По мнению секретаря Совета национальной безопасности НКР Виталия Баласаняна, «Алиев агрессивен, а агрессивного надо наказывать, но весь народ не агрессивен».
– Господин Баласанян, по Вашему мнению, как секретаря Совета национальной безопасности, какие проблемы появились у армянской стороны спустя год и несколько месяцев после апрельской войны, и каковы те первоочередные вопросы, которыми Вы занимаетесь?
– С точки зрения стратегии у нас есть упущения. Я уверен, что после выборов мы претворим в жизнь нашу стратегическую программу, работы по выработке документа уже проведены, и мы должны принять эту стратегическую программу, в которую входит все – и оборона, и безопасность, и образование, и наука, и здравоохранение. Упущения у нас, конечно, есть, но эти упущения не таковы, что в их итоге могут возникнуть проблемы. Есть упущения также и в нашей армии. А у какого государства их нет? Проблемы бывают даже в армиях сверхразвитых государств. Но у нас не такие недостатки, из-за которых у нас начался бы спад или мы не смогли бы обеспечить оборону. В этом направлении проводятся работы.
– А в каких вопросах зафиксирован успех? Например, много говорится о том, что на передовой проводилась и проводится колоссальная работа. Разрешены ли здесь основные проблемы?
– Мы в курсе об апрельских упущениях. Мы с нашим президентом провели такой разбор и представили итоги президенту Армении. Это вовсе не значит, что Азербайджан стал сильнее. Конечно, для нас было сложно, но в стратегическом смысле великий план Азербайджана потерпел провал. Мы могли бы не допустить и того малого, но мы где-то поверили сопредседателям Минской группы ОБСЕ, сверхдержавам, соглашению о перемирии 1994-1995 гг. Были диверсии, позиционные перестрелки… Но с 12 мая 1994 года мы бывали и в более опасных ситуациях. Война и не заканчивалась до апреля 2016 года, изменились тактические формы. Что это значит? В 1988-1991 гг. в Карабахе советскими войсками, вооруженным азербайджанским ОМОНом проводились разные боевые операции, была осуществлена операция «Кольцо». Азербайджан нападал, мы оборонялись, потом переходили в контратаку, то есть, велись оборонительные и наступательные бои. С 12 марта 1994 года по апрель 2016 года велась позиционная война. Наряду с позиционной войной, Азербайджан использовал гибридный сценарий ведения войны. Мы не пошли этим путем. Возможно, если бы мы пошли по пути гибридной войны, то поступили бы правильней. Но мы не сделали этого. Наверное, из-за нашей наивности, нашей честности, потому что мы подписали документ, под этим документом стоит также подпись карабахской стороны. А в 2016 году Азербайджан перешел от позиционной к наступательной войне.
Что касается осуществленных работ, то проведены большие инженерные работы. Говорить, что до 2016 года ничего не было, неправильно. В 2016 мы увидели, какие виды вооружений использовал противник, и в соответствии с этим провели инженерные работы и переоборудовали позиции. Были внедрены новые элементы в линию обороны. Почти по всему фронту установлены приборы дневного и ночного видения.
– Господин Баласанян, снизился ли сейчас фактор внезапности в случае нападения со стороны Азербайджана?
– Никогда не следует исключать фактора внезапности и говорить – не нападут. Азербайджан всегда будет держать границу в напряжении, потому что у Азербайджана есть внутренние проблемы. В Азербайджане сейчас взрывоопасная ситуация. Я и несколько лет назад говорил, и сейчас повторю: Азербайджан развалится, Турция – тоже. Для сдерживания внутриполитической напряженности Азербайджан будет держать в напряжении границу, перед нами всегда будет стоять эта проблема, и война неизбежна.
– Господин Баласанян, получается, что выход – это война? Но ведь и война тоже не выход, и исход возможной новой войны никому неизвестен. Каким Вы видите решение Карабахской проблемы?
– Когда сверхдержавы решат свои проблемы, решится и Карабахский вопрос. Все вопросы сверхдержав висят в воздухе. Сейчас есть у нас машина, мы ее водим. Дорожная полиция нас не останавливает. И какая разница, есть техпаспорт у нашей машины или нет его?.. Признают – хорошо. Не признают – Бог с ними. Мы страна без паспорта, мы живем нормально, а почти весь мир воюет. В данный момент я даже не представляю, что будет с нами, если в Карабахе не будет войны. И это где-то сохраняет нашу бдительность на высоком уровне: ни в Карабах, ни в Армению террористы не проникают. Оба армянских государства почти моноэтнические, и они являются исключением во всем мире. Мы самая мирная страна. На наших границах бывают напряженные ситуации, но у нас нет проблем, мы будем защищать наши границы.
– Господин Баласанян, во время войны Вы вели переговоры с азербайджанцами, обменивали пленных. Прошло более двадцати лет. В Азербайджане все эти годы пропагандировалась армянофобия, звучала военная риторика. С Азербайджаном все ясно. А в Карабахе? Интересно, как Вы думаете, могут ли карабахцы в один прекрасный день сесть напротив азербайджанцев и вести с ними переговоры?
– Никогда карабахский и азербайджанский народы не были настолько враждебны друг к другу. Теперь уже могу сказать, что в том есть где-то и наша доля вины, что мы позволили, чтобы азербайджанская власть отравляла свой народ. Они отравляли, а мы говорили: они наши враги. Нельзя говорить, что они наши враги. У каждого человека было несколько друзей – коллег, знакомых, друзей. Нельзя говорить, что все они наши враги, они наши противники. Теперь если завтра в Азербайджане сменится власть Алиева, например, даже если на Мехрибан, или кого-то другим, то увидите, что враждебность уменьшится. Надо убить эту враждебность. «Народная дипломатия», контакты, будь то через Россию, через Грузию, через Карабах – все это необходимо, надо вывести этот яд, и эту работу надо проводить. Не всякий вопрос можно решить с помощью денег. Нельзя враждебностью отвечать на враждебность, надо действовать по-иному, эту враждебность надо устранить.
Алиев удерживает свою власть только путем агрессивной враждебности. Он агрессивен, а агрессивного надо наказывать, но весь народ не настроен агрессивно. Ведь народ, как говорится, не виноват, с этим народом надо провести работу. В Азербайджане есть люди, которые находятся в крайне тяжелом положении. Азербайджан должен пробудиться.
Или те, кто разглагольствует – «захватим Баку», «чай будем пить в Баку»… Мы не враги всем. Я уверен, что 50 и более процентов проживающих сегодня в Турции турок настроены проармянски. Нельзя сеять вражду. Все равно, в один прекрасный день мы положим всему этому конец, но не должно получиться так, чтобы два человека, один из Карабаха, другой из Азербайджана, вместо того, чтобы приветствовать друг друга с высоко поднятой головой, здоровались бы опустив головы от стыда. Кому это нужно? Ведь мы соседи, в конце концов. У войны свои законы, у жизни – свои. Там – окопы, здесь – гражданские «окопы». В какой-то прекрасный день этот мир наступит.
– Господин Баласанян, но также возможно и принуждение сторон к миру со стороны сверхдержав. Не так ли?
– Не будет этого. Ни одно государство не может заставить Армению и Карабах уступить какую-либо территорию.
– А по чьему совету во время апрельской войны остановилась армянская сторона? Говорят, России. Это так? Правда, что мы могли продвинуться вперед, но нас попросили остановиться?
– Но кто просил Россию, чтобы она остановила? Вот если узнаете, кто первым попросил… По нашему мнению, попросил Алиев. Кто попросил, тому и пошли навстречу. Да, возможность перейти к контрнаступлению у Карабаха была, но эта война могла создать взрывоопасную обстановку в регионе. То есть, надо уметь анализировать и возможные последствия.
Эмма ГАБРИЕЛЯН, газета «Аравот»
http://ru.aravot.am/