Турция, открывая вторую военную базу в Катаре, стала обозначать в регионе зону своих исторических интересов на территориях, которые некогда входили в состав Османской империи. Даже несмотря на то, что в Катаре находится самая мощная на Ближнем Востоке база ВВС США, а также штаб Центрального командования военного контингента. В связи с этим турецкая газета Yeni Şafak озвучивает версию, согласно которой США «могут скоро покинуть регион», а «Турция начинает реализацию своего плана».
.
Анкара и Доха завершают строительство второй военной базы в Катаре. Как сообщает турецкое издание Hürriyet, она будет располагаться рядом с уже имеющейся в эмирате турецкой базой «Тарек бен Зияд» к югу от Дохи, где с октябре 2015 года размещаются подразделения турецких сухопутных войск и ВВС. По оценкам экспертов, их численность сегодня составляет около трех тысяч военнослужащих. После открытия новой базы, намеченного на осень нынешнего года, эта цифра может возрасти до пяти тысяч.
Квалифицированная оценка этого события зависит от избрания системы отчета. В широком смысле нынешний кризис в Персидском заливе связывается с противостоянием между США и Ираном, так называемой «танкерной войной», временами грозящей переходом в горячую стадию. Американцы выступили с проектом создания международной коалиции, чтобы патрулировать воды около Ирана и Йемена. Он не получил поддержку среди их союзников, но ситуация продолжает находиться в подвешенном состоянии, держа в напряжении как региональных, так и внешних игроков. Более того, в Персидском заливе происходит фокусировка многих ключевых тенденций сегодняшнего мира. Одна из них: стремление вывести Персидский залив из числа экономически доступных регионов, развалить не только проект «Север — Юг», но и отдельные логистические направления китайского проекта нового Шелкового пути, нацеленного на трансформацию процессов интеграции, начинающейся в северной части Индийского океана. Не говоря уже о факторе инвестиционной привлекательности этих и других проектов.
Так что в широком смысле американо-иранское военно-политическое противостояние опять-таки многозначительно. Поэтому появление второй базы Турции в Катаре воспринимается как стремление Анкары, наряду с Вашингтоном, Парижем и Лондоном, закрепиться в регионе и принять участие в формировании там то ли «общей» (что маловероятно, — С. Т.), то ли локальной системы безопасности. При этом важнейшее значение для Турции и Ирана и союзного Катара приобретает альянс с Россией, который сейчас проходит «проверку» на сирийском направлении, тогда как США и НАТО не намерены поднимать уровень своего взаимодействия с Турцией в регионе Персидского залива. В узком смысле речь можно вести о так называемом горизонтальном расслоении по интересам и геополитическим амбициям государств Ближнего Востока, что ведет к появлению исторически невиданных ранее союзов, типа альянса Анкары и Тегерана, которые резко негативно воспринимаются как со стороны Саудовской Аравии, так и некоторых других арабских стран.
Турция, поддержав Катар вместе с Ираном, оказывается чуть ли не в эпицентре конфликта между шиитами и суннитами, встав на сторону шиитов. В итоге расклад сил на Ближнем Востоке начал меняться до такой степени, что еще недавно представить себе такое было невозможно. Но вот на что следует обратить внимание. Глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу, говоря о турецкой военной базе в Катаре, заявил, что Анкара занимается «обеспечением безопасности всего региона Персидского залива, а не какой-либо отдельной страны», что «опасности, которые угрожают странам Персидского залива, мы воспринимаем так, будто они направлены и против нас». То есть Турция почти открыто стала обозначать в регионе зону своих исторических интересов на территориях, которые некогда входили в состав Османской империи. Даже несмотря на то, что в Катаре находится самая мощная на Ближнем Востоке база ВВС США, а также штаб Центрального командования военного контингента, который отвечает за выполнение операций под руководством Вашингтона.
В связи с этим турецкая газета Yeni Şafak озвучивает версию, согласно которой американцы «могут скоро покинуть регион» и «Турция начинает реализацию своего плана». Не случайно издающееся в Иране издание Institute for Middle East Strategic Studies считает, что многое во взаимоотношениях между Анкарой и Дохой объясняется тем, что «еще в XIX веке именно османские власти помогли Катару обрести самобытность, отличную от Саудовской Аравии». Отсюда, по мнению издания, то, что Доха никогда не воспринимала Эр-Рияд не только в качестве «старшего арабского брата», но и как лидера суннитов». Правда, есть версия, согласно которой США закулисно разыгрывают в своих интересах эту карту, «перекладывая проблемы безопасности региона на плечи своих союзников, чтобы вывести из игры нерегиональные державы». И что «турецкий план — из числа таких сценариев». Исключать этого не следует. Но исторический опыт показывает: подобная ситуация оказывается неэффективной для обеспечения безопасности и стабильности в регионе, так как «рано или поздно региональные игроки входят друг с другом в клинч».
Однако пока два реальных претендента на роль региональных лидеров, Турция и Иран, ведут общую игру на катарском плацдарме. Она может быть значима для России применительно к ситуации в Сирии, где и Катар, и его, мягко говоря, оппоненты имеют свои интересы. В любом случае Доха получила серьезную поддержку со стороны Турции в ситуации, когда позиции США выглядят двойственными и слабыми. В целом же слишком много на Ближнем Востоке исторически сложившихся противоречий. Всем странам, которые пытаются или проводят здесь самостоятельную политику, приходится их учитывать. России в том числе.
Станислав Тарасов, ИА REGNUM