В интервью «Голосу Армении» доктор физико-математических наук, профессор Айк Саркисян говорит о причинах военного поражения Армении и возможностях изменить ситуацию.
- Г-н Саркисян, вы были на передовой во время войны. Что на ваш взгляд стало причиной нашего тяжелого поражения?
- Мне остается только повторить то, о чем я говорил в интервью вашей газете еще в 2016 году. А говорил я о том, что нам нельзя расслабляться, об агрессивных намерениях Азербайджана и о том, что будущие войны будут войнами технологий. Но власти были настолько самоуверенны, что не сочли нужным прислушаться к словам профессора физики. Осознание ошибки пришло слишком поздно. Мы потеряли целое поколение наших мальчиков, большую часть Карабаха, исконно армянские земли и все, что было на них. Это результат преступного равнодушия властей, неумения прогнозировать события и, исходя из этого, принимать необходимые меры.
Следовало понять, что война неизбежна, рассмотреть ее возможные варианты, в том числе - с использованием БПЛА, которые сыграли решающую роль в исходе боевых действий. А рассчитывать на храбрость, мужество и боевой дух наших солдат, не обеспечив их необходимым вооружением, - преступление. Мы потеряли результаты Первой Карабахской войны, когда впервые за последние 600 лет почувствовали себя победителями, народом, способным защитить свою землю и национальные интересы.
Но все это уже свершившиеся факты, история на этом не остановилась. Вызовы остаются и становятся все более жесткими. Идет передел региона. Враг не собирается успокаиваться и настойчиво высказывает претензии на Севанский регион, Зангезур, Ереван. Необходимо осознать, чем чреваты эти претензии. Надеяться, что все как-то обойдется, успокоится, не приходится. Выстраивание цивилизованных отношений с Азербайджаном невозможно. Значит или мы осознаем причины случившегося, сделаем адекватные выводы и станем на правильные рельсы, или дальнейшее развитие событий окажется еще более трагическим.
- То есть основная причина нашего поражения – технологическое отставание?
- Да. Но технологическое развитие напрямую связано с образованием и наукой, которые в ХХI веке становятся стратегическими ресурсами и определяют обороноспособность страны. А когда эти ресурсы ослабевают, страна превращается из субъекта в объект политических игр, что и происходит с нами сегодня.
- То есть первостепенная задача – повысить уровень системы образования?
- Это обязательное условие. Причем менять ситуацию в системе образования надо, начиная со школы. А в школе у нас катастрофа. Уровень преподавания естественных дисциплин – неприемлемый. Учителя физики, биологии, химии не дают ученикам необходимых знаний, поскольку в большинстве своем сами их не имеют. С преподаванием математики – лучше, но в целом ситуация плачевная. О каком технологическом развитии может идти речь в этих условиях? Я был в университете Токай – одном из самых престижных частных университетов Японии, и один из профессоров этого университета рассказал мне, что, когда после Второй мировой войны и ядерной бомбардировки эта страна оказалась в очень тяжелой ситуации, император созвал совещание с участием самых крупных интеллектуалов страны, чтобы найти возможность спасти Японию от полного краха. И тогда было принято решение преобразовать страну через школы, университеты и культурные центры, чтобы создать условия для технологического развития. И эта задача была выполнена. Секрет экономического чуда Японии в том, что, как говорят сами японцы, там учитель получает столько же, сколько министр, имеет столько же прав, как депутат, и такое же уважение как император.
- Но, чтобы изменить ситуацию в системе образования, нужно изменить отношение государства к науке, специалистам, изменить статус образованного человека в обществе …
- Поэтому я привел пример Японии, где понимание важности образования на государственном уровне полностью изменило ситуацию в стране и вывело Японию на самый высокий уровень технологического развития. А если труд ученого оплачивается ниже, чем самый неквалифицированный труд – это не лучший путь к развитию образования и науки. Нужно создать стимулы для овладения знаниями, высокого профессионализма, интеллектуального развития. Если государство этого не сделает, то возродить систему образования не удастся, а перспективная молодежь будет продолжать уезжать в те страны, где их знания и способности будут адекватно оценены.
Приведу еще один пример из японской действительности. Когда один из лучших армянских физиков Арам Папоян был награжден медалью Галилео Галилея, церемония награждения проходила в Токио, где тогда проходило совместное заседание Американского оптического общества и Международной комиссии по оптике. Медаль Араму Папояну вручал лично император Японии, который крайне редко с кем-то общается, к нему не имеют доступа даже министры. И это участие императора в церемонии награждения – свидетельство особого отношения к науке в этой стране. Было время, когда в Иране тоже не ценили ученых, но потом стало ясно, что без науки страна деградирует и отношение к ученым, исследовательской деятельности коренным образом изменилось. Турция тоже поняла важность технологического развития. Проектом «Байрактар» совместно занимались Массачусетский технологический институт и передовые турецкие университеты. А у нас в течение всех лет независимости наука воспринималась как тяжкое бремя для государства, ее роль в развитии и обеспечении безопасности не осознавалась на государственном уровне.
Войны будущего – это войны технологий, роботов, продвинутой электроники. Нужно также учесть, что квантовый мир уже вторгается в нашу жизнь, а это те технологии, которые могут радикально изменить техническую основу армий разных стран.
- Но это потребует определенного времени…
- Ученые работают постоянно и наиболее мощные научные проекты, например, в США, финансируются военно-морскими, военно-воздушными силами, Пентагоном. Направленность этих исследований ясна. И хотя результаты этих работ засекречены, не трудно понять, что эта деятельность чревата серьезными сюрпризами на поле боя, и это может произойти значительно раньше, чем мы ожидаем. Нужно безотлагательно переориентировать промышленность, общество на новые цели.
- В последнее время часто говорится о том, что мобилизация проводилась неправильно. Вы согласны с этим мнением?
- Необходимо иметь очень гибкую систему мобилизации военнослужащих запаса. В этом вопросе была полная неразбериха. Мобилизационный потенциал страны был использован неэффективно, что и привело к колоссальным потерям.
- Как вы считаете, нужны ли изменения в организации деятельности Министерстве обороны?
- В Минобороны должна действовать военно-технологическая комиссия, в которую должны войти серьезные эксперты, способные анализировать нужды армии, а также военные аналитики, рассматривающие сценарии будущих войн. К сожалению, наше поражение во многом было обусловлено тем, что сценарии технологической войны вообще не рассматривались, хотя в военных действиях 2016 года противник уже использовал беспилотники. Но никто не позаботился ни о том, чтобы БПЛА были в достаточном количестве на вооружении армянской армии, ни о том, чтобы наша система ПВО смогла выполнить свои задачи адекватно создавшейся ситуации. Когда в воздухе появлялись БПЛА противника, спастись можно было только в укрытии. Наша система ПВО практически была уничтожена, что обеспечило противнику полное превосходство в небе. Если противник использует современные технологии, нужно отвечать на том же уровне.
- Наверное, нужно наладить более тесные контакты армии и науки…
- Проблема состоит в том, что не удается достигнуть понимания между военными и учеными, они говорят на разных языках. Но вопрос нужно решать. Необходимо создать платформу, на которой будет осуществляться общение военных, политических аналитиков, экспертов и ученых, разрабатывающих решения, обеспечивающие обороноспособность страны. Задача этой платформы – выяснение потребностей армии и возможностей их реализации. ВПК очень нуждается в новых разработках, но нужно сформировать серьезное экспертное сообщество, которое будет оценивать предлагаемые проекты. В экспертные группы должны входить как академические и вузовские ученые, так и представители высокотехнологичных корпораций. Причем решения о реализации разработок должны проходить в открытом режиме. Это повысит уровень объективности их оценки. И что еще очень важно – Комитет по науке должен финансировать научные темы по анализу существующих видов вооружения, предполагаемых войн и конфликтов. За рубежом этими исследованиями заняты огромные научные центры. У нас этого не делается.
- Но, наверное, в первую очередь, нужно изменить общество, задать другие ориентиры и идеалы?
- Без этого мы ничего не добьемся. К сожалению, все 25 лет после Первой Карабахской войны в нашем обществе культивировались совершенно определенные ценности. Героями нашего времени стали полукриминальные элементы, люди, лишенные интеллектуальных интересов, бездуховные, живущие в соответствии со своими понятиями о добре и зле. Но на фронте я таких «героев» не видел. Там были чистые, адекватные молодые ребята, готовые отдать жизнь за свой народ, за свою страну. К сожалению государство не приняло достаточных мер для минимизации потерь, а Армения оказалась в очень униженном положении. Однако виновные в произошедшем, должны знать, что придет время, когда придется отвечать за содеянное. А все последние 25-30 лет профессиональные сферы постоянно деградировали. Это происходило и при прежних властях и еще сильнее - при нынешней. Общество это хорошо понимало. Но все мы надеялись, что только армия может справиться со своими задачами. Опыт показал, что и это не так, что привело к трагическим последствиям для нашего народа, страны. А ведь зарубежные эксперты, в том числе такие, как Сатановский, Кедми еще до начала войны предупреждали, о том, что армянская армия утратила прежнюю боеспособность, а война у порога. Удивительно, но ничего подобного не прозвучало в выступлениях наших экспертов. Сегодня вопрос стоит очень жестко: или мы сможем радикально изменить ситуацию, решить проблемы образования и науки, или турецкие танки окажутся в Ереване.
Гаянэ Сармакешян, "Голос Армении"