Лидерам России и Ирана предстоит серьезная задача - разрулить критическую ситуацию в Идлибе таким образом, чтобы их турецкий коллега согласился бы с необходимостью антитеррористической военной операции, к которой готовится руководство Сирии.
Взрывоопасная ситуация, складывающаяся в сирийской провинции Идлиб, угрожает процессу мирного урегулирования в этой стране, в первую очередь, тем, что может стать причиной для образования нового противостояния в регионе. На сей раз между странами, которые до этого момента выступали в единой коалиции.
Борьба за Идлиб
Дело в том, что относительно методов решения кризиса в Идлибе диаметрально противоположны позиции тех стран, которые доселе выступали в единой связке. Речь идет о России и Иране, с одной стороны, и о Турции — с другой.
Как на днях выразился министр иностранных дел России Сергей Лавров, "…у нас с Ираном и Турцией, как с нашими партнерами по астанинскому формату, далеко не во всем совпадают конечные цели в Сирии".
В конкретном случае с кризисом в провинции Идлиб дело состоит в следующем. Анкара никак не соглашается с мнением остальных участников антитеррористической коалиции — Дамаском, Москвой и Тегераном — что этот "осиный улей" террористических группировок необходимо ликвидировать любой ценой.
С одной стороны понятно — там, в Идлибе сконцентрировалось множество боевых формирований, начиная от представителей Аль Каиды и Джебхат ан-Нусра и заканчивая про-турецкими вооруженными отрядами, и так называемыми туркоманами.
Вот именно с помощью последних и надеется Турция взять под свой контроль всю провинцию, что повысит ее влияние на политической арене сирийского урегулирования.
Однако сохранившую свою полную боеспособность группировку Джебхат ан-Нусра (террористическое формирование, запрещенное в России и ряде стран) подчинить Турции не удалось. А отныне, по мере того, как к нусровцам присоединяются и ошметки от других террористических организаций, вряд ли и удастся. Слишком уж самостоятельными они стали в Идлибе.
В Тегеране предстоит серьезный или даже жесткий разговор
Остается одно — вскрыть этот гнойник, расправиться с террористами и вернуть под юрисдикцию Дамаска регион силой оружия, считают Москва и Тегеран.
И именно на это не соглашается Эрдоган, который на днях высказался следующим образом: "Не дай Бог, если будут нанесены ракетные удары по Идлибу, это станет массовым убийством, люди побегут, преимущественно, в Турцию".
Вот это противоречие в своих подходах и должны преодолеть президенты России, Ирана и Турции — Путин, Роухани и Эрдоган — в первую очередь, обсуждая дальнейшее развитие сирийского урегулирования во время встречи в Тегеране.
И тут возникают лишь два варианта развития событий. Либо Эрдоган в Тегеране заартачится, не согласится со своими коллегами, что необходимо проводить военную операцию по освобождению провинции от террористических группировок. И тогда возникает опасность кризиса во взаимоотношениях между основными игроками на поле сирийского урегулирования.
Либо турецкий президент соглашается с необходимостью военного решения идлибского кризиса — и тогда попадает под жесткую критику у себя дома.
В достаточно сложной внутриполитической ситуации, в которой оказалась Турция, Эрдоган на подобное вряд ли пойдет. Да и его позиция вовсе не такая уж мирная — он вовсе и не пылает желанием выводить свои кадровые части из северных районов Сирии.
А это значит, что в Тегеране предстоит серьезный, возможно, даже жесткий разговор. Ведь на самом деле изначально основной своей целью участники коалиции, защищающей Башара Асада, называли сохранение территориальной целостности и государственности страны.
Кажется, все-таки накануне саммита до чего-то договорились
На самом деле рассчитывать на то, что Эрдоган будет свято придерживаться тех самых договоренностей, которые были достигнуты ранее, не стоит. Вообще турецкая дипломатия тем и славится, что способна резко менять свой политический вектор.
Так что не исключена опасность, что за мягкими словами и любезными дежурными фразами итогового коммюнике (по результатам саммита) будет скрываться достаточно жесткое давление на турецкого лидера.
И еще не исключена опасность, что нежелание Эрдогана соглашаться с антитеррористической военной операцией в Идлибе в итоге приведет к конфликту между основными силами, взявшими на себя проблему урегулирования сирийского конфликта.
А если противоречия между Турцией, с одной стороны, и Россией с Ираном — с другой — вдруг достигнут критического уровня, то это будет шаг назад в процессе сирийского урегулирования вообще.
Остается надежда на то, что в ходе предварительной подготовительной работы дипломатические ведомства всех трех стран уже умудрились хоть как-то сгладить острые углы. На это намекал и глава российского внешнеполитического ведомства Лавров, да и сам Эрдоган накануне обмолвился, что "…в условиях возможной операции правительственных войск Сирии по освобождению от террористов провинции Идлиб, сотрудничество с Россией приобретает особое значение".
И в то же время турецкий президент охарактеризовал предстоящую 7 сентября в Тегеране трехстороннюю встречу президентов Турции, России и Ирана вариантом "…предотвратить непропорциональные действия сирийских правительственных войск в Идлибе". Значит, о чем- то все-таки смогли договориться накануне?
Арман Ванескегян, политический обозреватель Sputnik Армения