О геополитической стратегии России, ее месте и будущем спорят во всем мире. Но практически никто из лидеров великих держав не делится своим мнением с публикой. Тем не менее французский президент Макрон уже не в первый раз вслух размышляет о том, какой выбор стоит перед Россией. А сейчас он назвал три сценария будущего для нашей страны. Но они чересчур категоричны.
Европа ищет для себя новое место в мире – и молодой французский президент относится к тем, кто наиболее активен в инициировании этой дискуссии. Макрон уже признавал, что без нормальных отношений с Россией у Европы нет шансов обрести геополитическую самостоятельность и призывал к переосмыслению русского направления европейской политики. А в новом интервью журналу The Economist он попытался объяснить необходимость сближения с Россией не только европейским интересом, но и тем, что якобы и для самой Москвы это будет наилучший и наиболее вероятный выбор. Для этого он изложил три возможных, на его взгляд, стратегии России.
Первый сценарий: Россия пытается восстановить статус супердержавы, опираясь только на собственные силы. Он называет это автономным «православным консервативным проектом», считает его чрезвычайно сложно осуществимым и говорит, что не верит в этот вариант. Дескать, хотя Запад своими ошибками сам дал России преимущество, самостоятельно у нее не хватит сил. Почему? Потому что ВВП у России как у Испании, население стареет и уменьшается. При этом нарастить население через миграционную политику мешает «идеологическая модель, основанная на консерватизме и национальной идентичности», из-за которой русские опасаются окружающих их мусульман.
Второй сценарий – евразийская модель. Но тут есть доминирующий Китай. И якобы поэтому евразийская ориентация России не может быть сбалансированной. Говоря о рассадке во время встреч по китайскому проекту «Один пояс, один путь», Макрон замечает, что «российский президент все дальше и дальше от главы КНР Си Цзиньпина. Он видит, что все меняется, и я не уверен, что ему это нравится». Напоминая о том, что Путин – дитя Санкт-Петербурга (видимо, имея в виду – великого европейского города), Макрон добавляет: «Я не верю ни на секунду, что его стратегия – быть вассалом Китая».
Таким образом Макрон плавно подводит к третьему сценарию –сбалансированной модели партнерских отношений с Европой. Да, признает Макрон, сейчас Путин смотрит на Европу как на вассала США, а на Евросоюз как на троянского коня НАТО, которое собирается расширяться вплоть до границ России, и поэтому встал на путь консервативного антиевропейского проекта:
«Но я не понимаю, как в долгосрочной перспективе его проект может быть чем-то иным, чем партнерским проектом с Европой».
А это, продолжает Макрон, нужно и Европе: «Если мы хотим построить мир в Европе, воссоздать европейскую стратегическую автономию, нам нужно изменить нашу позицию в отношении России». Это может занять десять лет – «но мы имеем право не быть прямыми врагами с врагами наших друзей».
Таким образом, Макрон верит или хочет верить в то, что Россия никуда не денется от партнерских отношений с Евросоюзом – ведь альтернативы у нее нет. Тут все очень лукаво и тенденциозно, хотя и оправданно с точки зрения европейских интересов.
Какие варианты Макрон предлагает России? Самостоятельная великая держава, евразийская держава и партнер Европы. Первые два ущербны и рискованны, говорит он, поэтому давайте жить дружно с Европой.
Россия вовсе не против нормальных и даже близких отношений с Евросоюзом, но она никогда не будет его партнером в том понимании, которое вкладывает в это Макрон. Потому что она будет осуществлять первые два сценария, а третий за нас выстроит сама Европа.
Сравнение нашего ВВП с испанским некорректно, потому что нынешние роль и место России в мировой экономике не соответствуют нашему потенциалу. Страна, может, и станет одной из пяти ведущих экономик мира – это вопрос времени. Причем ее влияние на мировую экономику будет превышать размер ВВП. Демографическая проблема также не является препятствием для самостоятельного развития, хотя нам крайне необходимо увеличение рождаемости, никто в руководстве страны даже не рассматривает вариант заселения России мигрантами.
И не из-за страха перед мусульманами (которых у нас своих 20 миллионов), а из-за желания сохранить и развивать русскую цивилизацию, а не ставить эксперименты над собственной страной. И потому, что сама логика Макрона – завезти мигрантов, чтобы поднять ВВП – абсолютно ущербна. Мигранты могут на какое-то время дать экономический эффект, как это было в той же ФРГ в 60-70-е годы. Но масштабная миграция представителей других цивилизаций приводит со временем к такому количеству проблем внутри принимающего их общества, что никаким ростом ВВП не исправишь.
Россия хочет быть самостоятельной великой державой, но не масштаба СССР, если мы говорим о внешней экспансии, политической и экономической. Для нас в ближайшие десятилетия актуальней всего наращивание внутренней мощи и реинтеграция постсоветского пространства. И рост нашей активности на мировой арене призван как раз создать лучшие условия для выполнения этих двух задач.
Россия не хочет быть сверхдержавой в терминологии времен американо-советского противостояния не потому, что у нее меньше сил, а потому что мир изменился и будет меняться еще больше. Но меняться именно при нашем активном участии, как великой самостоятельной державы.
Но и евразийский сценарий Россия будет осуществлять и уже осуществляет. Макрон специально или нет сводит его к отношениям между Москвой и Пекином, но он гораздо сложнее. Китай будет сильнейшей экономической державой мира на протяжении всего XXI века. Однако это не значит, что российская евразийская стратегия описывается через призму российско-китайских отношений. Настоящий евразийский сценарий для России состоит в развороте с Запада на Восток не для того, чтобы заменить один другим, а для того, чтобы осознать свою уникальность и воспользоваться ее плодами.
Россия – не Запад и не Восток, Россия самостоятельная и потенциально самодостаточная цивилизация. Но у нас образовался сильный перекос в сторону отношений и связей с Западом (выражающийся в том числе и в неравномерном развитии территории нашей страны). Теперь нам нужно сделать упор на восточном и южном направлении, где есть множество стран и сил, которые интересны нам, и которым интересны мы. От Турции до Кореи, от Ирана до Японии, от Индии до исламского мира в целом. Евразийский путь не отменяет связей с Европой, просто он лишает их статуса безальтернативных.
Поэтому третий сценарий, описанный Макроном как неминуемый для России, на самом деле является таковым для Европы. Это Европе стратегически нужна Россия куда больше, чем она нам. В нынешней конфронтации вина полностью лежит на европейской стороне.
Потому что сначала она, пусть и по атлантической инициативе, посягнула на часть русского мира, на Украину. То есть осуществила акт открытой геополитической агрессии. А потом, после русского «крымского ответа», повинуясь той же англосаксонской воле, присоединилась к попыткам наказать и изолировать Россию. В итоге продемонстрировав все качества вассала атлантистов и подорвав в глазах России свою репутацию надежного партнера.
Теперь, все сильнее задумываясь о самостоятельной жизни в постатлантическом мире, Европа зовет Россию настроиться на совместное будущее. Но у России будет самостоятельное будущее, в котором будет место и нормальным, долгосрочным отношениям с Европой. Самостоятельной Европой, которой ей еще предстоит стать. Не за наш счет, и не за счет наших геополитических интересов, но с нашей помощью, если наберутся смелости о ней попросить.
Петр Акопов, https://vz.ru/