данного договора, т.к. считает его несовершенным и собирается объявить о своем решении 12 мая. Переубедить его не удалось ни Макрону, ни Меркель, выход США из договора лишает его смысла — поэтому обе ведущие державы ЕС и Великобритания уже объявили о своей потенциальной готовности пересмотреть «сделку» в случае, если доказательства ее нарушений Ираном будут убедительны.
Европейский Союз в нынешнем своем виде — детище эпохи конфронтации блоков, в своем развитии он «завязан» на партнерство с США. Без трансатлантического «тыла» ему пришлось бы полностью переформатировать свою концепцию, однако с таким президентом, как Трамп, ему это тоже придется.
Франция и Германия отнюдь не соперничают за лидерство в отношениях с США, как это может показаться на первый взгляд и как это утверждают иные критические комментаторы — на самом деле оба континентальных тяжеловеса, без взаимопонимания которых существующая стратегия европейской интеграции была бы обречена на провал, каждый на свой лад, стараются вернуть стихийного «старшего брата» в привычную систему союзнических и партнерских взаимоотношений.
Французы никогда не романтизировали США, они полагают, что их отношения с США базируются на общих стратегических интересах, а не на морали и ценностях. Макрон, которого критики, в силу внешних особенностей его общения с Трампом, уже несправедливо сравнили с Тони Блэром (носившим кличку «пудель Буша») на самом деле представил не свою, а общеевропейскую позицию, согласованную с Меркель и Мэй и в своей речи перед конгрессом, пусть и не напрямую, но раскритиковал взятый Трампом по отношению к ЕС курс.
Германия не имеет возможности критиковать США так, как это делает Франция. Франция, начиная с де Голля, мыслила себя как держава, Западная же Германия, будучи политически ущемленной, утешалась экономикой и «западными ценностями». Даже Елисейский договор, положивший 55 лет назад фундамент франко-германскому сотрудничеству, она предварила преамбулой, указывавшей на ее верность трансатлантизму. Еще в 90-е годы внешнеполитическое мышление ФРГ определялось поколением политиков и идеологов, возрощенных в американской тени. Они и дальше оставались бы у руля, если бы сама Америка в своем внешнеполитическом эгоизме и эйфории «победы в холодной войне» не взломала привычные рамки. В настоящее время на Меркель внутри страны давят как старые атлантисты, так и поборники политики «западных ценностей», полагающие, что при таком президенте, как Трамп, задача обеспечения единства Запада переходит к Германии. Консервативные реалисты полагают, что для Германии настало время плотно заняться собственными национальными интересами. Немецкие предприниматели, особенно сотрудничающие с российским капиталом, просят внимания к своим нуждам, указывая на потери не только прибыли, но и рабочих мест. Они не готовы к понижению экспортов, которого требует от Германии Трамп. Так же и отказ от «Норд Стрима» в пользу импорта американского газа не вызывает у них воодушевления. А введение американских пошлин на сталь и алюминий беспокоит и трудящиеся слои — по данным последних опросов, 63% граждан ожидают в этой связи ухудшения экономической ситуации в Германии.
В то же время 92%, т. е. почти всё население страны, подчеркивают важность хороших отношений с США для безопасности Германии и Европы. При этом, впрочем, более 85% опрошенных сомневаются в том, что Трамп — надежный партнер в деле обеспечения этой безопасности (год назад — 65%).
Вечером 30 апреля, за несколько часов до истечения моратория на введение пошлин на алюминий и сталь, когда на биржах началось беспокойство и акции сталелитейной промышленности ЕС пошли вниз, Трамп продлил мораторий. На месяц. До 1 июня. Недвусмысленно дав при этом понять, что дальнейшая судьба этого вопроса зависит от хорошего поведения ЕС. Тем не менее, континентальное «ядро Европы» Трампу вряд ли удастся раздробить, по крайней мере в ближайшее время и подобными методами. В своих отношениях с США страны, стоявшие у истоков европейской интеграции, в судьбоносных для всего ЕС вопросах, будут придерживаться общеевропейского формата.
Светлана Погорельская, ИА REGNUM